Россия без чемпиона

Россия без чемпиона

Судя по матчам, которые были разыграны за последние годы, следует полагать, что наиболее сильную команду – при равных условиях-может выставить Петроград; за ним Москва, потом Харьков и Одесса; определение качества игры других городов – задача очень сложная и едва ли разрешимая.

Г. Дюперрон. «Футбол», Петроград, 1915 год

У англичан, которые первыми организовали и провели официальные футбольные турниры на Кубок и первенство своей страны, вскоре нашлись подражатели и за рубежом, не говоря уж о шотландцах и ирландцах.

Бельгийцы начали счет таким соревнованиям с 1896 года, итальянцы – с 1898-го, венгры – с 1901-го. Даже маленькая Финляндия, первая соперница сборной России на Олимпийских играх в Швеции, проводила чемпионаты с 1908 года. Больше того, из всех участников олимпийского турнира только Россия была «футбольной провинцией». Когда иностранцы интересовались, кто же у русских чемпион страны, то те недоуменно пожимали плечами – чемпиона не было… Ведь организованные соревнования долго проходили лишь в одном Петербурге.

Северяне, конечно, могли тешить свое самолюбие тем, что поскольку эти турниры единственные в стране, значит, и победитель может считаться чемпионом России. Однако пользы от этого было мало.

Туго приходилось энтузиастам из отдаленных от центра городов. У них не было четкого представления ни об инвентаре, ни о правилах, не говоря уж о методике тренировок.

Вот и получилось, что в роли мимолетных «тренеров» нередко выступали петербургские или московские гимназисты и студенты, приезжавшие на каникулы к родственникам в провинциальные города.

Возникали препятствия и другого рода. Очень часто увлечение футболом вызывало насмешки и противодействие со стороны ревнителей «тишины и порядка». Когда летом 1911 года в Нижнем Новгороде состоялся первый футбольный матч, то местная газета поместила язвительную заметку под названием «Футболизм». Она гласила:

«Фут-бол привезен из Англии. Я крепко убежден, что спорт может быть прекрасным лишь на густом фоне всего типично европейского уклада общественной и индивидуальной жизни англичан. Хотите быть англичанином, хотите взять фут-бол – берите и все остальное. В противном случае эта игра будет припахивать родным мордобойством. Стек».

Но мяч пробивал себе дорогу наперекор всем трудностям.

Определенный толчок дала и Олимпиада, обнажившая все недостатки развития спорта в царской России. Вот почему уже в 1912 году, когда еще свежи были воспоминания об «олимпийской Цусиме», дело сдвинулось с мертвой точки.

Первый чемпионат футболистов в Российской империи наконец состоялся. Если, конечно, закрыть глаза на то обстоятельство, что команд, желающих скрестить оружие, нашлось всего… три – это команды Петербурга, Москвы и Харькова. Первыми играли москвичи и харьковчане. Украинская команда, как и следовало ожидать, потерпела поражение – 1:5. Настал черед сразиться Москве и Петербургу.

В Москве цитаделью кожаного мяча стали Сокольники. Здесь и образовались два первых спортивных клуба «Сокольнический клуб спорта» и «Кружок футболистов Сокольники». Адрес был один – Ширяево поле, год рождения тоже одинаков – 1907.

Через два года москвичи начали разыгрывать первенство города, оспаривая. кубок, пожертвованный владельцем ювелирного магазина Р. Фульдом. Вскоре по числу клубов москвичи почти догнали петербуржцев. А в одном они даже перещеголяли северян. Весной 1911 года под Москвой образовалось несколько… женских футбольных команд! Рьяными поклонницами мяча оказались гимназистки старших классов. Как сообщали газеты, «дамские» команды усиленно тренировались, готовясь к матчам. Матч, по утверждениям прессы, имел место, но на этом эпопея женского футбола в России завершилась. Скорее всего, сами футболистки, проведя матч, поняли, что игра в мяч не женское дело, и угомонились.

Перед матчем двух сборных московская пресса писала: «Москвичи идут на игру, чтобы похоронить свое самолюбие или же уйти после встречи с гордо задранной головой, сознавая, что они граждане города, носящего звание чемпиона России. Это очень приятное звание».

В пасмурный октябрьский день все трамваи, шедшие к площадке Замоскворецкого кружка спорта, были забиты болельщиками, спешившими увидеть, как все это произойдет. Но «приятное звание» получить было нелегко. Матч, в котором соперники поочередно отыгрывались, очень напряженный и упорный, по справедливости закончился вничью – 2:2.

Добавочные 30 минут не изменили равновесия. Тогда зрители стали кричать:

– До гола, до гола играйте!

Футболисты посоветовались с судьей, как быть, и пошли в раздевалку переодеваться: уже смеркалось, мяч был плохо виден. Интересно, что в сборной Москвы играло семеро англичан, а в команде Петербурга – трое.

Это была первая ничья сборной Петербурга во всех состязаниях с другими городами. Московские болельщики воспрянули духом: «Ну, теперь мы покажем столице!» Второй матч все ждали с нетерпением. На этот раз в команде у москвичей было уже восемь британцев.

Накануне решающего поединка гости предъявили странное требование:

– Нам не нравится поле, надо его расширить. Хозяева не стали спорить с привередливыми чудаками из Петербурга и площадку увеличили. То ли на просторе гости чувствовали себя увереннее, то ли сказался большой опыт, но счет во втором матче уже был 4:1 в пользу северян. Пришлось московским болельщикам «похоронить свое самолюбие» до поры до времени.

Но как бы там ни было, а новая затея всем пришлась по душе. Поэтому можно было ожидать, что в сезоне 1913 года чемпионат России пройдет более гладко. К тому же и участников заметно прибавилось. На сей раз москвичи подготовили своим конкурентам сюрприз: они пригласили к себе из Англии тренера!

Все привыкли к тому, что иностранцы постоянно играли в основных составах русских команд. Считалось обычным явлением, что в московских клубах выступали англичане и немцы, а в Петербурге кроме них попадались еще шведы, финны и был даже один грек. Это были «свои» иностранцы, прожившие, как правило, несколько лет в России. А вот после Олимпийских игр были сделаны попытки наладить импорт настоящих заграничных игроков. В этом деле незаурядную смекалку проявил все тот же Шинц – председатель петербургского «Спорта». После Олимпиады 1912 года в его конторе появился новый служащий – датчанин по имени Морвиль. Шинц пригласил специалиста из-за границы не потому, что тот обладал какими-то особенными деловыми качествами. Весь секрет был в том, что Морвиль отлично играл в футбол и выступал даже в национальной сборной Дании. Столь же неожиданно появился на невских берегах и финн Виберг, тот самый, что забил гол в ворота русской сборной на Олимпиаде в Швеции. Бывший игрок национальной команды Финляндии облачился в полосатую майку спортовика.

Появились в «Спорте» и два голландца – Томсен и Сандерс. Причем последний проживал в Москве, а играл за клуб Шинца, совершая в дни матчей вояжи между двумя городами.

Не отказывались Шинц и другие меценаты и от услуг «своих» иностранцев. Самым ценным приобретением, конечно, был англичанин Монро, по вине которого в свое время разразился скандал в матче «Спорт» – «Невский клуб». Теперь прежние раздоры были забыты, и «Монроша» играл в «Унитасе». Вот каких «специалистов» подыскивал в свою контору и в свой клуб спортивный делец.

Но привезти из-за рубежа тренера – до этого не додумался даже Шинц. Англичанин Гаскелл был первым тренером, работавшим по найму, которого увидели в России. Он незадолго до этого закончил карьеру профессионального футболиста и теперь подвизался на новом поприще.

Подумать только, настоящий тренер! На Гаскелла, занимавшегося с клубом «Унион» и сборной командой, приходили поглядеть со всего города не только болельщики, но и игроки. Приезжий наставник держался чинно и солидно. На тренировках он поражал всех своим умением управляться с мячом и могучими мышцами ног. Он охотно демонстрировал мышцы присутствующим, вселяя в них еще большее почтение к своей особе.

Единственными, кто остался спокойным к Гаскеллу, были петербургские футболисты. То ли они уже достаточно насмотрелись на «своих» англичан, то ли просто считали, что способны обходиться без услуг тренеров, но перед решающим поединком за титул «чемпиона Севера» на соперников посматривали свысока. «Петербург – колыбель футбольного спорта. Мы в своем роде учителя. Стыдно будет, если учителя проиграют ученикам», – подзадоривали газетчики.

Этот матч первоначально планировали провести в Киеве во время I Российской олимпиады, но затем передумали и назначили встречу, как всегда, поздней осенью в Петербурге.

В «чемпионате Севера» до этого состоялся лишь один матч – Москва со счетом 11:0 выиграла у Богородска. Сборная Петербурга должна была ехать на матч в Лодзь. Однако поездка не состоялась. Лодзинцы предложили 300 рублей на оплату дорожных расходов, петербуржцы запросили 400 плюс весь сбор с матча. Соперники так и не сошлись в цене, и… лодзинцам засчитали поражение. Если судить по этим результатам, игровой опыт финалистов был невелик. Зато каждая сборная провела летом несколько международных встреч. Русские футболисты выглядели в них уже не так беспомощно, как на олимпийском турнире. Особенно гордились москвичи, которые сумели одолеть сборную Норвегии со счетом 3:0. Видно, по совету Гаскелла, крепко усвоившего пословицу «не меняй состава выигравшей команды», «Московская лига» послала в Петербург тех же самых игроков, что принесли удачу. Правда, среди них уже не было такого обилия англичан, как год назад. По правилам Всероссийского футбольного союза теперь разрешалось выставлять не более трех иностранцев. Гости полностью использовали этот лимит, а хозяева включили в сборную финна Виберга и британца Монро.

Поединок этот не шел ни в какое сравнение с международными матчами. Ведь проводя встречи с «заграничниками», и москвичи, и петербуржцы думали лишь о предстоящей борьбе между собой. Матч Петербург-Москва был гвоздем российского футбольного сезона. Посмотреть на «учителей» и «учеников» собралось столько желающих, что кассиры не успевали продавать билеты, и поэтому начало встречи задержали на пятнадцать минут. Вокруг поля «Спорта» на Крестовском острове в тот день гудела и волновалась десятитысячная толпа зрителей.

Гурьбой высыпали на поле игроки. Москвичи в красных майках, петербуржцы – в полосатых. Команды расположились у ворот, началась разминка. Потом ставший уже привычным ритуал – фотографы и даже один кинооператор спешат запечатлеть участников этого исторического события.

Наконец игра началась. И вдруг задержка: после сильного удара в перекладину… упали ворота московской команды. Объяснялось это не какой-то особой мощью форварда, а ветхостью сооружения. На ремонт уходит несколько минут. Зрители скучают.

Скучают они и после возобновления встречи. Игра у футболистов явно не клеится. Переживания накануне матча дали о себе знать – игроки держатся скованно, часто ошибаются.

Но постепенно игра оживляется, и вот уже над полем, как писали репортеры, «раздается общим стоном несущееся «Ваня»!» Это рвется с мячом к воротам гостей любимец петербургской публики Иван Егоров. Опасно атакуют и москвичи, особенно Денисов, а гола все нет. Соперники хорошо подготовились к встрече, и защита играет почти без промахов. У хозяев выделяется ветеран Хромов и новая «звезда» бек Громов, среди гостей – вратарь Матрин, англичанин Чарнок. Время матча подходит к концу.

Снова, как и год назад, полтора часа упорной схватки не дали перевеса ни одной из сторон. Судья назначает дополнительное время. Петербургская осень вступает в свои права. Уже смеркается, мяч издалека плохо виден. В эти минуты хозяева и начинают генеральный штурм.

Вот как описывает этот момент корреспондент московского журнала «К спорту»: «Гул и вой публики доходит до своей высшей точки и наконец разражается в неистовые и несмолкаемые аплодисменты: петербуржцы забили первый гол. Еще два раза взрывы аплодисментов, поток черных шляп и картузов на поле, качание игроков, и публика расходится». Подготовленная Гаскеллом сборная Москвы проиграла – 0:3. После этого случая никто уже больше не приходил в клуб «Унион» любоваться удивительной мускулатурой мистера Гаскелла.

Драматическая развязка принесла петербуржцам победу. В раздевалке победителей шум и веселье. Забыты недавние волнения. Игроков охватывает чувство самодовольства – ай да мы, опять «побили Москву», что ж, так и должно было быть!»

В соседней раздевалке совсем иная картина. Здесь царит мрачное уныние. Игроки глухо переговариваются друг с другом:

– Не повезло… опять из-за него…

– Эх, кабы не стемнело…

– А второй гол, второй-то, разве чисто забит? Бутусов ведь вратаря толкал… рефери Шульц тоже хорош, а еще москвич…

Эти размышления прерывает появление в дверях представителя «Петербургской лиги». Силясь сдержать торжествующую улыбку, он кланяется и говорит: «Пожалуйте на банкет, господа!»

На банкете петербургские футболисты принимали поздравления. Но не обошлось и без ложки дегтя.

Кто-то вдруг вспомнил, что этот матч… не был финалом. Команда с берегов Невы приобрела пока только титул «чемпиона Севера». Ей предстояла еще схватка со сборной Юга.

В российском чемпионате по-прежнему царила неразбериха. На юге, где отдельно выступали команды нескольких городов, устройство матчей было поручено «Харьковской лиге». Футбольные деятели города весьма своеобразно выполняли эту миссию. По жребию сборная Харькова должна была встретиться с киевлянами. Харьковчане любезно осведомились у соперников о наиболее приемлемой для них дате состязания и назначили матч… совсем иа другой день. Киевляне не смогли прислать команду и были признаны проигравшими. Потом команда Харькова с трудом одолела Юзовку и вышла в финал.

Другим финалистом стала Одесса. Ей выпал жребий играть со сборной Николаева. По этому поводу журнал «Русский спорт» писал: «Матч в Николаеве может закончиться даже победой Николаева. Дело в том, что жители сего города принимают камни за цветы и швыряют их в противных игроков». Несмотря на такую свободу болельщицких нравов, одесская команда все же вышла победительницей со счетом 3:2. С другим соперником – Херсоном одесситы разделались уже без труда – 10:0!

Финал первенства Юга следовало разыграть в Харькове. Устроители турнира хотели сыграть с одесситами такую же шутку, что и с киевлянами. Но, как говорится, не на тех напали. Одесситы подали жалобу во Всероссийский футбольный союз… Поскольку стороны никак не могли договориться о сроках проведения состязания, Союз сам назначил дату и вдобавок перенес игру из Харькова в Одессу.

Пришло время встречи. Игроки собрались, а судьи из Москвы нет и нет. Ждали его напрасно: арбитр забыл про свое назначение и не приехал. Делать нечего, надо выбирать нового. Кого? У харьковчан подходящей кандидатуры не нашлось, значит – одессита.

– Выходит, игра будет товарищеская? – спрашивают гости.

– Товарищеская так товарищеская, – соглашаются хозяева.

Проиграв со счетом 0:2, харьковские спортсмены не очень огорчились и послали в Москву, во Всероссийский футбольный союз, телеграмму с просьбой назначить новый срок официального матча.

– Никаких переигровок. Матч состоялся, результат утвержден, – ответили из Москвы. В Союзе не очень-то церемонились с провинциалами!

Даже журнал «К спорту» заметил по атому поводу: «Имевший состояться 13 октября финальный матч на первенство Юга явился сплошным недоразумением».

Пока харьковчане возмущались этим произволом и проклинали свою уступчивость хитрым одесситам, те уж готовились принять новых гостей – петербуржцев.

Правда, гости собирались в дорогу с неохотой: этот матч в Одессе непобедимые доселе футболисты считали для себя обузой.

Даже в печати промелькнуло сообщение о том, что одесская встреча – пустая формальность и вопрос о чемпионе давно решили москвичи и петербуржцы.

Петербуржцы плохо знали историю. Футбол в Одессе появился также в конце XIX века. Может быть, немногим позже, чем на берегах Невы. Конечно, все затеяли англичане, организовавшие «Одесский Британский атлетический клуб» (сокращенно «ОБАК»). Играть им приходилось редко, лишь в те дни, когда в Одессе бросали якорь английские корабли. Матросы и становились партнерами одесских англичан. Причем, по некоторым данным, в «Британском клубе» даже больше увлекались регби, нежели футболом. Но так или иначе клуб существовал и дожил до тех времен, когда появились и русские команды. Проводились и чемпионаты города. Футболисты оспаривали кубок англичанина Джекобса и серебряный «щит» купца Баханова. Призы этих меценатов неизменно доставались игрокам «Британского клуба». По своему размаху одесский футбол не мог еще сравниться с петербургским, но уже накопил достаточно сил, чтобы потягаться с ведущими. Заметно подтянулись и русские команды. В сезоне 1913 года «ОБАК» пропустил вперед несколько коллективов во главе с Шереметьевским клубом.

Поезд из Петербурга в Одессу прибыл в 9 часов утра. Матч на первенство России должен был начаться через 6 часов. Еще на вокзале представители «Одесской лиги» почтительно предложили северянам сыграть в первый день товарищеский матч, а затем, когда гости освоятся и отдохнут, – официальный.

– Хе-хе, знаем мы эти штучки, – снисходительно пересмеивались гости. – Перебьете всех, а потом некому будет играть. Нет уж, давайте как договорено – сегодня так сегодня.

К 3 часам дня сборная Петербурга уже была на площадке «Британского клуба», единственной в Одессе, которая была огорожена забором, что позволяло провести платный матч.

Черноморье встретило гостей из Северной Пальмиры жарким еще дыханием бархатного сезона, а двухтысячная толпа зрителей громом аплодисментов. Что-то покажут сейчас приезжие знаменитости!

Надев белую форму, футболисты Петербурга приготовились к выходу. В это время им сообщили:

– Господа, извините, маленькая задержка, вас позовут.

В одесской раздевалке царил дикий переполох – искали вратаря. Рассеянный голкипер появился лишь через десять минут после назначенного срока. Игру начали с опозданием.

Судья готов дать свисток.

– Минуточку! – кричит кто-то из игроков-одесситов.

Из толпы зрителей появляется мальчик. Он осторожно несет в руке… рюмку водки. Гости смотрят на него во все глаза. Толпа благоговейно молчит. Рюмка предназначена одесскому капитану. Тот храбро опрокидывает стопку и машет рукой:

– Можно начинать!

Чемпионам Севера такие порядки были в диковинку. У себя дома они привыкли к строгому регламенту. Первым делом, придя на поле клуба, арбитр внимательно следил за стрелкой часов. Когда до начала встречи оставалось пять минут, он давал протяжный свисток и ожидал капитанов. Если одна из команд еще не была в сборе, судья отмечал на листке: «Опоздание – три рубля».

Горе было той команде, что вовсе не являлась на матч: клуб немедленно подвергался штрафу в размере 10 рублей.

Не было снисхождения и к рассеянным футболистам. Каждый игрок обязан был четко и ясно проставить в протоколе свою фамилию. Если он забывал указать инициалы, судья снова производил начет – по 1 рублю 50 копеек за ошибку!

Да, такова была система наказаний, которую практиковала «Петербургская футбольная лига». За всякий проступок клуб платил штраф. Манера поведения одесситов пришлась не по вкусу гостям.

Очень скоро южане заставили чемпионов, прибывших на «коронацию», попотеть. Хозяева поля в свалке у ворот забили мяч. Только перед самым перерывом Бутусов сравнял результат.

Со страхом ждали зрители второго тайма – должны же чемпионы показать себя! Мяч в игре. Возбужденная толпа не верила своим глазам-в воротах Петербурга второй гол! Футбольные лорды явно растеряны. Третий гол, четвертый… Посрамленным гордецам удается сквитать еще один мяч. Полный триумф одесситов – 4:2! Толпа бросается на поле и подхватывает своего кумира – форварда Богемского. Его несут домой на руках через весь город.

Да, явно не учли петербуржцы этого одесского темперамента, когда прикидывали, сколько мячей они забьют провинциалам.

Непривычно тихо было в помещении, где переодевались после игры футболисты Петербурга. Еще бы, за всю историю русского футбола команда потерпела первую неудачу! Слышны только обрывочные фразы расстроенных игроков.

– Разве на таком поле можно играть? Не земля – камень… Жаль, шипы не успели сменить…

– А «пендель» за что дали?… Да судья же – англичанин…

– Эх, надо было нам завтра сыграть…

– Подумать только, Одесса – чемпион… Нет, господа, это какое-то недоразумение…

Проигравшие даже забыли отправить в родной город телеграмму. О том, что произошло на Черноморском побережье, петербуржцы узнали из газет.

Московский журнал «Русский спорт» язвительно писал: «Свершилось то, чего никто не ожидал. Такой номер для Петербурга можно назвать прямо холодным душем после горячей бани». Пытаясь найти конкретные причины поражения фаворитов, в печати обращалось внимание на непривычные условия игры. Жара, усталость игроков после дороги, жесткое, без травы, поле, на которое петербуржцы вышли играть в бутсах на длинных шипах (одесситы применяли вместо шипов пластины), – все эти обстоятельства, конечно, имели место. А в спортивных кругах поговаривали и о том, что у футбольных премьеров есть привычка коротать дальнюю дорогу в теплой беседе за рюмкой вина. Однажды даже в столичной газете проигрыш международного матча финнам объяснялся тем, что «игроки «Спорта», ездившие в Гельсингфорс, накануне, выражаясь деликатно, злоупотребили спиртными напитками». А путь от Петербурга до Одессы был куда дольше, чем до Гельсингфорса…

Но главная причина заключалась не в этих деталях. Очень точно выразил ее корреспондент «Русского спорта»: «Петербург приехал «поиграть», а надо было сражаться».

Мысль о том, что надо «сражаться», хотя п запоздалая, осенила головы руководителей «Петербургской лиги».

Вечером, когда состоялся пышный банкет, они провели «разведку боем». Гостеприимные хозяева рассказывали футболистам с невских берегов о местных достопримечательностях.

– Знаете, господа, ведь у нас еще играл в футбол и сам Уточкин!

Знаменитого велосипедиста, автомобилиста и авиатора петербуржцы знали. Он и сам, бывало, рассказывал им при встрече:

– Я с-с-страшно п-п-популярен в Одессе. К-к-когда еду на машине, все м-мальчишки кричат: «В-в-вот едет Уточкин, рыжий п-п-пес!»

В сумасшедшей популярности невзрачного с виду заики-спортсмена гости убедились и в его родном городе, посетив кинотеатр с хитроумным названием: КИНО-уточ-КИНО.

Но деятелей лиги слава Уточкина сейчас не занимала. Их больше интересовало другое:

– Какой великолепный у вас центрфорвард!

– Тот, который забил вам два гола? Это Джекобс, англичанин. У них вся семья в футбол играет.

– Ах как интересно! – понимающе переглядывались гости. – Ну а тот, что на краю, тоже нам гол забил?

– Это другой англичанин, Тауненд, – выкладывали свои секреты польщенные хозяева.

– Шикарные игроки!

– Да, это все футболисты из «Британского клуба».

– Знаете, господа, а что если нам завтра сыграть снова. Чтобы определить истинную силу команд. Сегодня все-таки и жара была, да и футболисты с дороги не отдохнули… – попробовали закинуть удочку петербуржцы.

– Нет, завтра никак невозможно. Все англичане работают на фабриках, – сразу разгадали ход гостей одесситы. Проиграешь, а потом разбирайся, какой матч главный.

– Но это уже будет не по-спортсменски.

– Отчего не по-спортсменски? Мы же вам предлагали с самого начала перенести игру. А сейчас никак нельзя. Вот вторая сборная с вами сыграет с удовольствием.

– Ну, тогда пожалуйте к нам весной на реванш, – приглашали вежливые петербуржцы. Банкет затянулся далеко за полночь. Соперники расстались лучшими друзьями.

А на следующий день во Всероссийском футбольном союзе лежал протест – обиженный Петербург возмущенно докладывал о недозволенном количестве иностранцев (четверо вместо трех) в одесской команде и требовал сурово покарать грешников.

Впрочем, это уже была не первая жалоба. Киев взывал к справедливости, считая себя оскорбленным в игре со сборной Харькова. А Харьков, в свою очередь, метал громы и молнии по адресу изворотливых одесситов.

В канун Нового года Всероссийский футбольный союз собрался, чтобы попытаться разрубить этот «гордиев узел». Петербург направил в Москву своего испытанного дипломата Дюперрона. Адвокатом Одессы выступал какой-то храбрый поручик с немецкой фамилией. Главным аргументом поручика было письменное заявление Одесской футбольной лиги, текст которого гласил:

«Петербургская футбольная лига основывает свой протест на правилах, которые для нас мифические. Харьков и Юзовка выставляли до шести иностранцев. Дело с первенством довольно туманное. Секретарь одесской лиги Джон Герд».

«Мифические» правила, как известно, устанавливали ограничение на участие иностранцев в матчах российского первенства. Петербург, кстати, в одесской встрече выставил только русских игроков. В одном был прав англичанин Герд – дело с первенством страны выглядело туманным.

Члены Союза потратили немало времени для разбирательства всех футбольных, казусов, и, по сообщению журнала «Русский спорт», после горячих дебатов был обнаружен и признан ряд таких данных, которые послужили основанием к аннулированию матчей: Харьков – Киев, Харьков – Одесса и Петербург – Одесса.

Что же оставалось после этого делать с первенством России? Союз принял решение считать его неразыгранным…

Так Россия и осталась в том сезоне без чемпиона. Одессу перехитрили. Что же до реванша, то петербуржцы сдержали обещание. Год спустя одесситы, приехавшие на берега Невы, были разбиты наголову.

При всех курьезах и недочетах первых всероссийских турниров их влияние на развитие футбола все-таки сказывалось. Футбол проникал в самые отдаленные уголки Российской империи. В печати уже почти не появлялись «антифутбольные» заметки. Тон ее выступлений резко изменился. Вот как, например, газета «Днестровский край» отметила возникновение футбола в Молдавии. Заголовок заметки о матче команд Бендер и Тирасполя гласил: «Шапки долой – футболист идет!». Сказано громко и не без претензий. Но футболистам России, выражаясь языком этой газеты, пришлось еще немало пройти, чтобы завоевать почет и уважение.