Легенды о мастере Мацумуре
Легенды о мастере Мацумуре
Фунакоси Гитин в своей автобиографической книге «Каратэдо» вкладывает в уста Мацумуры историю, рисующую его взаимоотношения как наставника каратэ с учеником – правителем острова. По словам мастера, правитель оказался безразличным учеником, пренебрегал совершенствованием техники, которая, несмотря на все его усилия, оставалась весьма слабой. Однажды Мацумура отметил некоторые из его слабостей и предложил ему нападать со всей силой. Король немедля атаковал двойным ударом ногами нидан-гэри – ударом, весьма опасным для применения в бою с опытным мастером, спосбным воспользоваться малейшим раскрытием противника. Мацумура решил воспользоваться этой ошибкой ученика, чтобы дать ему хороший урок. Он остановил его нидан-гэри рукой-мечом и заставил растянуться на земле. Правда, прежде, чем государь действительно ударился о землю, мастер подставил свое тело под него, от чего тот отлетел от него на три метра. Рассерженный и напуганный правитель на некоторое время лишился дара речи, а потом велел Мацумуре немедля покинуть дворец и не появляться до дальнейших указаний. Несколько месяцев Мацумура провел в отчаянии – король не посылал за ним. Но позже, осознав свою ошибку, он простил мастера и продолжил тренировки с ним.
Другая история изображает мастера обладателем едва ли не сверхъестественных способностей.
Однажды Мацумура (у Фунакоси это еще молодой человек, Фудзивара Редзо пишет, что ему было уже около 70, здесь изложена версия Фунакоси), находясь в Нахе, зашел в лавку гравера Уэхары, мастера каратэ и бодзюцу. Уэхаре было уже за сорок, но он все еще был в расцвете сил. У него была мощная бычья шея, под короткими рукавами его кимоно вздувались и перекатывались мышцы. Это был настоящий силач, известный и в Нахе, и в Сюри.
Мацумура был бледен и выглядел расстроенным, его голос звучал подавленно – дело было вскоре после инцидента с правителем, о котором шла речь выше. Он сказал граверу, что хотел бы заказать рисунок на медной чашке своей курительной трубки. Гравер взял трубку и, стараясь быть вежливым, спросил: «Да простит меня господин, но не Вы ли мастер Мацумура – учитель каратэ»?
– Да, – последовал лаконичный ответ, – что вам угодно?
– Я знал, что не мог ошибиться! Я уже давно мечтаю заниматься каратэ у Вас. Ответ молодого мастера был краток:
– Сожалею, но я больше не преподаю.
Гравер, однако, стал настаивать. Мацумура вновь отказался и поинтересовался, откуда у гравера такой интерес к занятиям у него. Оказалось, Уэхаре просто любопытно, что представляет собой каратэ мастера. Обстановка накалилась, и в итоге гравер бросил Мацумуре вызов на поединок. Было решено схватиться на следующий день в пять часов утра на кладбище возле дворца Кимбу.
Ровно в пять часов двое уже стояли лицом к лицу на расстоянии каких-нибудь десяти метров друг от друга. Гравер двинулся вперед, покрыв почти половину разделявшего бойцов пространства. Он опустил левую руку вниз в позицию блока гэдан-бараи, а правый кулак отвел к правому бедру. Мацумура же остался стоять на месте в естественной позе, положив подбородок на левое плечо. Сбитый с толку стойкой противника, гравер подумал, не сошел ли Мацумура с ума, так как тот выглядел совсем беззащитным. Уэхара приготовился атаковать. Как раз в этот момент Мацумура широко раскрыл глаза и посмотрел прямо в глаза граверу. И тут, остановленный молниеподобной силой,исходившей из его глаз, силач попятился. Мацумура даже не пошевелился, он стоял на том же месте, что и раньше.
Лоб гравера покрылся испариной, по телу потек пот; он чувствовал, как его сердце бьется непривычно часто. Уэхара сел на ближайший камень. Мацумура сделал то же самое.
– Что же случилось? – пробормотал гравер себе под нос. – Откуда этот пот? Почему сердце бьется так часто? Ведь мы не обменялись еще ни единым ударом!
Тут он услышал голос Мацумуры:
– Эй! Давай! Солнце поднимается. Может, наконец, начнем!?
Каратисты встали, и Мацумура принял прежнюю стойку. В этот раз Уэхара был преисполнен решимости завершить атаку и двинулся к противнику. И вот их разделяет уже не десять метров, а восемь, шесть, четыре. Тут гравер снова остановился не в состоянии продвинуться дальше, парализованный необычайной силой, сверкавшей в глазах Мацумуры. Его собственные глаза потеряли блеск, он стоял в оцепенении от исходившего из глаз Мацумуры сияния. В то же время силач не мог отвести взгляда от противника, где-то глубоко внутри он знал, что, если сделает это, то произойдет что-то ужасное. Что же ему следовало предпринять в этой, более чем странной, ситуации? Неожиданный громкий крик Уэхары – «Я-а-а!» – разнесся по всему кладбищу и эхом отразился от окружающих холмов. Но Мацумура по-прежнему стоял неподвижно. Увидев это, гравер отпрянул назад в полном смятении. Мацумура улыбнулся.
– В чем дело? – спросил он. – Почему ты не нападаешь? Ты же не победить одним только криком!
– Не знаю.., – ответил гравер. – Я никогда прежде не проигрывал поединки. Но сейчас…
После минутной паузы он поднял голову и тихо сказал Мацумуре:
– Да, давай продолжим! Результат поединка уже предрешен, но нужно покончить с этим. Если мы этого не сделаем, я потеряю лицо – а я предпочитаю смерть. Предупреждаю тебя, что буду драться до конца.
– Хорошо! – сказал в ответ Мацумура. – Давай!
– В таком случае, прости меня, если можешь, – сказал гравер, бросаясь в атаку.
Но в тот же миг из горла Мацумуры вырвался крик, который поразил гравера, как гром. Он парализовал его. Уэхара почувствовал, что не может пошевелиться, сделал последнюю попытку атаковать и рухнул на землю. В нескольких шагах от него солнце осветило золотым светом голову Мацумуры. Распростертому на земле граверу он казался одним из древних божественных царей, которые побеждали демонов и драконов.
– Я сдаюсь! – сказал бедный гравер. – Я сдаюсь!
– Как!? – воскликнул Мацумура. – Не подобает мастеру говорить такие вещи!
– Я был глупцом, когда бросил Вам вызов, – сказал гравер, поднимаясь на ноги. –
Результат был очевиден с самого начала. Мне очень стыдно. Между моим искусством и Вашим нет никакого сравнения.
– Вовсе нет, – снисходительно ответил Мацумура. – Твой бойцовский дух превосходен, и, я подозреваю, ты достаточно искусен. Если бы мы дрались, то, возможно, я был бы побежден.
– Вы мне льстите, – сказал гравер. – Правда в том, что, только взглянув на Вас, я почувствовал себя совершенно беспомощным. Я был так напуган вашим взглядом, что утратил весь боевой дух.
Голос Мацумуры стал тихим.
– Возможно, – сказал он. – Но я знаю вот что: ты был полон решимости победить, а я был полон решимости умереть, если проиграю. Вот в чем была разница между нами. Послушай, – продолжал он. – Когда я зашел в твою лавку вчера, я был очень расстроен. Когда ты бросил мне вызов, я беспокоился и по этому поводу тоже, но как только мы стали драться, все мои волнения внезапно исчезли. Я осознал, что меня мучили сравнительно незначительные вещи – оттачивание техники, способность преподавать, лесть государю. Я был поглощен мыслями о том, как удержаться на своей должности. Сегодня я мудрее, чем вчера. Я – человеческое существо, а человеческое существо – уязвимое создание, которое не может быть совершенным. После того, как оно умирает, оно снова возвращается к первоэлементам – земле, воде, огню, ветру и пустоте. Суть в пустоте. Все суета. Все мы похожи на стебли травы или деревья леса – создания Вселенной, Вселенная не ведает ни жизни, ни смерти. Суета – вот единственное препятствие жизни.
Сказав это, он замолчал. Уэхара также хранил молчание, размышляя над бесценным уроком, который был ему преподан. И когда в последующие годы он рассказывал об этом происшествии своим друзьям, он в самых ярких выражениях описывал своего бывшего противника как человека истинного величия. Что же касается Мацумуры, то он в скором времени вновь был возвращен на свою прежнюю должность наставника короля.