Глава девятая Спор об «Уэмбли»[170]

Глава девятая

Спор об «Уэмбли»[170]

Когда мы едем в Лондон на поезде, то проезжаем мимо «Викарейдж Роуд»[171] и «Уэмбли». Если первый всегда будет нашим любимым стадионом, то упоминание о втором, «Уэмбли», вызывает задумчивый взгляд и кривую ухмылку. Это особое место, и вид тех башен-близнецов[172] навевает на каждого футбольного фаната страны радужные мечты. Многие почитают «Уэмбли» не только как дом английского футбола, но и как дом мирового футбола, великий, легендарный стадион. Игроки со всего земного шара оценивают возможность сыграть на священном газоне как лучший момент своей карьеры. И каждый болельщик считает своим долгом побывать на этом стадионе. Прогулка по Уэмбли-Уэй не может не взволновать даже самых отъявленных циников. Когда находишься на арене, в голове проносится вся ее история, и в то же время ты понимаешь, что это особенный день в твоей жизни. Надписи на стенах вдоль знаменитой улицы — послания клубов со всего мира — можно рассматривать часами. Все это создает неповторимую атмосферу потрясающую ауру, которая окутывает только знаменитые памятники древних цивилизаций. Снаружи стадион не менее прекрасен.

Построенный всего за 300 дней и 750 000 фунтов, «Уэмбли» задумывался как павильон для Британской имперской выставки[173]. В начале 1920-х возникла необходимость в большом стадионе для проведения Олимпийских игр, финала Кубка или матчей сборной. Выбор пал на эту малонаселенную местность к северо-западу от Лондона, поскольку до нее было удобно добираться из всех районов страны. В наши дни подобное решение может показаться странным. Но необходимо помнить, что даже в сороковые и пятидесятые годы поездка до «Уэмбли» из лондонского Ист-Энда[174] рассматривалась как своеобразная вылазка. Когда стадион был построен, он стал поистине национальной гордостью. Там царила потрясающая атмосфера. Но вскоре стало ясно, что «Уэмбли» стал заложником собственной славы: даже его гигантских по тем временам площадей не хватало, чтобы вместить всех желающих.

Это подтвердил первый же матч, знаменитый финал «Белой лошади»[175] с участием «Болтона» и «ВестХэма», состоявшийся 28 апреля 1923 года.

За вход на стадион, рассчитанный примерно на 100 000 мест, заплатили более 126 000 человек, а еще 76 000 довольно легко преодолели ненадежные ограждения. Стадион был не просто переполнен. Болельщики разместились даже на футбольном поле, а полиция безуспешно пыталась восстановить порядок. С тех пор из соображений безопасности была установлена строгая квота на билеты. Несмотря на это количество зрителей несколько раз все равно превышало норму. В 1982 году, во время квалификационного матча чемпионата мира со сборной Венгрии, в котором Англии необходимо было победить, люди тысячами штурмовали ворота и перебирались через заграждения. 110–120 тысяч болельщиков сборной Англии заполнили трибуны под завязку. Атмосфера на стадионе была накалена до предела, а когда Пол Маринер забил победный гол, трибуны буквально взорвались.

Оригинальная архитектура делала стадион удобным для болельщиков. Но после доклада Тэй-лора[176] «Уэмбли» пришлось распроститься со стоячими местами. А ведь он больше других стадионов Англии пострадал от этой потери. Раньше на стоячих трибунах располагался домашний сектор, где собирался хардкор и шумно поддерживал команду, перелезая через ограждения и свободно перемещаясь по стадиону. Это было очень нужно сборной: любой ее матч превращался в страстное и шумное действо. Но потеря стоячих трибун вкупе с жесткими действиями стюардов и новыми мерами безопасности уничтожила ту атмосферу, которой восхищался весь футбольный мир. В наши дни тщательно распределяемые места указывают вам, где вы будете сидеть. Таким образом, шумовая поддержка потеряла свою мощь, и умерло чувство, что каждый матч — особенный. Исключением порой являются финалы Кубка Англии и финалы плей-офф.

Итак, болельщики все чаще начали задумываться о том, что дорогое их сердцу место уже не столь хорошо, как прежде. Любой, кто смотрел матчи сборной с нижнего яруса, скажет, что по сравнению с новыми, удобными аренами «Уэмбли», построенный в первой четверти XX века, безнадежно устарел. Он больше не подходит для матчей даже с 80 000 болельщиков. Мы знаем, что по телевизору игра выглядит просто фантастически, но на самом деле все стало совсем, совсем по-другому. Ужасные сиденья, отвратительные туалеты, очень дорогая и при этом скверная еда, парковка с кошмарным въездом — вот что омрачает поход на «Уэмбли». Все это плохо само по себе, но самое главное — стадионом теперь владеет акционерное общество, поэтому организаторам любых мероприятий, в том числе и футбольных матчей, приходится брать его в аренду. Значит, деньги идут не на нужды игры. Мы, то есть те, кто платит, должны требовать больше с руководства футбола, а оно, в свою очередь, должно требовать больше с АО «Уэмбли». Возникает вопрос, почему футбол в этой стране не владеет собственным домом? Когда приходит время выходить на поле сборной Англии по регби, она играет, возможно, на лучшем стадионе в стране — «Твикенхэме»[177]. Эта огромная арена оборудована только сидячими местами, дает великолепный обзор и используется исключительно для регби. На замечательном стадионе рождается замечательная атмосфера, которой так не хватает «Уэмбли». Если рассмотреть структуру Федерации регби в нашей стране, поражаешься, что спорт, который на клубном уровне собирает скорее сотни, чем тысячи болельщиков, и лишь несколько его стадионов соответствуют требованиям хотя бы четвертого футбольного дивизиона, смог профинансировать такую потрясающую арену. Как футбол позволил обойти себя? Споры о стадионе для сборной Англии продолжаются. Но совпадает ли наше мнение с планами функционеров? «Уэмбли» создавался как дом для сборной Англии, но может ли он играть эту роль теперь? Местонахождение национального стадиона также давно вызывает споры. И каждая точка зрения заслуживает внимательного рассмотрения.

В Ланкастер-Гейт многие высказываются за, перестройку «Уэмбли», сколько бы миллионов она ни стоила. Почему же их так привлекает этот вариант? Превращение «Уэмбли» в стадион, соответствующий требованиям нового столетия, — задача сложная и дорогостоящая. Откуда возьмутся деньги? Может, провести лотерею? Или продать «Уэмбли»? Впрочем, скорее всего, большую часть этих денег изымут из футбольной казны. Что, в свою очередь, объясняет предпочтительность варианта с перестройкой «Уэмбли». Традиции, сложившиеся на стадионе, оправдывают это предложение. Но в наши дни вне башен-близнецов проводится столько матчей, что поездка туда начала терять свое волшебство даже для тех, кто болеет за команды низших дивизионов. Учитывая все минусы, приходится признать, что пришло время завершить эпоху и построить для английского футбола новый светлый дом будущего.

Футбольный истеблишмент в Англии раздроблен: Ланкастер-Гейт, Лилсхолл[178], Бишэм Эбби[179] разбросаны по всему Лондону и в графствах неподалеку. Не удобнее ли собрать руководящие структуры в одном месте? В объединенном центре английского футбола могли бы разместиться штаб-квартира ФА, школа для тренеров, реабилитационный центр и даже музей футбола, который посещали бы туристы со всего света. Лектории, крытые футбольные залы — возможности для приумножения казны безграничны. Главной составляющей, конечно, будет стадион национальной сборной, построенный, чтобы доставить удовольствие зрителям, а не для того, чтобы получить приз за достижения в области архитектуры. Здесь будут удобные сиденья, обеспечивающие четкий, беспрепятственный обзор, просторные и чистые туалеты, кафетерии и другие вещи, способствующие созданию особой атмосферы вне зависимости от количества посетителей. Разве это предложение не заслуживает внимания? Будем надеяться, что кто-нибудь в Ланкастер-Гейт поймет, какую прибыль, финансовую и спортивную, может принести подобный комплекс.

В США, например, стадионы для американского футбола или автогонок часто строятся именно в таких центрах. Американцы, со свойственным им коммерческим чутьем, умеют извлекать выгоду из сопутствующих видов деятельности. Посещение в середине недели дэйтонского гоночного стадиона[180] во Флориде, где проходит знаменитая гонка «Дэйтон-500»[181], не идет ни в какое сравнение с тусклой поездкой на «Уэмбли». Здесь развлечений хватит на весь день: фантастический музей, экскурсии по стадиону, прекрасная еда. Все это привлекает фанатов автоспорта со всего мира. Мы могли бы сделать не хуже.

Футбол является самым популярным у нас видом спорта, и если с помощью лотереи удалось собрать миллионы фунтов для постановки лондонских опер-буфф, то почему бы не помочь игре? Идея подобным образом собрать деньги на перестройку «Уэмбли» уже выдвигалась, но от нее лучше отказаться, так как «Уэмбли» является акционерным обществом. Стадион пережил свой пик популярности, поэтому надо принять смелое решение и распрощаться с башнями-близнецами. Но куда же идти?

Всем бы хотелось, чтобы стадион национальной сборной находился рядом с домом. Тем, кто живет на юге, и так повезло, но, как болельщики, мы должны мыслить масштабно. Если рассматривать регионы с точки зрения футбола, то стоит отметить северо-восток — за его страсть. Прекрасное место! Болельщики большой тройки[182] поддерживают свои команды с таким пылом и жаром, что заменяют собой двух дополнительных игроков на футбольном поле. Ливерпуль и Манчестер — тоже неплохие кандидатуры. Лондон же может противопоставить упомянутым регионам только численность населения. Однако футбольные болельщики — выносливое племя. Мы привыкли ездить за своими командами по всей стране. В наши дни дешевого и довольно быстрого транспорта поездка из Лондона в Ливерпуль мало чем отличается от поездки в Саутенд[183]. Здравый смысл подсказывает, что национальный стадион должен располагаться в Мидленде[184]. До него можно добраться из любой части страны за считанные часы — хоть поездом, хоть самолетом, хоть автобусом, не говоря уж об автомобиле. Кстати, этот довод уже приняли во внимание. Что находится в конце трассы М-40[185] и на съезде с М-6[186]? Национальный выставочный центр[187], построенный, чтобы разгрузить «Эрлс-Корт»[188] и «Олимпию»[189].

Разве футбол не может осознать необходимость перемен и перенять опыт у других областей бизнеса?

Существует и другой вариант — менее привлекательный, но достойный того, чтобы его рассмотрели. Сохранить «Уэмбли» как самый большой стадион в Англии и проводить на нем финалы Кубка и важные международные матчи, а остальные игры сборной проводить на футбольных аренах по всей стране. Как показывает пример Италии и Германии, это может принести немало пользы английской национальной команде. Переезд со стадиона на стадион не может повредить футболистам, кроме того, выступление на знакомом поле оберегает Их от излишнего давления трибун, которое многие из них испытывают на «Уэмбли». Итальянцы и немцы хорошо понимают, какое значение имеет место проведения матча, и выбирают его, чтобы дать команде дополнительные преимущества. Они знают, что товарищеская игра со сборной Норвегии не заполнит «Олимпийский стадион» или «Сан Сиро»[190], и устраивают ее на арене меньшего размера. Тогда зрителям удается создать более шумную и страстную атмосферу. Гораздо приятнее играть на стадионе средней вместимости, забитом под завязку, чем на полупустом гиганте.

«Уэмбли», если взглянуть на него промозглым вечером в среду, во время матча со сборной Портуталии, на который пришли 30 000 зрителей, деморализует даже самого рьяного английского болельщика. Но есть и другие преимущества, которые можно получить от подобных переездов. Матчи национальной сборной привлекут тех, кто не в состоянии доехать до «Уэмбли». В стране было реконструировано довольно много стадионов, и теперь у нас есть несколько выдающихся арен. На некоторых из них зрители более агрессивны, на некоторых менее. «Ньюкасл», «Бирмингем», «Ливерпуль» и т. п. только выигрывают от того рвения, которое проявляют их болельщики. Сколько раз мы слышали от тренеров навязшее в зубах: «Болельщики были сегодня двенадцатым игроком» или видели, как арбитры принимают странные, «сомнительные» решения, поддавшись влиянию некоторых фанатов. Враждебные, горластые, буйные — называйте их как хотите. Но они могут изменить расклад на футбольном поле. Может, это и нечестно, но это так. Представьте себе впечатление, которое произвели бы 35 000 «джордиз»[191] на Роберто Баджо, если бы кричали ему в спину!

Еще большее влияние оказывает столь страстная поддержка на сборную Англии. Атмосфера «домашнего сектора», которой не хватает на «Уэмбли», будет автоматически возрождаться на любом стадионе, принимающем матч сборной, и это пойдет на пользу команде. На «Олд Траффорд», «Сент-Джеймс Парк»[192] и «Вилла Парк» есть все условия для проведения любого матча с участием национальной команды. «Уэмбли» уже не та крепость, какой он был раньше. Руководство сборной должно рассмотреть все варианты и выбрать лучший.

Но какой бы вариант ни победил, тот, кто принимает решение, должен считаться с мнением людей, которые платят за вход. В противном случае они перестанут ходить на футбол. Телевидение и деньги корпораций — это, конечно, хорошо, но игра многое теряет, если на стадионе не возникает соответствующая атмосфера. Но ее создают не фанаты-знаменитости, не победители проводимых газетами конкурсов, получающие бесплатные билеты, и не толпы школьников. Ее создаем мы, отдающие трудом заработанные деньги за вход на стадион. Футбол — наш, он принадлежит нам, потому что мы его оплачиваем. Поэтому ФА обязана знать, что мы думаем о происходящем, и учитывать это мнение. Окончательное решение о национальном стадионе должно быть принято в пользу игры в целом, а не только в пользу тех, кто хочет обогатиться за ее счет. Как фанаты, мы хотим видеть не только хорошую игру, но и хороший стадион, вне зависимости от его уровня — клубного или международного, — ведь он содержится на наши деньги.