Человек, не знавший, что такое хандра

Человек, не знавший, что такое хандра

В видах спорта, где все измеряется секундами или сантиметрами, раздавать лавры несложно: пробежал быстрее, прыгнул выше – значит, ты лучший, ты сильнейший. В играх, особенно в хоккее, оценки требуют глаза наметанного. Но еще не так давно, чтобы выяснить, стоящий тот либо иной форвард или так себе, достаточно было посмотреть его в деле против защитника Валерия Васильева.

О том, чтобы переиграть Валерия, не могло быть и речи. Он справлялся даже с такими выдающимися форвардами, как Анатолий Фирсов и Валерий Харламов, и когда армейцы играли с «Динамо», я всегда разрабатывал такой план, чтобы ни Анатолий, ни Валерий не встречались с Васильевым. Но коли какой-либо молодой достойно боролся с великим – не будем бояться этого слова – защитником сборной и «Динамо», я знал: толк из него, из этого молодого, будет.

Васильев Валерий Иванович. Родился 3 августа 1949 г. Заслуженный мастер спорта.

С 1967 по 1984 г. выступал за московское «Динамо».

Чемпион мира и чемпион Европы 1970, 1973–1975, 1978–1979, 1981–1982 гг. Олимпийский чемпион 1972, 1976 гг. В 1973, 1977 и 1979 гг. был назван лучшим защитником чемпионатов мира.

Награжден орденами Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, медалью «За трудовую доблесть».

Валерий обожал силовые столкновения, но они, как правило, не были для него самоцелью. Он понимал: главное – где и у кого оказалась после силового приема шайба, толчок же ради толчка – запомните это, нынешние молодые, – дело ненужное, а порой и вредное. Вот почему Васильев был непредсказуем, контрастен, что мне нравилось, в действиях.

Противник с шайбой ждет и заранее побаивается столкновения с Васильевым, а Валерий то откатывается назад, действуя на атакующего, как удав на кролика, то удивительно красиво и элегантно, не прибегая даже к силовому приему, отбирает шайбу клюшкой, то… Впрочем, все его приемы и перечислить трудно, ибо амплуа защитника в исполнении Васильева выглядело чрезвычайно объемным. В том числе и в чужой зоне.

Там он не только участвовал в розыгрыше шайбы, в создании голевых моментов, но и сам умело завершал атаки. При потере шайбы не спешил, что очень важно, назад – либо начинал опекать своего визави, либо смело ввязывался в единоборство, если шайба оказывалась неподалеку от него. А этакий игровой нюх позволял Валерию перехватывать шайбу, отбирать ее даже у превосходящего числом соперника, каким бы мастерством паса и обводки тот ни владел.

Другого игрока с такой ориентировкой я не встречал. Думаю, Валерий видел не только всех – своих и чужих – игроков на площадке, но и друзей, сидящих на трибунах. В ходе матча Васильев мог поинтересоваться у телекомментатора, сидящего у борта, как идет, например, шахматный матч в Багио, не упуская из виду при этом ни на мгновение нить игры – собственной и команды. И столь самобытен Валерий был во всем – даже катался он и маневрировал, используя необычный толчковый принцип. Скорость «выжимал», не отрывая коньки от льда и потому во время единоборств был удивительно устойчив – не припомню, чтобы после столкновения оказывался Васильев на льду.

Валерий вошел в сборную удивительно просто. Мы, тренеры, не устраивали ему никаких испытаний – и так было видно, что парень он удалой, хоккей любит, тренируется, себя не жалеючи. Сразу приняли Валерия и игроки, причем он понравился не только своим одногодкам, но и – что не так часто бывает – старожилам сборной. Понравился не речами – Васильев обычно малоразговорчив, а цельностью натуры, статью и, главное, уверенной игрой. Уже за первый матч в сборной – я специально посмотрел свои дневники – Валерий получил твердую «четверку».

Впрочем, и высокие отметки, и высокие титулы не изменили характера Валерия – зазнайство было чуждо ему от природы. Он оставался простым и добрым в отношениях с товарищами, боевым и грозным – для соперника на льду. Не припомню, чтобы у Васильева был плохой настрой не только на матч, но и на тренировку, а уж хандрить, выплескивать свои переживания на окружающих Валерий просто не умел. Всегда он был жизнедеятельным, верящим в товарищей, в себя, в команду.

Матчи решающие, матчи международные с соперником сильным и злым без веры в победу, без единства устремленности всех игроков просто невозможно выиграть. И в создании такого настроя Васильев был незаменим. Валерий относился к той когорте спортсменов, кто без призывов, силою примера умел поднимать ребят в атаку. Возможно, кому-нибудь выражение «поднимать в атаку» покажется неприменимым к спорту, но мой многолетний опыт свидетельствует, что в разговоре об иных соревнованиях военная терминология уместна.

Повторяю: Валерий умел вести ребят в атаку – он поднимался «из окопа» первым и сражался, не жалея себя. Его решительные, уверенные действия наглядно показывали товарищам: мы сильнее, мы лучше, мы выиграем. И это качество Васильева помогало нам, тренерам, сцементировать команду, спокойно руководить ею и добиваться успеха.

Конечно, в сборной не только Васильев вел за собой. Однако он в этой роли выглядел поавторитетнее многих благодаря одному.

На последнем Кубке Канады хозяева в матчах против нашей сборной не раз наскакивали на вратаря Владимира Мышкина, не раз дубасили его клюшками. Но, увы, не нашлось никого, кто бы дал острастку зарвавшимся игрокам соперника. А я вспомнил, как уютно всегда чувствовали себя на льду вратари «Динамо» и сборной СССР, когда на площадке находился Валерий Васильев, – уж он-то не позволял никому «дотронуться» до своего голкипера. Причем всегда делал это в рамках, дозволенных правилами.

Когда мы, выходцы из хоккея с мячом, осваивали шайбу, на то, чтобы отрабатывать еще навыки силовых единоборств, ни времени, ни рук не хватало. Канадцы нашу слабость сразу приметили, и во всех матчах со сборной дозы силовых приемов с их стороны значительно превышали обычные нормы канадского, скажем прямо, и в «нормальных-то» условиях драчливого хоккея. В первые годы наши ребята терпели, ждали справедливости от судей и, надо отдать арбитрам тех лет должное, справедливость торжествовала: умело используя удаления, мы наказывали канадцев за грубость голами.

После того как были разрешены единоборства по всей площадке под лозунгом «хоккей – не балет», почти узаконенными стали толчки на борт, задержки клюшкой, захваты руками. Участились и потасовки. Именно за счет этих приемов канадцы и хотели взять у нас реванш, и тогда мы решили, что следует дать сопернику острастку его же оружием.

Не выдержали в конце концов канадцы – сдались: сами предложили играть в нормальный хоккей и, надо сказать, почти десять лет (с 1966 по 1975 г.) слово свое держали. И в первую очередь из тех, кто заставил их пойти на мировую, я бы выделил Валерия Васильева. Вглядитесь сегодня в лицо Валерия – на нем немало отметин от тех баталий, когда ему и его товарищам приходилось в прямом смысле слова сражаться за то, чтобы в спорте, в хоккее торжествовали честность и спортивная солидарность.