Глава 11 Рууд ван Нистелрой

Глава 11

Рууд ван Нистелрой

Снежным январским вечером 2010 года мне пришла эсэмэска: «Не уверен, что вы меня помните, но мне нужно с вами поговорить. Рууд ван Нистелрой». Господи, что бы это могло значить? «Он ушел из команды четыре года назад», — сказал я Кэти. Она ответила: «Что ему нужно? Может быть, он хочет вернуться в «Юнайтед?»

«Не говори чепухи», — сказал я ей.

Я понятия не имел, о чем он хотел поговорить, и ответил: «Ок». И он позвонил. Сначала он ходил вокруг да около: получил травму, набрал форму, недостаточно игрового времени и т. п. А потом произнес: «Я хочу извиниться за свое поведение в последний год с «Юнайтед».

Мне нравятся люди, способные извиняться. Я ценю это качество. В современный век, когда люди сосредоточены на себе, многие забывают о существовании слова «извините». Тренеры, пресса, агенты, простые люди тешат самолюбие футболистов, рассказывая, как здорово те играют. И как приятно узнать, что еще есть те, кто готов по прошествии какого-то времени позвонить и сказать: «Простите, я был не прав».

Рууд ничего не объяснял. Возможно, мне следовало воспользоваться возможностью и спросить, почему же так произошло.

Обдумывая его слова тем зимним вечером, я знал, что несколько клубов Премьер-лиги интересовались Руудом, но не мог найти связь между этим и его звонком. Чтобы попасть в английский клуб, ему не нужно было восстанавливать отношения с «Манчестер Юнайтед». Возможно, он чувствовал

вину. Может быть, это терзало его. И к тому моменту он уже достаточно повзрослел.

Ван Нистелрой с другими легендами «МЮ» на открытии памятника сэру Алексу

Первым сигналом стали его постоянные замечания Карлушу Кейрушу в адрес Роналду. Иногда возникали конфронтации, но не было ничего, выходящего из-под контроля. Затем Рууд переключился на Гари Невилла, но тот был готов к атаке и успокоил голландца. Еще одним игроком, вызывавшим недовольство ван Нистелроя, был Давид Беллион. В свой последний сезон с нами голландец срывался несколько раз, но основной его целью оставался Роналду.

В конце предыдущего сезона-2004/05 мы вышли в финал Кубка Англии, где встречались с «Арсеналом». Ван Нистелрой провел ужасный матч. А в среду перед игрой его агент, Роджер Линз, обратился к Дэвиду Гиллу с просьбой о трансфере: «Рууд хочет уйти».

Дэвид заметил, что в субботу предстоял финал Кубка и Линз выбрал не лучший момент для разговора о переходе нашего основного центрфорварда. На вопрос Дэвида о причине такого желания Роджер Линз заявил, что ван Нистелрой чувствовал застой в команде и не верил, что «Юнайтед» способен выиграть Лигу чемпионов. Он полагал, что Кубок чемпионов не завоевать с такими молодыми игроками — он имел в виду Руни и Роналду.

После финала Дэвид позвонил агенту и попросил прийти вместе с Руудом ко мне на встречу. Мы стояли на своем, потому что мадридский «Реал» не собирался платить 35 миллионов. Это было очевидно. Я думаю, именно поэтому Рууд просил о прекращении контракта. Он надеялся сторговаться с клубом и прийти к сумме, которая устроила бы «Юнайтед». Глупая затея.

И вот мы встретились. Он, как оказалось, не хотел ждать, пока Руни и Роналду повзрослеют. «Но они выдающиеся игроки, — сказал я, — Ты должен быть их лидером, помогать им». Но ему было плевать. Тогда я сказал: «Послушай, летом мы собираемся подписать новых игроков, чтобы вернуться на прежний уровень. Мы не любим проигрывать в еврокубках, мы не любим проигрывать в чемпионате. Когда команда строится,  нужно немного потерпеть. Не только мне, но и футболистам. У нас будет крепкая команда». Он принял мой аргумент, и мы пожали руки.

Во время работы январского трансферного окна мы подписали Видича и Эвра. Косвенно эти приобретения спровоцировали нашу самую серьезную ссору с Руудом. На протяжении всего Кубка лиги на поле выходил Луи Саа, и когда мы добрались до финала, я сказал Рууду: «Будет несправедливо, если я не дам Луи сыграть в финале. Я знаю, что ты любишь играть в финалах, и, надеюсь, получится выпустить тебя на замену».

Я точно помню этот разговор.

Мы уверенно вели в матче против «Уигана», и я решил, что это идеальная возможность дать новым игрокам почувствовать игру. И я использовал последние две замены, выпустив их на поле. Я повернулся к Рууду и сказал: «Я выпущу этих ребят, чтобы они почувствовали вкус победы с «Манчестер Юнайтед». А он прорычал: «Вы …»Никогда этого не забуду. Я не мог поверить своим ушам. Карлуш Кейруш не выдержал и стал выговаривать ему. Напряжение на скамейке запасных возросло. Другие футболисты говорили Рууду: «Следи за своим поведением».

Финал против «Уигана». Скамейка «МЮ»

Это был конец Рууда в «Юнайтед». Я знал, что больше за нас он играть не будет. Он сжег мосты. Дальше его поведение только ухудшилось.

В последнем туре чемпионата нам нужно было победить «Чарльтон». Несмотря на очередную травму Саа, я не мог доверить Рууду место на поле.

Карлуш зашел к нему и сказал: «Можешь ехать домой, ты не играешь в последнем матче. После такого поведения мы не можем тебя взять».

У Роналду незадолго до этого умер отец. И на той неделе Рууд ударил мячом в Роналду и сказал: «И что ты будешь делать? Пожалуешься папочке?»Он имел в виду не отца Криштиану, а Карлуша и при этом, вероятно, не думал головой. Роналду, естественно, обиделся, и был готов сойтись с ван Нистелроем. Карлуша тоже задели его слова. Разумеется, Карлуш присматривал за Роналду. Ведь он португальский тренер, его соотечественник. Криштиану был молод, его отец умирал. К кому еще, кроме Карлуша, он мог обратиться за помощью?

Очень неприятная история. Я не знаю, почему Рууд изменился. Не могу утверждать, что он так таким образом пытался уйти с «Олд Траффорд». Во всяком случае это не пошло ему на пользу и не прибавило авторитета в глазах одноклубников.

А жаль, ведь он невероятно много забивал. Один из лучших бомбардиров в истории клуба. Его конфликтность впервые проявилась в конце его второго сезона в команде, когда предстояло продлевать контракт в соответствии с условием первого соглашения. Он попросил включить в контракт пункт о праве выкупа его мадридским «Реалом» за установленную сумму. Я уже долго думал об этом и чувствовал, что без этого пункта ван Нистелрой не подпишет новый контракт. А в этом случае мы рисковали потерять его через год бесплатно.

Предложенная нами цена в 35 миллионов фунтов, как нам казалось, должна была отпугнуть всех претендентов на него, включая «Реал». Рууд и его агент согласились. Я сказал тогда Дэвиду: «Если в следующем году они придут к нам с этой суммой, то по крайней мере мы будем знать, что удвоили деньги, заплаченные за него. Если никто не захочет его выкупать, он будет играть еще два года в соответствии с контрактом, а тогда ему уже стукнет двадцать девять. Он отыграет за нас четыре года, и мы сможем продать его». Но после подписания контракта Рууд изменился. В его последний сезон с ним было трудно. Мало кто понимал его до конца. Он стал сосем другим.

Когда мой брат Мартин увидел его в «Херенвене», то сказал мне: «Мне нравится этот парень — отлично вписывается в игру». После яркого отзыва мне следовало поторопиться. Мы снова поехали на просмотр, но выяснилось, что месяц назад его уже подписал ПСВ. Это смутило меня, но сделка уже была оформлена. Мы продолжали следить за ним и в 2000-м снова начали переговоры.

В «Херенвене»

Во время моего короткого отпуска в Испании, когда в чемпионате образовалась пауза для международных матчей, доктор сообщил мне плохую новость: Рууд не прошел медицинский осмотр. Мы обнаружили повреждение крестообразных связок. Доктора ПСВ отрицали эту проблему, уверяя, что все их тесты выявили лишь незначительный надрыв связок, который не мог повлиять на результаты медицинского осмотра.

Однако Майк Стоун не мог закрыть на это глаза. И мы послали Рууда обратно в ПСВ, где он вернулся к тренировкам. К нашему счастью, тренировочный процесс снимали на видео, и во время упражнений Рууд окончательно повредил колено. Запись попала на телевидение, и все видели, как он закричал от боли. И что нам оставалось делать? Я сказал Мартину Эдвардсу: «Сегодня, при должном лечении, после такой травмы можно восстановиться за несколько месяцев».

Ван Нистелроя отправили к проверенному доктору Ричарду Стедману в Колорадо. Рууд вернулся уже к концу того сезона, и мы подписали его летом 2001 года. Перед этим я посмотрел на его игру против «Аякса» и убедился, что его подвижность и скорость не ухудшились. Он не выделялся скоростью, но чертовски быстро соображал в штрафной соперника. Я проведал его дома, когда он залечивал травму и сказал, что мы все равно заберем его на «Олд Траффорд», несмотря на проблему с коленом. Ему важно было это знать, ведь на тот момент он был не самым уверенным в себе человеком — простой парень из провинции.

Рууд — типичный центрфорвард старой итальянской школы. Забудьте о забегах на фланги и подкатах. В ранние 60-е в «Ювентусе» играл нападающий Пьетро Анастази, который не делал ровным счетом ничего, а затем выигрывал матчи резкими голевыми всплесками.

В те времена ценились и доминировали именно такие форварды. Их работа ограничивалась штрафной площадью соперника. Ван Нистелроя слепили из того же теста. Ему требовались моменты, которые он безжалостно реализовывал.

Вообще он был одним из самых эгоистичных форвардов, которых я видел. Он бредил своей статистикой. Такая целеустремленность делала Рууда настоящим убийцей. Его не интересовало участие в создании опасных моментов или расстояние, которое он пробегал за матч, или сколько рывков он делал. Единственное, что его волновало — сколько голов забил Рууд ван Нистелрой. Его конек — первое касание. Он бросался к защитнику и наносил свои быстрые смертельные удары.

Из всех моих основных бомбардиров (Энди Коул, Эрик Кантона, ван Нистелрой, Руни) Рууд был самым продуктивным. Самым талантливым оставался Сульшер. Ван Нистелрой забивал и красивые голы, но в основном проталкивал мячи в сетку с нескольких метров. Энди Коул тоже умел забивать красиво, но его хлеб — корявые мячи, приносящие результат. А вот голы Сульшера восхищали. В основе его мастерства лежал серьезный мыслительный процесс. Он обладал аналитическим складом ума. Перед ударом он всегда оценивал ситуацию. Он прокручивал в голове позицию.

Его не хватало на целый матч, он был не самым агрессивным форвардом. Позднее он стал развивать физические возможности, но в ранние годы был субтильным молодым человеком, не способным таранить защитников.

Во время матчей, сидя на скамейке запасных, и на тренировках он постоянно делал пометки. И к тому времени, когда я выпускал его на поле, он успевал проанализировать соперников и их позиции. Уле ясно визуализировал это для себя. Он видел игру как схему, и знал, куда бежать и что делать.

Сульшер был приятным человеком и никогда не конфликтовал со мной. Я не боялся, что он выломает дверь моего офиса и потребует играть в стартовом составе. Ему подходила такая роль, что облегчало нам жизнь, когда мы выбирали из трех других нападающих. Мы знали, что одного форварда можем смело оставить на скамейке запасных. Оставались всего три амбициозных парня — Йорк, Коул и Шерингем.

Сначала я полагал, что способности Рууда гораздо больше. Я надеялся, что он будет пахать, как положено игрокам «Манчестер Юнайтед». Иногда он действительно подключался к общей работе, но все равно не собирался трудиться. Он не отличался особой выносливостью. Его тесты никогда не впечатляли. Но ты всегда знал, что, получив мяч, он всегда может забить гол.

До него мы потеряли Кантона, ушел Тедди Шерингем, Сульшер боролся с травмой колена, Йорк потерял концентрацию… И лишь Энди оставался в отличной форме. Мы всегда могли положиться на Коула, но с момента прихода ван Нистелроя я знал, что с ним будут проблемы. Дело в том, что Энди считал себя лучшим центрфорвардом в мире. И мне это нравилось, такая самооценка идет на пользу. Но Энди раздражало, когда я ставил их в состав вместе с Руудом.

Он также был недоволен игрой с Кантона. Единственным, с кем ему нравилось работать, был Йорк. Игра этого дуэта в сезоне-1998/99 была божественной. Их дружба и взаимодействие потрясали. Хотя до прихода Йорка они не знали друг друга, они просто слились в одно целое. На тренировках вместе бегали, отрабатывали дриблинг, «стенки». Они понимали друг друга с полуслова. По-моему, они забили 53 гола на двоих в том году.

Энди не мог так сыграться с ван Нистелроем, и я продал его в «Блэкберн Роверс». Ему уже было за тридцать, и мы чувствовали, что он уже отдал нам свои лучшие годы. Он подписал с нами контракт в 1995 году, отыграл семь лет и перешел в «Блэкберн» за 6,5 миллиона фунтов. А в свое время его трансфер из «Ньюкасла» обошелся нам в 7 миллионов плюс Кит Гиллеспи, цена которого превышала один миллион. Семь лет за нас играл

забивной форвард, и при этом мы почти вернули затраченные на него деньги — совсем неплохо!

Был еще один замечательный нападающий, которому пришлось столкнуться с эгоцентризмом ван Нистелроя — Диего Форлан. Рууд хотел быть первым номером в атаке, это у него в крови. А Форлана он совершенно не желал замечать, и когда они выходили на поле вместе, между ними не было ровным счетом никакой связи. Диего нуждался в партнере, но он и сам мог забивать бесценные голы. Например, два мяча на «Энфилде», гол на последних секундах против «Челси». Он был хорошим игроком и настоящим профессионалом.

С ним была еще одна проблема: на Мальорке у него жила сестра-инвалид, и ему приходилось ухаживать за ней. Несмотря на это, Диего всегда был в хорошем настроении, всегда улыбался. Он говорил на пяти языках. Как личность он стал для нас глотком свежего воздуха. Мы отпустили его за два миллиона, слишком дешево. Учитывая его высокие запросы по заработной плате, ни один клуб не хотел предлагать за него больше. А его следующий трансфер стоил 15 миллионов. Диего летал по полю. Невысокий, хорошо слаженный и крепкий, он отлично играл в теннис и мог стать профессиональным теннисистом, но предпочел футбол. Я знал это, когда он пришел к нам. В межсезонье мы проводили турнир по теннису, и я хотел сделать ставку на Форлана. Я спросил у Гари Невилла, принимавшего ставки: «Какой коэффициент на Диего?»

Он заинтересовался: «Почему вы спрашиваете? Он играет в теннис?»

Гари сразу раскусил меня и не принял ставку на уругвайца. Форлан просто уничтожил всех соперников, разобрал по косточкам.

«За дураков нас держите?»— сказал мне Невилл.

А я ответил: «Ну стоило попробовать, я надеялся, что ты скажешь: десять к одному!»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.