От первого мгновенья до последнего

От первого мгновенья до последнего

«Москва, «Пионерская правда», Сушкову. Товарищ президент! Рапортую: в нашем дворе построена спортивная площадка, создана футбольная команда. Тренируемся по три раза в неделю, а иногда и того больше. Избрали дворовый совет физкультуры, который следит за подготовкой к соревнованиям и успеваемостью ребят. По поручению игроков команды «Ураган» капитан Леня Одинцов, г. Горький».

С тех пор как в 1964 году, то есть почти двадцать лет назад, начали проводиться состязания на приз «Кожаный мяч», имя Михаила Павловича Сушкова стало самым любимым, самым популярным в ребячьих кругах всей нашей огромной страны.

…В небольшом приморском городке, где только горы да солнце, а узкая полоска земли тонким полумесяцем врезается в море, мне довелось однажды, во время отпуска, быть свидетелем одного очень увлекательного матча. Играли мальчишки. Играли азартно, увлеченно, зло, неистощимо, хотя счет уже был, судя по их выкрикам, баскетбольный. Мяч подскакивал на выбоинах зеленой лужайки, босые ноги застревали в густой траве, бронзовые тела мелькали то тут, то там.

Мальчишек было много, но среди них особенно выделялся худенький, белобрысый паренек. Он ловко выполнял угловые удары, хитро запутывал защитников, все время создавая острые положения у ворот соперников. При каждом его появлении в зоне штрафной площадки вратарь то и дело кричал товарищам:

– Держи, держи Витьку! Не давай ему бить! Забил Витька уже немало голов, но вот теперь ему что-то не удавалось. Однако вскоре он рывком ушел изпод опеки защитников и оказался прямо против ворот, один на один с голкипером. Паренек резко замахнулся, ударил, и мяч со свистом пролетел мимо штанги.

– Вот мазила! – в сердцах выкрикнул один из партнеров Витьки.

– Но я правильно бил,- чуть не плача доказывал белобрысый.- Правильно!

– Нет, неправильно! – кипятился обидчик,- Нужно щеточкой, а ты – носком.

– Ишь профессор… Давай напишем Сушкову, вот уж он скажет точно.

– Что ж, напишем…

Они бегом бросились сочинять письмо. А я смотрел им вслед и думал о знакомом московском почтальоне. Каждое утро, раскрыв свою толстую сумку, достает он оттуда объемистые пачки писем, с завистью и сочувствием поглядывая на адресата – Михаила Павловича Сушкова. Но тот доволен, хотя и ворчит:

– Вот бесенята! Не дают покоя старику.

– Неужели будете на все отвечать?

– А как же?!-удивляется Сушков.- Обязательно! Прочитав любое письмо, Михаил Павлович обычно задумывается. Да, нелегко порой бывает президенту «Кожаного мяча», хотя должность его и общественная. Приходится решать много острых, животрепещущих вопросов, волноваться за судьбу далеких и столь близких ему ребят, неустанно сражаться за их интересы. Но Михаил Павлович не сетует на судьбу. Наоборот, ему беспокойная жизнь очень нравится, она молодит. Забыв и о давно заслуженном отдыхе, и о том, что ему уже за восемьдесят, он и сегодня готов каждую минуту схватить стоящий всегда в прихожей чемодан и мчаться в самый дальний конец страны по первому зову своих юных корреспондентов, по любому поводу, когда этого требуют интересы любимого дела.

– Мальчишество это,- говорит один, глядя, как вот уже почти двадцать лет погружен в бесконечные заботы пожилой человек.

– Нет, то, что он совершает, равносильно подвигу,- решительно заявляют другие.- И потом «Кожаному мячу» нужен именно такой человек!

Это верно. «Кожаному мячу» просто необходим был человек, чья интересная, авторитетная спортивная биография, опыт, помноженный на мальчишеский пыл, на преданность сердца, дали бы большому, необходимому делу истинно творческое начало. И такой человек нашелся.

Президент «Кожаного мяча». «Каков он?» – думают миллионы мальчишек, никогда не видевшие Сушкова.

– Интересно, что этот Сушков может дать ребятам? – рассуждают взрослые.

В одной из своих газетных статей Михаил Павлович дал ответ на эти вопросы. «Чтобы стать хорошим футболистом,- писал он, обращаясь к юным читателям,- нужно много тренироваться, развивать в себе постоянно силу, ловкость, выносливость. Нужно заниматься другими видами спорта: легкой атлетикой, баскетболом, плаванием, гимнастикой. Зимой не забывайте о лыжах, играйте в хоккей с мячом, больше бегайте на коньках. И еще, ребята, помните, что настоящий спортсмен -это прежде всего человек большой культуры. Не тратьте время попусту, старайтесь обогащаться духовно – учитесь понимать музыку, играть на музыкальных инструментах, больше читайте книг, ходите в театр, участвуйте в кружках художественной самодеятельности. Старайтесь жить так, чтобы ваша жизнь была осмысленной, кипучей…»

Говоря обо всем этом, Михаил Павлович имел в виду не какого-то абстрактного чудо-героя. Во многом он списывал портрет настоящего спортсмена с… самого себя. И тут самое время обратиться к удивительной биографии этого удивительного человека.

Он родился на рубеже веков, в 1899 году. Вдумайтесь: человек из девятнадцатого века. Сушков вступил в жизнь, когда еще жили и творили Лев Толстой, Чехов, Жюль Берн, Эмиль Золя, Римский-Корсаков… Он был современником Александра Ладыгина, Томаса Эдисона, Рудольфа Дизеля…

Сушковы жили в ту пору в Замоскворечье, на Дербеневской улице. Тогда она была, что называется, ближе к земле, выглядела интимней, семейней, однако не выходила за рамки общей архитектуры большого города с.характерной для того времени средней этажностью, с мощенной булыжником проезжей частью и покрытыми плитами тротуарами.

В конце Дербеневской, неподалеку от Ново-Спасского моста, стояла церковь. В числе ее прихожан была и семья Сушковых.

Воскресными утрами большое семейство – отец, мать, четыре брата, две сестры,- одетое по-праздничному, торжественно двигалось в сторону церкви. Отец в долгополом пальто, блестящих штиблетах, выходном картузе неторопливо, с подчеркнутым достоинством шагал впереди, за ним, чуть отступя и не менее чинно,- мать. Вслед – дети.

По дороге в церковь было место, где четыре мальчишки попадали в область действия некоей «магнитной аномалии». Их начинало тянуть в переулок направо. Они знали твердо: этим переулком можно легко пройти к площадке, которая называлась «Игры». Здесь администрация расположенной неподалеку фабрики Циндаля создала подобие стадиона – одно из первых в столице футбольных полей, где часто проводились состязания по кожаному мячу между уличными или городскими командами. Тогда площадку плотным кольцом окружали зрители.

Повторяю, Михаил Сушков родился в 1899 году. Годом рождения московского футбола считается 1896-й. Таким образом, они ровесники, вместе росли, мужали, обретали силу, становились на ноги.

Трое из четырех братьев оказались отчаянными футболистами. Младшему, Мише, нередко доводилось исполнять невеселую роль запасного. В пятнадцать лет ему, наконец, улыбнулось настоящее счастье. Жили Сушковы в то лето под Москвой, где футбол развивался необычайными темпами. Чтобы узнать число футбольных клубов на той или иной железной дороге, следовало сесть в поезд и считать версты – сколько верст, столько и команд. Преувеличение? Может быть, но, право, не такое уж сильное. Во всяком случае, на каждой дороге их было не меньше, чем остановок. Вы приходили на Казанский вокзал, садились в поезд и ехали. Вешняки, Люберцы, Томилино, Малаховка, Раменское. Это были названия станций и… названия футбольных команд, представлявших их.

К 1915 году практически все московские железные дороги имели свои лиги: Казанская, Александровская, Николаевская, Нижегородская, Ярославская, Павелецкая… Каждое из таких спортивных объединений имело свой устав, утвержденный высокой инстанцией, подписанный губернатором или, по меньшей мере, вице-губернатором.

Устав включал в себя множество всяких пунктов по самым различным аспектам спортивной жизни, не обходя и нравственную ее сторону. Например, в буфетах при раздевалках спортсменов категорически запрещалось продавать крепкие напитки, чрезвычайным происшествием объявлялось увлечение картами и другими азартными играми.

Если посмотреть подшивки газет и журналов того времени, то по спортивным отчетам в них можно неплохо изучить географию Подмосковья. В самом деле, в репортажах о сыгранных матчах то и дело мелькали названия: Останкино, Сходня, Владыкино, Ховрино, ПетровскоРазумовское, Фили, Кунцево, Давыдково, Немчиновка, пост 2-й версты, 20-я верста, Салтыковка, Новогиреево, Зеленый Хутор, Обираловка, Реутово, Мытищи, Тарасовка, Лосиноостровская… То было время необычайного расцвета новой игры, роста ее популярности, широкого общественного интереса к ней.

Именно тогда произошла знаменательная встреча Сушковых с настоящими футболистами – известными во всей Москве братьями Парусниковыми, выступавшими за команду Мамонтовки, когда-то одну из сильнейших в столице, а теперь испытывавшую острый недостаток в хороших игроках. Парусниковы предложили Сушковым помочь их команде влиться в нее, и те с нескрываемой радостью согласились.

Настал очередной день турнирных встреч. Николая, Сергея и Александра Сушковых сразу же поставили играть за вторую сборную Мамонтовки, а Мише места не нашлось. О том, что произошло дальше, Михаил Павлович рассказал в одной из наших с ним бесед.

– Узнав, что не подхожу,- вспоминал Сушков,- я встал и вышел из раздевалки. От обиды комок подкатил к горлу. Вот, думаю, и конец карьере… До начала матча оставалось пятнадцать минут. Скамейки вокруг поля заполнили болельщики. Я прошел на северную сторону и отыскал место в первом ряду. Начинала программу дня первая команда Мамонтовки. Она встречалась с футболистами Клязьмы. Сидя на удобном месте, я немного успокоился и даже подумал: бог с ним, зато хороший матч посмотрю. Скосил глаза на раздевалку, жду, когда выйдут команды. Но от дверей ее отделился какой-то человек в костюме и быстро направился в мою сторону. Неподалеку от меня он остановился и стал оглядывать заполненные скамейки. Что-то колыхнулось в тот миг в моей душе. Какая-то неведомая сила невольно приподняла меня и заставила вытянуться во весь рост. Он заметил и быстро подошел ко мне: «Ты Сушков? Бегом одеваться, будешь играть за первую команду. На месте центрфорварда»…

В тот день первая команда провела в ворота соперников восемь «сухих» мячей. Три из них пришлись на долю дебютанта. Тут же, на поле, Михаил Сушков получил официальное приглашение войти в состав первой команды клуба «Мамонтовка».

Юный центрфорвард сразу понравился зрителям. Он 1 был быстроног, смел, тонко чувствовал игру, лихо бил по воротам. Таких всегда уважают товарищи, побаиваются соперники и стараются заполучить все команды. Неудивительно поэтому, что через два года Михаил уже возглавлял линию нападения в коллективе Спортивного кружка Замоскворечья, игравшего на первенство города в классе «А».

СКЗ, или «Стрекоза», как его любовно называли москвичи, имел в отличие от «Мамонтовки» свое поле. Оно находилось у Крымского моста, прямо напротив того места, где нынче красуется главный вход в Центральный парк культуры и отдыха имени Горького. «Стрекоза» славилась как клуб, объединявший близких по духу людей- веселых, остроумных, спаянных большой и честной дружбой.

«Акклиматизация» в СКЗ прошла для Михаила очень легко, ведь в этом клубе уже выступали его старшие братья Николай и Сергей, а теперь сюда же перешел и Александр.

В тот год (1916-й).«Стрекоза» играла очень неровно. Как уже отмечалось выше, она выступала в высшем классе Московской футбольной лиги, куда входили восемь ведущих клубов. Среди них было знаменитое «Новогиреево», которое шло без поражений не только во встречах со своими земляками, но и с сильнейшими петербургскими клубами. Мастерство этой команды, как свидетельствуют все специалисты-очевидцы, явно обогнало свое время.

С первыми погожими днями «Стрекоза», пополнившая свой состав талантливой молодежью, провела серию контрольных встреч и удивила всю спортивную общественность Москвы, обыграв несокрушимое «Новогиреево» со счетом 4:2. Героем этого матча, по единодушному признанию, стал Михаил Сушков, забивший грозным соперникам три гола.

Вскоре начался сезон. В первом круге «Стрекоза» победила ОФВ со счетом 6:0 и тем самым в еще большей мере повысила интерес болельщиков к себе. Но ее последующие выступления были слабы, она терпела поражение за поражением и почти в каждой встрече с крупным счетом (1:7 от морозовцев, 0:6 от ЗКС, 1:8 от КФС). Журнал «Русский спорт» посвятил ей большую, статью, в которой писал: «СКЗ, красиво игравший всю весну, имевший такие блестящие победы, как над «Новогиреевом» и петроградским «Меркуром», в настоящее время до безобразия плохо играет. Михаил Сушков и Федор Селин, два безусловно талантливых футболиста, влившиеся в этот коллектив, видимо, не могут сами по себе сделать здесь погоду…»

Привожу эту цитату из опубликованного почти семь десятилетий тому назад отчета, чтобы читателю было ясно: даже в самые трудные для его команды дни Михаил Сушков оставался в глазах москвичей, во мнении специалистов мастером самого высокого класса, яркой личностью.

Но обозреватель «Русского спорта», безусловно, ошибся. Мастерство Михаила Сушкова и его великого напарника Федора Селина, а также одного из лучших вратарей России Николая Соколова сцементировали команду, воодушевили ее, обеспечили неслыханный взлет. Во втором круге чемпионата Москвы она проявила себя с самой лучшей стороны. И тот же самый журнал поместил о ней статью под громким заголовком «Парад СКЗ!»

Да, безобидная «Стрекоза» шествовала по второму кругу именно победным маршем. Футболисты «Новогиреева» после матча с ней уходили с поля, понуро опустив головы, потому что их еще никто так не обыгрывал – 3:6. Потом СКЗ учинил настоящий разгром (10: 1) второй команде Московской лиги – КСО, выиграл у «лыжников» (ОЛЛС)- 4:1, у СКЛ – 4:2.

Все это время пресса без устали комментировала футбольные события сезона. Фавориты, кумиры на ее страницах вздымались вверх с молниеносностью ракет и, подобно фейерверк, сгорали, падали. И только фамилии игроков центровой тройки «Стрекозы» – Александра Георгиевского, Михаила Сушкова, Сергея Лякстутовича – неизменно назывались в восторженном тоне. «У этих ребят,- писал о «Стрекозе» Борис Чесноков,- имеется весь набор достоинств, которые в сумме составляют талант. Им не хватает лишь одной вещи, той, что всегда в дефиците у юности,- мудрости».

– Верно,- подтверждал мне с дистанции прожитых лет Михаил Павлович.- Мы часто забывали, что главное, а что второстепенное. Нас часто сжигал собственный темперамент. В этом и заключалась нехватка мудрости.

И все же футбол для них оставался футболом – игрой, страстью, искусством.

– Скажите, как складывался для вас следующий сезон, сезон исторического 1917 года? – спросил я Сушкова.

– Знаете,- сказал он,- в сумме не набралось бы тогда и недели моего отсутствия на поле СКЗ, хотя, чтобы попасть на стадион, приходилось отмерять пешком километров по десять: трамваи стояли, никакого транспорта не было. Первенство городской лиги разыгрывалось планомерно: и в 1917-м, и в 1918 годах календари выдерживались неуклонно, не прерывались и в самые тяжелые дни. Новое общество всячески способствовало этому, стремилось сберечь и взять с собой в новую жизнь все истинно ценное, что создало и проверило опытом человеческих отношений старое.

В эту пору Михаил Сушков с успехом окончил гимназию и поступил на работу в районный отдел народного образования. А еще через два месяца он с блеском сдал вступительные экзамены в Московский государственный университет и стал студентом юридического факультета.

Он приходил на службу точно в назначенное время, выполнял не очень сложные задачи и слышал добрые напутствия начальника:

– Иди теперь, Миша, играй в свой футбол. И аккуратно ходи на лекции. Все это тоже очень нужно революции.

А над молодой республикой рабочих и крестьян сгущались черные тучи. Со всех сторон ее окружали враги. Уже состоялось рождение Красной Армии. В срочном порядке формировались воинские части для отправки на фронт, для защиты завоеваний революции.

В те дни семья Сушковых не оставалась в стороне от великих событий. Старший брат Сергей первым отправился на передовую линию огня, слал домой проникнутые духом революционной романтики письма. И вот Михаил и Александр, сознавая себя уже совсем взрослыми, физически сильными, здоровыми, твердо решили идти добровольцами на фронт. Они записались в Красную Армию и были направлены во 2-ю латышскую стрелковую дивизию, которая располагалась тогда в Сыромятниках, у Курского вокзала.

Вместе с частями этой дивизии, а потом в составе 15-й армии, в штаб которой он был переведен, Михаил проделал трудный и славный боевой путь, освобождал Белосток. Два с половиной года жизнь его, как и миллионов других воинов, висела на волоске. Не раз попадал под артиллерийские обстрелы, выходил из окружения, отбивал атаки прорвавшегося в тыл противника… Вот где пригодились Михаилу его занятия спортом, его высокая и разносторонняя физическая закалка. Этот боец никогда не чувствовал усталости. А в то время, когда другие отдыхали после очередного боя, он занимался гимнастикой, обливался ледяной водой, поддерживая на должном уровне свою спортивную форму.

Поздней осенью 1921 года наступил конец его солдатской службе – пришел приказ о демобилизации. Надо было решать, куда ехать, где и как устраивать жизнь. В Москве вроде бы нечего делать: семья еще в девятнадцатом уехала в Ростов-на-Дону, там от черной оспы умерла мать. Погиб на фронте старший брат Сергей. Остальных раскидало по белому свету.

– Поедем со мной в Симбирск,- предложил фронтовой товарищ.

Михаил согласился. Но все-таки решил по дороге заглянуть в столицу. Пришел на старенький, но такой милый стадион СКЗ. Первая же встреча здесь поломала все планы. Сева Кузнецов, надежный полузащитник из их клуба, бросился вернувшемуся с фронта на шею.

– Мишка! Живой! – кричал он.- Вот здорово! Ребята теперь умрут от радости!

И тут Сушков понял: здесь, на стадионе, он оказался дома, в родной семье, где его знают, ждут, где в нем нуждаются. Футбол сблизил его со многими людьми.

Он тянулся к футболу и… к искусству. Да, в те трудные, голодные, суетные дни Михаил Сушков стал студентом музыкального училища при Московской филармонии, которое впоследствии было переименовано в Государственный институт театрального искусства. Можно было бы написать целую повесть об этой стороне его жизни. Ведь Михаил был артистом «Синей блузы», первым спел по советскому телевидению, состоял в оперной труппе… Ах как много прожито! Но мы выбрали один угол зрения и, конечно, не можем менять его.

«Стрекоза» исчезла неожиданно и необратимо. По российской земле катилась мощная, сокрушающая и обновляющая волна перемен, которая вымывала гниющие, вредоносные наслоения старой жизни. Исчезали старые клубы, появлялись новые с несколько тяжеловесными, но отвечавшими духу времени названиями.

Спорт оставался спортом. Ясно, что и в футболе, в правилах самой игры, никаких принципиальных изменений не было и быть не могло. По-прежнему одиннадцать пар крепких, мужественных, жизнерадостных парней спорили на аккуратно расчерченном зеленом поле в силе, ловкости, сноровке, избрав предметом спора кожаный мяч. Но футбол при Советской власти получил небывалый размах. Он рассматривался как один из важнейших рычагов воспитания нового человека. Достаточно вспомнить, что в январе 1923 года приказом Реввоенсовета республики было введено обязательное обучение игре в футбол во всей Красной Армии. Случайно ли это? Ну конечно же, нет. Никакой другой спорт в то время не способен был так моделировать ситуацию борьбы, схватки, как это делала игра в кожаный мяч. И немного набралось бы тогда видов атлетики, которые бы могли так эффективно, целеустремленно воспитывать самоотверженность, стойкость духа, решительность, находчивость, преданность коллективу.

В Москве эта игра приобретала все большую популярность, все интереснее, многообразнее становилась футбольная жизнь. И Михаил Сушков был в самом центре ее. В 1923 году в составе своей команды, переименованной в «Райкомвод», он завоевал звание чемпиона Москвы, победив в финале «Красное Орехово» со счетом 5:0. Имена победителей вызывали глубокое уважение, среди них были Николай Соколов – бесспорно, лучший вратарь страны, Михаил Рущинский – великолепный защитник, бессменный игрок сборных команд столицы, РСФСР, СССР, Федор Селин – признанный виртуоз кожаного мяча, живая легенда нашей спортивной истории, один из лучших крайних нападающих страны Николай Троицкий, а также другие отличные мастера. И в этой компании наш герой играл заметную роль центрального форварда.

В 1927 году в Москву приехала команда, носившая громкое название – сборная профсоюзов Англии. Против нее решено было выставить сборную профсоюзов СССР. В нее вместе с Рущинским, Лапшиным, Леутой, Дубининым, Николаем Старостиным, Холиным и другими вошел и Михаил Сушков (теперь он представлял знаменитый клуб «Трехгорка», дважды с его участием становившийся чемпионом столицы).

Стадион «Пищевик», где проходило это состязание, перед его началом напоминал осажденную крепость: тысячи людей бесплодно пытались прорваться сквозь тройное кольцо конной милиции. Желающих посмотреть матч оказалось в десять – пятнадцать раз больше, чем мог вместить стадион. Впервые к нам приехали посланцы родины футбола. Английский футбол пользовался тогда огромной популярностью, был сильнейшим в мире, и столичные болельщики не сомневались в исходе встречи.

– Любой англичанин – прекрасный футболист. Победить их нельзя,- говорили люди, пришедшие на стадион.

Однако результат матча оказался неожиданным: победили советские спортсмены со счетом 11:0. Пять мячей в ворота гостей влетели тогда после ударов Михаила Сушкова. Он стал героем состязания, открывшего новую страницу в истории отечественного футбола, еще выше поднявшего его авторитет. И таких свершений в футбольной жизни ныне заслуженного мастера спорта Михаила Павловича Сушкова было немало.

…Мы сидели с ним в его тихой, уютной квартире. Перед нами альбомы с уникальными фотографиями, в которых запечатлены события давних лет, футбольные афиши и программки всех эпох, аккуратно подобранные вырезки газетных и журнальных статей. Одним словом, целый музей, да еще какой!

– Чудо! – не удержался я.

Хозяину откровенно понравилось мое удивление и восхищение, он не скрывал этого. Да и как могло быть иначе: ведь собрано все, что бесконечно дорого всем нам, что составляет нашу долгую и славную футбольную летопись.

– Узнаете? – протянул мне Михаил Павлович снимок, на котором изображен уже немолодой, но еще довольно крепкий, ладно скроенный футболист. Я вгляделся и узнал, но все-таки спросил:

– Вы?

– Да, в Свердловске, в тридцать четвертом. Я тогда был в этом городе, как теперь говорят, играющим тренером. Это на разминке перед матчем с норвежскими футболистами. Именно тогда мы, советские спортсмены, впервые столкнулись с системой «дубль-ве». Не в 1936-м, в Париже, и не в 1937-м, когда приехали баски, а именно в 1934-м. Дело происходило в Свердловске, и, хотя мы проиграли гостям, никто не обратил особого внимания на это.

Михаил Павлович показал еще несколько фотографий.

– Вот Виктор Малов. Играл в сборной профсоюзов, которую я тренировал. Хороший был полузащитник. А это кто, узнаете?

Лицо, знакомое всем любителям футбола. Я назвал.

– Да, верно, Вася Карцев. Пришел ко мне в московский «Локомотив» (Сушков работал в этой команде с 1937-го по 1941 год и еще полтора сезона после войны.- Л. Г.) еще совсем мальчишкой. А потом как играл! В этом же клубе выросли в ту пору Гранаткин, Николаев, Мошкаркин, Прохоров…

В сорок восьмом тренировал Сушков динамовцев Киева. Много лет работал в отделе футбола Всесоюзного и Всероссийского спорткомитетов, был начальником отдела футбола и хоккея ДСО «Труд». Многочисленные заботы не давали времени на передышку. Да он никогда и не просил ее. Когда ему исполнилось пятьдесят лет, стал изучать китайский язык, затем принялся за немецкий.

Сейчас свободно говорит и читает в подлинниках Гете, Шиллера, Фейхтвангера, Томаса Манна…

Когда родилась идея создания всесоюзного клуба «Кожаный мяч», Сушкову предложили стать его президентом. Михаилу Павловичу тогда исполнилось 65 лет, он уже давно получил пенсию и полное право на заслуженный отдых. Но он немедленно дал согласие, хотя хорошо понимал, какой груз берет на себя.

Летом шестьдесят пятого года на переполненном до отказа стадионе «Динамо» в Москве состоялся розыгрыш финала первого всесоюзного турнира футболистов дворовых команд. За минуту до начала матча в небе раздался рокот мотора. Совершенно неожиданно для публики и для участников над зеленым полем завис вертолет, опустился точно в центр и высадил судейскую бригаду с мячом и самого президента клуба. Эта уникальная «боевая операция» была задумана им для того, чтобы приковать внимание к своему детищу.-

Сегодня в этом уже просто нет необходимости: в клубе состоит 3 миллиона детей и 200 тренеров. 200 тысяч энтузиастов, людей, которые спешат с работы вовсе не затем, чтобы включить телевизор. Они торопятся потому, что где-то на спортивных площадках их ждут дети. Они торопятся потому, что любят детей и верны им. Но, возможно, одной этой верности оказалось бы недостаточно. В помощь ей идет другая – верность спорту.

У «Кожаного мяча» ныне необъятные владения и беспредельно преданные люди. Он учит, воспитывает юных. И во главе этого великого дела стоит человек, родившийся на рубеже веков, начавший свою жизнь в большом футболе пятнадцатилетним мальчишкой. Не правда ли, в этом есть своя прекрасная и возвышенная символика.

Несмотря на солидный возраст, Михаил Павлович всегда на ногах. Часто рано утром с первой электричкой он уезжает на базу популярной футбольной команды, чтобы наедине с ее администратором решить судьбу новенького мяча, которого нет еще у ребят из небольшого сибирского городка на трассе Байкало-Амурской магистрали. Пока нет. Но коль Михаил Павлович обещал, значит, будет. Да еще и с автографами известных мастеров.

Сушкову везде рады, везде он желанный гость. Только иногда кто-нибудь нет-нет да и спросит с уважением:

– И откуда у вас, в ваши годы, дорогой Михаил Павлович, столько энергии и силы?

– От футбола,- отвечает он, озаряя собеседника своей улыбкой.- Прекрасная игра!