Южная эпопея ушу

Южная эпопея ушу

На юге Китая тоже можно встретить свои стили ушу. Но и они пошли из Шаолиньского монастыря.

«Хроники южного ушу» (XIX в.)

Южное ушу на Западе

В в 60-70-х годах на прилавках книжных магазинов США, а позже и Западной Европы появилось несколько примечательных книг, пользовавшихся неизменных успехом у поклонников китайского «кунфу». Через десятилетие выпуск таких книг заметно увеличился, и некоторые из них даже достигли нашей страны. Речь идет о работах Р. Хаберзетцера, Р. Смита, Баксам Конга, Эда Паркера и других [405,424,444,455,456]. Именно они впервые рассказали западному читателю об одном из крупнейших направлений ушу — южных стилях, таких, как «хунгар», «лигар», «могар», «люгар», «чойгар» (на самом деле — хунцзяцюань, лицзяцюань, моцзяцюань, люцзяцюань, цайцзяцюань).

Так по всему миру стали возникать школы ушу, претендующие на преподавание стилей «хунгар», «чой» и других, хотя на самом деле эти школы были весьма далеки от реальных южных систем китайского ушу.

Китайская традиция весьма условно делит национальные боевые искусства на два больших направления — северное (бэйлай) и южное (наньпай). Становление первого легенды связывают с Северным Шаолиньским монастырем, второго — с Южным Шаолинем. Считается, что начало всем южным школам, объединяемым под названием «Южный кулак» (наньцюань) (не путать с современным спортивным стилем наньцюань!), положили пять беглецов — монахов из Южного Шаолиня, скрывавшихся от маньчжурского преследования. В реальности же история формирования южных стилей оказывается намного сложнее. И связана она прежде всего с кардинальным различием двух культурных традиции на территории Китая — южной и северной.

Южный Шаолиньсы: «познать сердце предвечного Будды»

Север и Юг в китайской традиции как бы отражают друг друга. Так на Юге образовался свой легендарный «центр» боевых искусств — Шаолиньский монастырь. Располагался он в уезде Путянь провинции Фуцзянь (округ Цюаньчжоу). Его монахи, как гласят устные предания, широко обучали местное население и даже принимали активное участие в борьбе с маньчжурами в XVII–XVIII вв.

В результате «взаимоотражения» Севера и Юга многие события, которые происходили в Северном Шаолиньсы, приписывались через пару десятилетий его южному собрату. По рассказам, в южном монастыре возник стиль ушу, основанный на большом количестве ударов руками при ограниченном использовании технических действий ногами, напряженных, очень мощных движениях — особый тип «жесткого» стиля. В реальности же никто не может с уверенностью сказать, какой стиль практиковали монахи Южного Шаолиньсы и более того, существовал ли этот стиль вообще.

А вот другой небезынтересный факт — Южный Шаолиньский монастырь широко почитался в среде тайных обществ, где весьма популярен был лозунг: «Отомстим Цинам (т. е. маньчжурам. — А. М.) за сожжение Шаолиньсы!». Но дело в том, что маньчжуры в действительности ни Южный, ни Северный Шаолиньсы не сжигали. Горели эти монастыри обычно по вине их обитателей, либо поджигались восставшими крестьянами. Но сколько легенд сложилось вокруг факта «варварского сожжения» национальной святыни! Без преувеличения, «пожар Шаолиньсы» стал стержнем антицинской доктрины многих тайных обществ. Еще более славы прибавил Южному Шаолиньсы выход на экраны фильма «Южный и Северный Шаолинь» (у нас в стране он шел под названием «Боевые искусства Шаолиня»). Фильм был показан в десятках стран мира и поведал о необычайно сильной южной шаолиньской школе, которая якобы практиковалась в монастыре, расположенном в провинции Фуцзянь.

Реальная же история Южного Шаолиньсы известна крайне поверхностно и до сих пор вызывает немало споров. Мы постараемся частично ее восстановить по уездным хроникам.

Южный Шаолиньсы, от которого сегодня практически ничего не сохранилось, располагался приблизительно в 50 км от города Путяня — центра одноименного уезда в приморской провинции Фуцзянь. Эта знаменитая монашеская обитель затеряна высоко в горах Цзюляньшань, в стороне от проезжих путей. К ней ведет лишь узкая немощеная дорога, фактически просека в горном лесу, которая размывается во время дождей. Слева и справа тянутся маленькие кумирни. Камней на высоте более пятисот метров, пригодных для постройки монастыря, почти не было, и мужественным монахам приходилось таскать каменные глыбы из низины. Именно таким образом, вероятно, на месте небольшого скита, основанного еще в VI в. (кстати, вне всякой связи с Северным Шаолиньским монастырем), возникла к X–XI вв. монашеская обитель, стены которой были сложены из мощных камней. Располагалась она недалеко от высокогорной деревушки Линьшань («Лесистые горы»), сохранившейся до сих пор.

Согласно официальным «Хроникам области Цюаньчжоу», монастырь был построен в 874–878 гг. двумя монахами, Гоцзяо и Чжоцзянем, которые и поселились в нем. Однако некоторые археологические находки свидетельствуют, что монахи жили в этих местах и раньше. Называлась обитель ту пору не Шаолиньсы, а Чжэнго Дунчаньсы — «Монастырь восточного созерцания и водворения спокойствия в государстве». Столь пышным названием обозначались несколько небольших деревянных построек, обнесенных невысокой, тоже деревянной оградой. Естественно, что такое длинное название оказалось неудобным, и вскоре оно редуцировалось просто до Дунчаньсы. Располагался он в округе Цюаньчжоу, недалеко от одноименного города, в двух километрах от живописного озера Дунху, и был почти полностью скрыт от любопытных глаз вечнозеленой южной растительностью.

Вопреки многочисленным утверждениям, монастырь отнюдь не являлся чаньским. Его монахи следовали учению школы Тяньтай — «Небесного престола». Секта проповедовала чистое созерцание, полную отрешенность от земных забот, что на санскрите называется саматха — випашьнами. Путь к нему лежал через очень сложную систему сидячей медитации, требовавшую немало терпения и времени. В высшей стадии самосовершенствования монах мог объять своей мыслью все миры и все события, которые происходят в них, — «единой мыслью объять три тысячи миров».

Уже в 880 г. «Монастырь Восточного созерцания» получает «высокий дар», т. е. подарки от местного правителя, которые как бы засвидетельствовали его «истинность» и лояльность по отношению к власти.

В народе Дунчаньсы стал все чаще именоваться Дунчань Шаолиньсы — «Монастырь молодого леса восточного созерцания», или кратко Шаолиньсы. Новое название быстро вытеснило старое, хотя в официальных документах практически до XV в. он по-прежнему именовался не иначе как «Монастырь восточного созерцания». Но поскольку в то время уже широко распространились рассказы о подвигах монахов Северного Шаолиньсы, то конечно же, это название оказалось более популярным. К тому же оно исподволь намекало на то, что боевая слава не обходит стороной и южную обитель.

Вскоре о монастыре заговорили не только в кругах буддистов. Например, путешествующий здесь известный поэт Лю Кэчжуан (XI в.) посвятил местному Шаолиньсы цикл стихотворений, точно указав, где находится обитель. Таким образом, были решены многие споры о том, носил ли тогда монастырь имя Шаолиньсы. Итак, в XI в. это уже полноценная буддийская обитель с несколькими каменными постройками, с продуманной системой водоснабжения, колодцами, с множеством статуй будд — остатки их найдены при раскопках.

Монахи имели свое хозяйство, а местные крестьяне, которые жили в деревушках чуть ниже монастыря, приносили им рис и овощи, благо природа края позволяет собирать по несколько урожаев в год. Имели они и свои склады и амбары, а сам монастырь с прилегающими к нему постройками занимал площадь более 20 тыс. кв. м.

Но после прихода маньчжуров на Юг что-то нарушилось в неторопливой жизни горной обители. Монастырь ветшал и неоднократно горел. Даже сегодня в земле, что покрывает его развалины, то там, то здесь встречаются угольки — следы многочисленных пожаров конца XVIII в. Местные хроники говорят о четырех пожарах, причем дважды монастырь выгорал дотла. Враги к этим пожарам были не причастны — монастырь загорался сам и спасти его деревянные постройки, высушенные южным солнцем, было невозможно.

«Хроники уезда Цзиньцзян» рассказывают об этом с беспристрастной тщательностью китайских исторических описаний: «В эпоху Сун в 1275–1276 гг. и в Юаньскую династию в 1341–1370 гг. монастырь дважды пожирался огнем, затем восстанавливался. В эпоху Мин в 1435 г. он был восстановлен, но ныне (т. е. в XVII в.) вновь пришел в упадок. На руинах былого величия остался лишь один монах из десяти» [277].

Как видим, расцвет монастыря приходится на эпоху Мин, точнее, на XVI в., когда по императорскому указу восстанавливались многие буддийские центры. К началу XVII в. в Южном Шаолиньсы воспитывалось более 500 послушников, сама же обитель занимала по тем временам немалую площадь в 5 тыс. кв.м., а вокруг нее простирались монастырские угодья, раскинувшиеся на площади почти в 62 га [270]. Несомненно, это был один из самых богатых южных монастырей.

Наньцюань берет свое легендарное начало от южного монастыря Шаолиньсы. Мастер Су Цзохуа, провинция Фуцзянь

Именно к XVI в. относятся первые свидетельства о том, что послушники Южного Шаолиньсы практикуют ушу. Правда, они не очень ясны — один из путешественников, посетивший эти места в 1357 г., вскользь упоминает, что при монастыре состоят какие-то «монашеские войска» [336]. Но учтем, что на престиж Южного Шаолиня уже работала слава его северного собрата, и в эту местность стекалось немало знатоков ушу и бродячих усэнов, многие из которых занимались клановыми стилями. Таким образом, из обрывков различных стилей, осколков местных направлений и методов боя начинала, вероятно, складываться эклектичная школа Южного Шаолиня. Так же как и шаолиньский стиль на Севере, она постоянно видоизменялась в зависимости от того, кто являлся старшим наставником монастыря по ушу. Обратим внимание и на другую подробность: не школа Южного Шаолиня повлияла на южное ушу, но наоборот — из местных стилей сложился южный «Шаолиньский кулак».

Два монастыря-собрата прекрасно знали о существовании друг друга. Между ними не только не пролегла граница неприязни, как это иногда бывало между школами ушу, но даже установились дружеские связи. Известно, что настоятели Южного Шаолиня неоднократно принимали у себя монахов высокого ранга из Северного Шаолиньсы. По преданию, один из наиболее прославленных настоятелей Южного Шаолиня Чжишань («Достигший добродетелей»), при котором значительно активизировались занятия ушу, сам был ближайшим учеником и преемником школы настоятеля Северного Шаолиня Чаоюаня [270].

Истории, распространенные в Фуцзяни, рассказывали о тысячах шаолиньских монахов, защищавших деревни от бандитов и набегов японских пиратов. В середине XVII в., по одной из легенд, группа южных шаолиньских монахов заманила в ловушку многотысячный отряд маньчжуров, который пришел на Юг для подавления сопротивления династии Цин. Когда маньчжуры зашли в цветущий южный лес, «монахи как спелые яблоки попадали на противников, и тысячи врагов полегли как один. Никто не спасся!».

Это устное предание. А вот что говорит источник того времени: «В конце эпохи Мин монахи из области Цюаньчжоу (т. е. там, где располагался Южный Шаолиньсы. — А. М.) были весьма сильны в боевых искусствах, особенно отличались в кулачном искусстве и во владении шаолиньским посохом. Последователей, которые учились этим методам боя, насчитывалось около сотни человек» [336]. Как видим, не так уж и много — «около сотни», во всяком случае не несколько тысяч. Реальность выглядела скромнее, чем народные предания.

Последний крупный пожар случился в конце XIX в., почти полностью уничтожив все постройки. У монашеской братии уже не было того энтузиазма, который когда-то побуждал горных отшельников строить на вершине монастырь и носить сюда в течение многих лет камни. Постепенно Южный Шаолинь полностью разрушился.

До сих пор не утихают споры по поводу Южного Шаолиньсы. Прежде всего, остается неясным, был ли он самостоятельным монастырем или являлся филиалом Северного Шаолиньсы. Другим, не менее важным вопросом (как мы позже увидим, он непосредственно связан с первым), является реальное время постройки Южного Шаолиня.

Занимались ли в действительности монахи Южного Шаолиньсы ушу? И даже предположительное местоположение монастыря в уезде Путянь, у деревушки Линьшань, подвергается сомнениям.

Споры о том, какой статус имел Южный Шаолиньсы и был ли он боевой обителью, носят принципиальный характер. Представители монашеской общины Северного Шаолиньсы называют его не иначе как «наш филиал», в то время как крупные теоретики южного ушу не находят этому никаких подтверждений. В архивных «Хрониках монахов-бойцов Шаолиньсы» (речь идет о Северном монастыре в провинции Хэнань), в жизнеописании одного из самых известных настоятелей, Фуюя (начало XIV в.) мы встречаем упоминания о том, что он создал несколько филиалов Шаолиньсы, в том числе и в провинции Фуцзянь. Этот факт не вызывает сомнений, поскольку подтверждается многими другими хрониками. Однако в тот момент, когда преподобный Фуюй начал открывать филиалы Шаолиньсы, монастырь на Юге уже существовал по меньшей мере шесть столетий.

Среди монахов Северного Шаолиньсы существует несколько «внутренних» легенд о возникновении Южного Шаолиньсы. Одну из них, например, рассказывал последний официальный настоятель Шаолиньсы Дэчань. Якобы после того, как монахи Северного Шаолиньсы в середине VIII в. помогли императору Тай-цзуну (Ли Шиминю) одолеть предателей и мятежников и вновь взойти на трон, враги императора начали вновь сосредотачивать силы в приморских провинциях Китая. Но императорская армия предприняла поход в те места и мятежникам пришлось укрыться на островах в Южно-Китайском море, где обнаружить их было практически невозможно. И тогда император Тай-цзун обратился к настоятелю Северного Шаолиньсы Таньцзуну, который уже однажды спас его, с просьбой оставить специальный гарнизон монахов в южной провинции Фуцзянь, чтобы тот всегда мог предупредить о готовящемся нападении мятежников. Так в уезде Путянь в Фуцзяни, на высокой горе Цзюляньшань, был возведен филиал Северного Шаолиньсы [372]. И действительно, Южный Шаолиньсы находится в нескольких десятках километров от моря, хотя берег из монастыря не просматривается.

Автору этих строк довелось в мае 1994 г. побывать на раскопках Южного Шаолиньсы в уезде Путянь, на горе Цзюляньшань. Раскопки были начаты в конце 1990 г. От монастыря практически ничего, кроме заросшего травой и ушедшего в землю фундамента, не сохранилось. Из 20 тыс. кв. м. общей площади монастыря открыто пока лишь 2 тыс. кв. м., фактически лишь небольшая часть двора и один из больших залов, где, предположительно, тренировались монахи. Большинство находок, обнаруженных на этой территории, датируется ХI-ХII вв. В частности, здесь обнаружена огромная ванна 1112 г., вырезанная из цельного камня, где монахи совершали омовение. Можно видеть следы хитроумного водопровода и водоотводных сооружений, даже колодец с потайным ходом внутри него. Судя по надписям на пяти каменных водосточных желобах, они были сооружены в 60-90-х годах XI в.

Сегодня на месте некогда прославленного Южного Шаолиньсы — лишь остатки фундамента. В нижней части фотографии, слева — остатки колодца и дренажных сооружений, в дальней части — место, где располагался центральный молельный зал.

На месте раскопок создан импровизированный «музей», на первом этаже которого располагается сушильня чая, на втором — склад, где грудой свалены уникальные предметы, найденные при раскопках: остатки внешнего убранства монастыря — головки статуй, осколки каменных львов и лепнины, наконечники трезубцев и алебард, короткие мечи и много другого оружия. Правда, даже хранитель «музея» не решается утверждать, что монахи действительно занимались ушу и не берется определить точную дату появления оружия в монастыре. Вполне возможно, что его принесли сюда профессиональные воины значительно позже. Уникальная находка — плита с остатками надписи гласит, что монастырь был заложен по указу императора династии Тан в 565–567 гг. Таким образом, полностью опровергается версия о том, что Южный Шаолинь с самого начала был «филиалом» Северного монастыря из провинции Хэнань. В то время Северный Шаолиньсы представлял собой лишь небольшую деревянную обитель, где никто ушу не занимался. Большинство же археологических находок свидетельствует, что крупная монашеская община никак не могла обосноваться на этом месте раньше XI в.

Однако крупнейшие монахи-теоретики из Всекитайской ассоциации изучения шаолиньского ушу неизменно утверждают, что Южный Шаолиньсы был создан как филиал Северного Шаолиньсы, долгое время находился под его протекторатом, посланцы из северного монастыря читали здесь проповеди и присылали инструкторов для преподавания именно северных (!) стилей ушу. Так что споры продолжаются.

Активное изучение истории Южного Шаолиньского монастыря началось с 1986 г., а в декабре 1989 г. было создано Общество исследований Южного Шаолиньсы уезда Путянь, руководителем которого в настоящий момент является Линь Дэжун. В его работе участвуют известные историки, археологи, религиоведы, знатоки ушу, практически каждый год проводятся конференции и научные чтения. Однако пока они не дают окончательного ответа на ключевые вопросы: был ли в реальности Южный Шаолиньсы центром южного ушу и базой тайного общества «Триада», существовал ли как самостоятельный монастырь или как филиал Северного Шаолиньсы. Письменных источников по этому периоду сохранилось очень мало, монастырский архив оказался уничтожен целиком, а остатки глиняной посуды и каменных изваяний не могут помочь с ответами. Примечательно, что многостраничный доклад Линь Дэжуна, подводящий итоги исследовательской работы по истории Южного Шаолиньсы за пять лет, не дал даже приблизительных ответов на все эти вопросы и свелся лишь к перечислению находок [165].

Здесь мы подходим к наиболее славным и одновременно наименее достоверным страницам из жизни боевой обители Юга. Эти истории связаны с борьбой шаолиньских монахов против маньчжурского завоевания, когда Южный Шаолиньсы, по преданию, стал центром заговора против иноземцев.

Тайна монастырских надписей

Над главными воротами монастыря висели две каллиграфические надписи. Первая гласила: «Выходящий из этих врат предстанет пред ликом правителя». На другой было написано: «Входящий в монастырь познает сердце предвечного Будды». Случайному путнику или императорскому чиновнику эти надписи показались бы вполне обычными. Но те, кого объединяла идея борьбы с маньчжурами, могли увидеть в этих надписях некий тайный смысл. Перед каким правителем надо предстать? Члены антиманьчжурских тайных обществ прекрасно понимали, что речь идет об одном из китайских императоров павшей династии Мин. Этим императором обычно считался основатель династии Мин Чжу Юаньчжан (по иронии судьбы именно «Красные войска», возглавляемые Чжу Юаньчжаном, сожгли Северный Шаолинь): его династийный лозунг «хунъу» символично содержал иероглиф «у» — «боевой». Все это понималось как призыв к объединению в тайные антиманьчжурские общества.

Надпись «Познать сердце предвечного Будды» также истолковывалась как антиманьчжурский лозунг, подразумевающий возвращение к справедливому правлению первых китайских династий, когда Китай был силен и независим.

Итак, по преданиям, Южный Шаолиньсы стал оплотом борьбы против маньчжуров. Сюда бежали все недовольные правлением новой династии Цин, в том числе и известные военачальники. В конце концов, как гласит знаменитая легенда, маньчжуры решили расправиться с непокорными монахами и осадили Шаолиньсы. Монахи стойко защищались, но среди них нашелся предатель, который ночью открыл ворота осаждавшим. Монастырь был сожжен, все монахи перебиты. Оставшиеся в живых собрались в главном храме монастыря и закололи себя. Но предварительно они поручили пятерым старшим монахам тайно покинуть место сражения, «спуститься с гор» и организовать сопротивление маньчжурам, обучая народ ушу.

Именно с Южным Шаолиньсы предание связывает возникновение знаменитого тайного общества «Триада» (Саньхэхуэй). Во многом благодаря этому преданию название монастыря и попало в серьезные исторические исследования, и даже члены зарубежных ячеек «Триады» (другое название «Братство Хуна» (Хунмэнь), или «Общество Неба и Земли» (Тяньдихуэй) считают Южный Шаолинь своей родиной. Патриарх китайской исторической науки Фань Вэньлань считает, что «Триаду» создали пятеро монахов из Южного Шаолиньсы — Цай Чундэ, Ван Дахун, Ма Чаоюй, Ху Дэди и Ли Шикай, прозванные «пятью старшими предками». Именно эта пятерка спаслась после сожжения маньчжурами Шаолиньсы. Чуть позже они повстречали «пять младших предков» — У Тяньчэна, Хун Тайсуя, Тао Бида, Ли Шиди, Линь Чаоцзи, вместе с которыми и сформировали костяк «Триады», начав борьбу против маньчжуров [262]. По преданию, «пять предков» создали «пять больших стилей» ушу. Таким образом в народном сознании южное ушу оказалось генетически связано, с одной стороны, с тайным обществом «Триада», с другой — с Южным Шаолиньсы.

В «Триаде» прямой удар — символ Земли.

Один из крупнейших южных стилей в память об этих событиях именуется «Кулак Пяти предков» (уцзуцюань). Считается, что каждый из «пяти предков» преподавал свое направление ушу, которые затем и были объединены внутри стиля уцзуцюань.

Действительно, сегодня он подразделяется на пять отдельных направлений и они чаще всего изучаются по отдельности: «Кулак белого журавля» (байхэцюань), «Кулак великого предка» (тайцзуцюань), «Кулак достижения благоговения» (дацзуньцюань), «Кулак архатов» (лоханьцюань), «Кулак обезьяны» (хоуцюань). Их общими характеристиками являются бой на короткой дистанции и принцип «голова лебедя и поясница стрекозы».

Последнее означает, что боец должен держать голову ровно, при этом низко опустив центр тяжести (как стрекоза опускает хвост) и сопровождая каждое техническое действие движением поясницы. Сегодня арсенал стиля уцзуцюань содержит более 70 коротких комплексов, разделенных на связки из восьми приемов («восемь начальных шагов» — убутоу), представляющих собой «жесткий» раздел, и связки из шести приемов («шесть начальных шагов» — любутоу), отличающиеся мягкостью и плавностью. Многие ритуалы в этом стиле служат напоминанием о том, как «пять предков», покинув подожженный Шаолинь и связав себя кровной клятвой, отправились на борьбу с маньчжурами.

Красивая и романтичная легенда… Реальная же история Южного Шаолиня после прихода маньчжуров представляется весьма неясной. Из «Уездных хроник провинции Фуцзянь», раздела «Жизнеописания известных монахов», известно лишь следующее: «Монахи, умелые в кулачном искусстве, были жителями уезда Путянь… Как-то все они ушли в неизвестном направлении, но через три года вновь вернулись в монастырь.

Монахи этого монастыря считались удивительными и загадочными. Один из монахов сообщил: «Я пришел в Шаолиньский монастырь, чтобы изучать кулачное искусство, дабы всегда иметь возможность дать отпор врагу» [336]. Как ни странно, это, вероятно, одно из наиболее полных и достоверных упоминаний о том, чем же занимались монахи во время маньчжурского господства в Китае. Все остальное — на уровне устных рассказов и преданий. Ни о каких пожарах, массовом сопротивлении, тайных обществах в стенах монастыря в хрониках речи нет. Правда, здесь есть какая-то доля тайны: куда исчезали монахи на три года из монастыря? Разбежались и укрылись в лесах? Сформировали антиманьчжурские отряды? Обучали население ушу? Но все это — не более чем догадки. Так или иначе, монастырь действительно прекратил свое существование после нескольких крупных пожаров.

Еще один Южный Шаолиньсы?

Об истории и боевой практике Южного Шаолиньсы известно, как видим, значительно меньше, чем о его северном собрате. В частности, специалисты не могут однозначно ответить на, казалось бы, несложный вопрос: где располагался Южный Шаолиньсы?

До сих пор мы говорили о «Южном Шаолиньсы в уезде Путянь, на горах Цзюляньшань». Действительно, именно так гласит предание, к тому же археологические находки и воспоминания путешественников подтверждают этот факт. И все же в последнее время всплыло несколько текстов, свидетельствующих, что либо Шаолиньсы располагался в другом уезде, либо в провинции Фуцзянь было два монастыря «однофамильца».

В нескольких средневековых хрониках мы встречаем четкие указания на то, что Южный Шаолиньсы располагался в уезде Фуцин, в местечке Синьнинхуай («Лощина Нового покоя»). Кстати, многие архивные тексты говорят о «Южном Шаолиньсы в области Цюаньчжоу». В частности, именно так он именуется в материалах из архива Северного Шаолиньсы и даже в «Хрониках области Цюаньчжоу», изданных в провинции Фуцзянь.

Дело в том, что в древней области Цюаньчжоу (сегодня уже нет такой административной единицы) располагался и уезд Путянь, и уезд Фуцин. Нельзя исключить того, что многие историки, зная, что Шаолиньсы находится где-то в области Цюаньчжоу, «уточняли» его расположение уже на основе собственных вкусов и народных преданий.

Тем не менее ряд хроник, рассказывающих о Южном Шаолиньсы в уезде Фуцин, можно отнести к весьма надежным источникам. В 1182 г. чиновник из области Цюаньчжоу, Ляо Кэцзя, составил «Хроники Трех гор» («Саньшань чжи»), где в разделе «Монашеские обители» («Сыгуань») записал: «Здесь, в уезде Фуцин, в местечке Синьнинхуай, находится монастырь Дунлинъюань («Восточного леса». — А. М.)… Здесь же располагается и монастырь Шаолиньюань» [185]. Поскольку в китайском языке понятие «буддийский монастырь» в равной степени обозначается иероглифами «сы» (например, Шаолиньсы) и «юань», то речь, безусловно, идет об уже знакомом нам Шаолиньском монастыре. К тому же все более поздние хроники именуют местную обитель исключительно «Шаолиньсы». Итак, в конце XII в. на территории уезда Фуцин существовал уже какой-то Шаолиньсы. Причем эти сведения ни в коей мере не противоречат ни рассказам о местных монахах- бойцах, ни о связях Южного и Северного Шаолиньских монастырей.

Существует еще один поразительный факт. Некоторые историки из уезда Путянь указывают, что Южный Шаолиньсы находился именно в местечке Синьнинхуай.

Например, в 1490 г. чиновник Хуан Чжунчжао составил «Местные хроники восьми областей провинции Фуцзянь» («Баминь тунчжи»), где перечислил восемь крупнейших монастырей, расположенных в Синьнинхуай, среди них — Шаолиньсы и уже упоминавшийся чуть выше Дунлиньсы [277]. Еще одно упоминание о Шаолиньсы, расположенном в уезде Фуцин, можно встретить в весьма солидных официальных «Хрониках области Фучжоу», составленных в 1520 г. [265].

Сегодня даже создано Общество исследований Шаолиньского монастыря города Фуцин, специалисты которого не сомневаются в том, что Южный Шаолиньсы располагался именно в их родном городе.

Борьба за право называться «родиной южного ушу», таким образом, не прекращается до сих пор. Заметим лишь, что в пользу уезда Путянь свидетельствует большинство народных преданий, а в пользу уезда Фуцин — несколько солидных исторических хроник, причем записи о существовании здесь Шаолиньсы никак не могут являться более поздним привнесением. Не исключено, что в Фуцзяни существовало все же два Южных Шаолиньских монастыря. Название «Монастырь молодого леса» было весьма популярным, а история знает много случаев существования разных монастырей под одним и тем же названием. Пока же именно в уезде Путянь регулярно проводятся турниры по «южному шаолиньскому ушу», а в 1994 г. состоялся 1-й международный турнир Южного Шаолиньсы по ушу, на который прибыло несколько десятков зарубежных команд.

Беглецы на Юг

Юг Китая изрезан многочисленными речушками, заводями, разделяющими живописные цветущие равнины. Местные жители никогда не видят снега, не бывает в этих районах и холодов, здесь царит вечное лето. Этот плодородный и относительно спокойный край всегда притягивал к себе путешественников и переселенцев с Севера, которые создавали свои общины.

Как ни странно, трудно определить, где, в сущности, в Китае начинается «Юг». Принято считать, что все территории, что лежат к югу от реки Янцзы, относятся к южным районам Китая. Фактически, под этим названием объединены территории, разнящиеся по обычаям и даже по языку: провинции Хунань, Хэнань, Чжэцзян, Фуцзянь, Гуанчжоу, а также английская колония Гонконг (Сянган) и португальская территория Макао (Аомэнь).

Напомним, что единого южного стиля никогда в Китае не существовало. Название «Южный кулак» (наньцюань) пришло в лексикон ушу достаточно поздно, а окончательно укоренилось в нем лишь в середине XX в. после одноименного создания спортивного стиля, пригодного для зрелищного показа на соревнованиях. Но оказалось, что южное ушу настолько разнообразно, что за основу нового направления пришлось взять лишь те стили, которые встречались в одной из провинций Юга — Гуандун.

Упражнения с шестом. Рисунок из Наставления по рукопашному бою общества «триада».

Различия между южными и северными регионами порой кажутся разительными. Пекинец может абсолютно не понимать не только жителей самой южной провинции Гуандун, но даже приморского Шанхая. Разница в языке столь велика, что существует даже мнение, что не будь единой иероглифической письменности, Китай распался бы на два отдельных государства. Северяне обычно именовали южан «южными варварами», те, в свою, очередь придумывали не менее обидные прозвища. В сущности, речь идет о разных культурных традициях. Хотя формально самые южные провинции, Фуцзянь и Гуанчжоу, входили в состав китайской империи, держались они обособленно и не всегда подчинялись указам центральной власти.

Южные кланы жили достаточно замкнутой жизнью, не жалуя ни чиновников-северян, ни переселенцев. Плодородные земли Фуцзяни и Гуандуна постоянно привлекали к себе внимание имперской власти, которая неоднократно предпринимала попытки полностью подчинить эти территории. В свою очередь, южные кланы еще больше обособливались. В их недрах шло активное формирование собственных, «самостоятельных» стилей ушу. Усилились подобные процессы именно тогда, когда на Севере также началось формирование сравнительно стройных стилей боевых искусств, т. е. в XI–XII вв., в эпоху Сун.

Плодородные земли Юга, сравнительно спокойная политическая ситуация привлекали сюда многих переселенцев с Севера. Рискнув покинуть могилы предков, они отправлялись в долгий путь, неся с собой северные традиции, ритуалы и школы боевых искусств. Первые крупные миграции со Среднекитайской равнины в южные провинции Хэнань, Аньхой, Фуцзянь, Гуандун начались в IV–IX вв. После вторжения маньчжуров в XVII в. миграция приобрела характер массового бегства. В то время как на Севере бушевали восстания, сжигались буддийские монастыри, предпринимались попытки «декитаизировать» китайцев: вводился новый покрой одежды, было обязательным выбривание макушки и ношение маньчжурской косы, на Юге продолжалась спокойная и размеренная жизнь. Южане встречали беглецов с Севера не особенно радушно, памятуя о прежних войнах, да и о тех языковых и культурных различиях, которые существовали между ними.

Северяне попадали в трудную ситуацию. Возвращаться назад было бессмысленно и опасно, а здесь на них смотрели весьма косо. Местные жители обычно именовали северян «пришлыми» (кэцзя), на местном диалекте «хакка», себя же они называли «местными» (бэньди, или пунти). Между хакка и пунти началось глухое противостояние, выразившееся в том числе и в формировании на Юге двух традиций ушу. Первое направление базировалось на северных привнесениях и в местном лексиконе называлось «Кулак пришлых» (хаккацюань), другое считалось исконно южным, хотя его «исконность» вызывает много сомнений.

Северяне начали воссоздавать свои старые семейные и квазисемейные структуры, что привело к рождению многих тайных обществ, и среди них — знаменитой «Триады», или «Общества Неба и Земли» (Тяньдихуэй). В ячейках тайных обществ, называемых «алтарями», шло активное преподавание боевых искусств, превратившихся в особый вид ритуальной деятельности.

И здесь мы сталкиваемся с интересным парадоксом. До прихода северян на Юг в провинциях Фуцзянь и Гуандун не существовало собственных стилей ушу. Тс школы, которые сами китайцы считают «испокон веков местными», сложились под влиянием северного ушу, привнесенного переселенцами. Если стили южной группы из провинций Хунань и Хэнань в основном складывались самостоятельно, то в родословной стилей из Гуандуна и Фуцзяни явственно прослеживается северное влияние. Более того, не будет преувеличением сказать, что гуандунскис и фуцзяньские стили — это просто ассимилированные северные школы ушу.

«Стили — учения»

«Пришлые» (хакка) первоначально изучали свои стили под покровом глубокой тайны, объединяясь в своего рода сектантские общины буддийского или даосского толка, со своими наставниками, проповедниками и учителями ушу. Они обычно называли себя «цзяо» — «учение», как это и было принято в даосских сектах, что подчеркивало особый, священный характер знания, передаваемого в этих школах. Во главе «цзяо» стояли обычно лидеры кланов хакка. Знание секретов ушу значительно поднимало их статус в глазах остальных членов общины и способствовало укреплению связей внутри нее.

Поскольку большинство стилей в провинциях Гуандун и Фуцзянь преподавались в клановых структурах «пришлых», то и назывались эти стили по фамилии клана. В Гуандуне, в уездах Мэйсянь, Синнин, Хуэйян, куда приходило особенно много переселенцев, возникло около десятка таких школ — «Учение семьи Чжу» (чжуцзяцзяо), «Учение семьи Лю» (люцзяцюань), «Учение семьи Тяо» (тяоцзяцзяо), «Учение семьи Ню» (нюцзяцзяо). Они-то и стали объединяться под общим названием, которое уже упоминалось — «Кулак пришлых» (хаккацюань). Постепенно хаккацюань стал представлять собой не просто механическую компиляцию стилей, но единую школу, вобрав в себя наиболее эффективные приемы и методики. Здесь широко использовались падения, кувырки и атаки с земли, короткие, невысокие и резкие удары ногами.

Хаккацюань отличали также высокие позиции с большим количеством движений. Слияние многих стилей «пришлых» в единый хаккацюань произошло сравнительно поздно, приблизительно в середине XIX в. Однако и после этого на Юге продолжали сохраняться исходные северные стили, не потерявшие своих характерных особенностей.

Например, до сих пор в южных районах Китая, а также в Малайзии, существует стиль «Учение семьи Чжу» (чжуцзяцюань), на местном диалекте — «чука». Его также называют «Стиль глаза феникса» (фэнъяньцюань) за обилие ударов выставленной вперед второй фалангой указательного пальца. Его отличают короткие быстрые удары по болевым точкам соперника, его рукам и ногам, передвижения по запутанной траектории.

Расскажем еще об одном «стиле-учении» Южного Китая, который можно считать весьма характерным. Этот стиль носит название «Учение семьи Ли» (лицзяцзяо). Он распространился в Гуандуне, в портовом районе Шаньтоу. Принес его туда Ли Теню (Ли Железный Буйвол), прозванный так за свою неимоверную силу и огромный рост. Он объяснял, что следует учиться быстрому и внезапному «выбросу силы» у тигра. Тело же по своей крепости должно уподобиться каменной стеле, резкие движения поясницы — острому режущему краю черепицы.

Этот сохранился до наших дней, правда в несколько измененном виде. В 1935 г. некий Ли Хуатун переехал с Севера на Юг в поисках древних форм северных стилей и столкнулся с носителями лицзяцзяо. В течение шести лет он изучал древний стиль, а затем начал изменять некоторые его технические действия, например, использовал более глубокие стойки взамен высоких, а короткие движения, блоки и удары предплечьями заменил длинными, при выполнении которых рука почти полностью выпрямлена в локте. Этот трансформированный стиль стал широко известен, называется он «Новое учение семьи Ли» (синь лицзяцзя). Старый, традиционный стиль по-прежнему преподается в закрытых школах.

Стили «братства Хуна»

Новые стили приходили в Гуандун с многочисленными переселенцами, беглыми солдатами, монахами, покинувшими свои сожженные обители. Так случилось, что даже самые известные южные стили ушу оказались совсем не местного происхождения.

Например, основы «пяти великих южных стилей» пришли в Гуандун из соседней провинции Фуцзянь, а туда, по легенде они были принесены, монахами сожженного Южного Шаолиньсы. Стили «Кулак рыцарской семьи» (сяцзяцюань) и («Кулак Белобрового») (баймэйцюань) родом из Сычуани. Из Фуцзяни пришел и ставший широко известным в США стиль «Кулак Вечной весны» (юнчуньцюань). Часть южных стилей оказалась действительно связана с буддийским монастырями провинции Фуцзянь, правда, не с Южным Шаолиньсы, а с рядом других. Так, стиль «Кулак достижения благоговения» (дацзунцюань), создание которого приписывается одному из «пяти первопредков» Южного Шаолиньсы, на самом деле вышел из монастыря «Открытия Первоначала» (Кайюаньсы), а ныне распространился в области Чжанчжоу в Фуцзяни. Отличается он большим количество захватов, ударов «тигриной лапой» и ударами ног, которые наносятся обычно не выше уровня паха. В середине XVIII в. несколько армейских инструкторов, поселившись в монастыре, преподали монахам армейское искусство боя с оружием, которое вошло составной частью в дацзунцюань. Но в 1865 г. Кайюаньсы сгорел, монахи разбрелись, начали преподавание в окрестных местностях, так стиль стал распространился в народных школах.

Безусловно, самым известным южным стилем ушу стал «Кулак семьи Хунов» (хунцзяцюань). Существует еще одно название стиля, правда, искаженное — «хунгар». Именно с ним связано наибольшее количество легенд и удивительных историй о его создателях.

Первая версия утверждает, что «Кулак семьи Хунов» вышел из Северного Шаолиньского монастыря, приблизительно в XVII в. сначала распространился в Хэнани, а затем стал постепенно продвигаться на юг вместе с переселенцами. Таким образом, сначала он оказался в Фуцзяни, а затем и в Гуандуне. Другая версия более красочна: стиль создал Хун Игуань, продавец чая, который решил бороться против маньчжуров. Он примкнул к беглецам из сожженного Южного Шаолиньсы и был принят в семью «пяти старших братьев» — пяти монахов Шаолиня, от которых, как утверждает традиция, и пошли «пять больших стилей» южного ушу — хунцзяцюань, моцзяцюань, лицзяцюань, фоцзяцюань, цайцзяцюань.

Несмотря на всю привлекательность таких «шаолиньских» версий, в реальности хунцзяцюань возник скорее всего не так. Предположить это нам позволяют несколько причин. Прежде всего, хунцзяцюань долгое время не представлял собой единого стиля. Под таким названием фигурировали многие местные школы ушу в южных уездах Гуандуна, которые принадлежали к самому известному китайскому тайному обществу «Неба и Земли». Было у него и другое название «Братство Хуна» (хунмэнь). Зачастую словом «хунмэнь» китайские официальные лица именовали тайные общества по всему Китаю. Это название связано с фамильным иероглифом одного их самых прославленных героев китайской народной традиции, Хун Сюцюаня (1814–1864 гг.) — главы тайпинского государства, организатора и верховного руководителя Тайпинского восстания (1850–1864 гг.).

Изначально узкий стиль одной семьи, к тому же не местной, а пришедшей с Севера, веками врастал в местную культуру, при этом не изменяя «семейному» принципу обучения. Просто его «семья» разрасталась до целых деревень и уездов. Благодаря этому хунцзяцюань породил огромное количество ответвлений, практиковавшихся в основном в среде тайных обществ. Все тайные общества объединялись под именем героя Хун Сюцюаня, принадлежность благодаря этому к единой «семье Хуна» считалась весьма престижной. Так хунцзяцюань разветвился на десятки небольших школ и стилей, практиковавшихся в одних и тех же уездах и носивших в основном «деревенский» или клановый характер. Так родились стили с несколько громоздкими, но многообещающими названиями: «Кулак железной нити» (тесянцюань), «Дракон сражается за жемчужину» (лунчжэнчжу), «Ночной тигр выходит из леса» (еху чулинь), «Кулак Наньчжи» (наньчжицюань).

Современный «Южный кулак» отличают мощные «рвущие» удары «тигриной лапой», пришедшие в это направление из старых стилей южных тайных обществ.

Большинство этих школ «прорастали» из какого-нибудь отдельно взятого таолу, которое принималось за канон, тщательно изучалось, досконально прорабатывалось и в конце концов могло превратиться в самостоятельный стиль. Местная народная среда украшала историю этих стилей (зачастую, кстати, вполне обычную и ни чем не примечательную) рассказами из героического эпоса борьбы с маньчжурами. В местных ушуистских поверьях образ лидера Тайпинского восстания Хун Сюцюаня причудливым образом переплелся с именами монахов-героев южного Шаолиня, укрывшихся в Гуандуне.

Например, бытовала такая история. После сожжения Южного Шаолиня маньчжурами из Фуцзяни в Гуандун бежал послушник по имени Хэянь. Поклявшись отомстить врагам за сожжение Шаолиньсы, он решил обучить своим секретам нескольких последователей. Но по каким-то причинам его школа быстро угасла, в ней остался всего лишь один ученик — житель уезда Хайфу Чэнь Цзяньшань, по прозвищу «Южная Ветвь» (Наньчжи). Человек неграмотный, но удивительно способный, он создал новую школу, значительно переработав фуцзяньскую технику шаолиньцюань, которую принес беглый монах. В память о нем стиль так и называли «Кулак Наньчжи» (наньчжицюань).

Хун Сюцюань, вождь восставших тайпинов (1850–1864), считался знатоком боевых искусств. С его именем связано много стилей ушу, например «Кулак братства Хуна» (хунмэньцюань), «Кулак Хуна» (хунцюань), которые практиковались среди членов тайного общества «Триада» (Неба и Земли).

Принадлежал наньчжцицюань к стилям «семьи Хуна», т. е. включал низкие позиции, атаки с приближением к противнику боком, удары «глазом феникса» (выставленной вперед фалангой указательного пальца), «лапой тигра», пальцами, ребром ладони. Тактика боя, так же, как и в хунцзяцюань, предусматривала переход к атаке от защиты. Стиль в основном использовал жесткие, но короткие движения, большое количество переходов, удары ногами в основном наносились в среднюю и нижнюю часть туловища. Сам Наньчжи особенно любил прямой удар кулаком с подскоком: сначала он атаковал противника короткими ударами с ближней дистанции, передвигаясь коротким подшагом, а когда соперник делал большой шаг назад, полагая, что здесь его уже не достать короткими ударами, Наньчжи выполнял длинный прыжок вперед и наносил резкий прямой удар в живот или пах. Все обучение Наньчжи разделил на три этапа. К первому — «малый кулак» — относились небольшие связки, цель которых заключалась в том, чтобы поставить базовые типы ударов с использованием «жесткой» силы. На втором этапе — «средний кулак» — боец учился координировать действия руками, ногами и стойки. И лишь на третьем этапе — «большой кулак», где изучался комплекс «Белой птицы и взлетающего феникса», — ученик постигал характерные особенности ведения поединка и тактики боя, непосредственно относящиеся к наньчжицюань.

Известный чаньский учитель Чжишань («Достигший блага»), который был инструктором боевых искусств в Южном Шаолине, а позже даже стал его настоятелем, создал еще один крупный южный стиль — моцзяцюань или моцюаныыань. Сам Чжишань не нашел себе достойного последователя среди монахов и обратил свой взор на простого крестьянина из уезда Хайфэн, Мо Чжэцзяо. Искушенный Чжишань не заметил ни малейшей фальши в его душе и даже сказал: «У этого человека сердце достигло абсолютного совершенства, а дух пребывает в состоянии истинной пустоты, достойной учителей древности». Именно Мо Чжэцзяо стал первым учеником монаха, который предписал ему передавать школу лишь одному из последователей, неизменно сохраняя прямую линию преемствования знания, и никогда не брать много учеников.

Долгое время наследие шаолиньского настоятеля передавалось действительно по прямой линии, «от сердца к сердцу», а в школе сложился даже особый ритуал «передачи учения» — своего рода инициация в высшие наставники школы. В ритуал посвящения входило и «тайное таолу» — комплекс, называемый «Кулак истинного предка». Изучается всего в этом стиле пять таолу. Характерной чертой моцзяцюань стала атака, выполняемая исключительно из положения боком к противнику с резким подскоком, как в лицзяцюань.

Все удары ногами наносятся не выше уровня живота, например, «удар хвостом тигра» — боковой удар в пах, или «удар пяткой петуха» — ногой сверху вниз.

Последний из пяти крупных стилей Гуандуна — это люцзяцюань или люцюань. По одной версии, он был создан неким Лю Циншанем, а по другой — Лю Шэном по прозвищу Трехглазый Лю. Рассказывают, что к этому человеку невозможно было подойти незамеченным ни со спины, ни даже когда он спал. Казалось, что он видит соперников каким-то «третьим глазом».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.