ГЛАВА 3. ПРОФЕССИЯ — ТРЕНЕР

ГЛАВА 3. ПРОФЕССИЯ — ТРЕНЕР

НЕТ ПРОРОКА В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ…

Я уже писал когда-то, что нет в Бразилии профессии более «опасной» и неблагодарной, чем футбольный тренер. Тем более, тренер сборной. В стране, каждый гражданин которой считает себя авторитетнейшим футбольным специалистом, оценка работы спортивного наставника идет всегда по гамбургскому счету.

Одному из самых известных поклонников «Флуминенсе», завоевавшему со сборной командой страны звание чемпионов мира в 1994 году, Карлосу Альберто Паррейре долгое время принадлежала сомнительная честь быть самым отвергаемым, самым критикуемым, самым (мягко выражаясь) нелюбимым тренером из всех наставников национальной команды.

Никого из них никогда не подвергали такой жестокой критике, как Паррейру. Главное обвинение: он «изменил национальным традициям». Его команда «пошла на поводу у Европы». Его футбол «некрасив», потому что слишком «рационален», в нем нет традиционной для Бразилии легкости и магии. И так далее и тому подобное.

Все три года (1991—1994), пока Паррейра возглавлял сборную, эта критика нарастала, подобно обвалу в горах. Она продолжалась и в ходе чемпионата мира 1994 года. Потом была эйфория победы, вулканическое извержение восторгов, водопады поздравлений. На некоторое время после победы пресса и торсида, футбольные картолы и коллеги-тренеры сменили гнев на милость. Но не «реабилитировали» его полностью.

Спустя всего год после победы команды Паррейры в США, 3 июня 1995 года в Бразилии были опубликованы итоги опроса общественного мнения. Причем весьма представительного: опросили 3 047 человек в 256 городах и поселках всех 25 штатов страны. Один из вопросов был сформулирован так: «Если бы Вам было поручено выбрать тренера для сборной Бразилии, кого бы Вы назначили на этот пост?».

За Загало высказались 24 процента опрошенных. 20 отдали свои симпатии Пеле, который, замечу, никогда не высказывал ни малейшего желания заняться тренерской работой. 18 — Теле Сантане. И лишь 9 предпочли Карлоса Альберто Паррейру. Всего через год после завоевания «ТЕТРА» — четвертого чемпионата мира!

В ноябре того же, 1995 года я встретился с ним и беседовал около часа в его шикарном доме, расположенном в тщательно охраняемом, обнесенном высокой оградой квартале очень богатых вилл «Жардим Марапенди» в аристократическом районе Рио «Барра да Тижука», куда в последние годы начала переселяться из южных кварталов города самая элитная, точнее сказать, самая обеспеченная публика.

Мы сидели у бассейна под пальмами, на которых мягко покачивались гигантские кокосовые орехи. Карлос Альберто согласился на интервью без колебаний и отвел мне времени столько, сколько я пожелал. Он никуда не спешил: в очередной раз сидел без работы, спустя всего три месяца после приглашения на пост старшего тренера одного из самых популярных клубов этой страны «Сан-Пауло». Три месяца поработал, и… спасибо за услуги, будьте здоровы!

А дело было так: после шести туров с четырьмя победами «Сан-Пауло» возглавлял турнирную таблицу. К десятому туру — все с теми же четырьмя победами — оказался уже на 10-м месте. К тринадцатому — опустился на 11-е, к семнадцатому — на 17-е. После этого Карлос Альберто Паррейра был уволен из «Сан-Пауло», вернулся в Рио, где и состоялась наша беседа.

Я ПО СВЕТУ НЕМАЛО ХАЖИВАЛ…

— Для начала вспомните, пожалуйста, основные вехи своего пути в футболе. Насколько мне помнится, Вы — один из немногих тренеров, у которых за плечами не было солидной игровой футбольной практики, не так ли?

— Я получил спортивное образование в школе физвоспитания в Рио-де-Жанейро: закончил ее в 1966 году и был откомандирован в Гану, где в течение года работал тренером сборной команды этой страны. Затем три месяца учился в Германии в спортивной школе («Sportschule») в Ганновере, оттуда отправился в Англию, где проходил стажировку в профессиональных футбольных клубах «Челси» и «Тоттенхэм». Вернувшись в Бразилию, был приглашен в «Васко да Гама» на должность тренера по физической подготовке. Вскоре меня призвали на эту же роль и в сборную команду страны, которая готовилась к чемпионату мира в Мексике. Это было в 1970 году в тот момент, когда на смену Жоану Салданье пришел новый старший тренер Загало. Как известно, мы завоевали тогда звание чемпионов.

После этого меня пригласили в клуб «Флуминенсе», тоже тренером по физподготовке, но время от времени приходилось подменять там и старших тренеров, в те моменты, когда они менялись. Знаете, как это иногда бывает: один уже ушел, ему на смену ищут другого, но работа должна продолжаться, команда не может простаивать, и в эти периоды я руководил футболистами.

— А в сборной Вы тоже продолжали работать после завоевания «ТРИ»?

— Да, конечно, по совместительству я оставался и тренером сборной по физподготовке, мы продолжали сотрудничать с Загало, а перед чемпионатом мира 1974 года меня ввели в состав Технической комиссии (так назывался штаб по руководству сборной, который всегда создавался перед очередным мировым чемпионатом) и поручили, как и раньше, отвечать за физические кондиции игроков.

— Значит, и провал на том чемпионате мира Вы пережили вместе с Загало? Наверное, это был один из самых тяжелых моментов Вашей биографии?

— Да. И не только для меня. Вся страна тогда жила ожиданием победы, все жаждали «ТЕТРА», все верили, что мы станем чемпионами в четвертый раз. Ведь удалось же сборной Бразилии победить дважды подряд: на чемпионатах 1958 и 1962 годов. Бразильцы надеялись, что этот подвиг будет повторен: после победного чемпионата 1970 года логически напрашивалась мысль о победе в 1974 году. Но вместо этого мы потерпели поражение, и нам пришлось ждать «ТЕТРА» почти четверть века.

— Но к нему, все-таки, сборную привели именно Вы с Загало, правда, поменявшись местами.

— Да, но до этого был долгий путь. После поражения в 1974 году нас всех, естественно, из сборной убрали. Это традиция: проигравший должен уйти.

— И что было потом?

— Потом я продолжал работать во «Флуминенсе». До 1975 года. В 1976 году вместе с Загало и по его просьбе переехал с ним в Сан-Пауло, куда он был приглашен на работу в «Коринтианс». Но мы там пробыли недолго, меньше года, и в том же 1976 году оба отправились в Кувейт. Загало стал там тренером сборной, а я был при нем в роли «технического советника». Но через год он вернулся, а я там остался. В 1977—1978 годах руководил юношеской сборной Кувейта, в 1979 был приглашен на должность старшего тренера сборной этой страны, и тут, как я считаю, фактически и начался мой путь в качестве футбольного тренера.

— Уже самостоятельно, без Загало?

— Да. Мы с ним оставались (и остаемся до сих пор) друзьями, но работать я стал самостоятельно именно тогда, в Кувейте. Причем я не был там неудачником: в 1979 году мы выиграли Кубок Азии, в 1980 поехали на Олимпиаду в Москву, где в четвертьфинале проиграли команде СССР: 1:2. Для Кувейта дойти до олимпийского четвертьфинала это был успех!

Затем в 1981 мы успешно провели отборочные матчи перед чемпионатом мира в Испании. На том чемпионате попали в не самую легкую группу: Франция, Англия, Чехословакия и Кувейт. С одной ничьей (1:1, с Чехословакией) и двумя поражениями, естественно, не вышли из группы. На чем тот первый этап моей работы на Арабском Востоке был завершен, и в 1983 году я вернулся в Бразилию.

ПЕРВЫЙ БЛИН, КОТОРЫЙ КОМОМ…

— И сразу же получили сборную?

— Да, я руководил ею всего один год, хотя поначалу предполагалось, что доведу ее до чемпионата 1986 года.

(…Для справки замечу, что с точки зрения результативности тот первый «заход» Паррейры в роли старшего тренера в бразильскую сборную отнюдь не кажется со стороны «первым блином, который оказался комом»: под его руководством сборная провела 14 матчей, одержала пять побед, семь раз сыграла вничью и всего дважды проиграла. В любой другой стране этот баланс считался бы наверняка положительным. Но не в Бразилии… Драма Паррейры заключалась в том, что он принял команду от Теле Сантаны после очередной неудачи на чемпионате мира 1982 года. Та команда по единодушному мнению бразильцев была едва ли не самой техничной, отличалась едва ли не самой красивой игрой, но… проиграла. Паррейра был обречен на обновление, на эксперименты, он просто обязан был искать какие-то новые пути, тем более, что пришел-то он в сборную в момент смены поколений. И торсиде очень нелегко было расставаться с той прежней, ставшей почти легендарной и самой любимой командой. Любые попытки изменить что-либо в составе или манере игры сборной были обречены на критику и неприятие. В моем досье хранится отчет о ничейном матче (1:1) команды Паррейры в Кардиффе со сборной Уэльса 12 июня 1983 года. Спортивный обозреватель журнала «Маншете» Ней Бьянки не без ехидства писал тогда: «Не проиграть в Кардиффе — это почти подвиг. И наша новая сборная может этим гордиться… Не потому что валлийцы стали вдруг новыми львами Британской империи. Ничего подобного. Просто Бразилия, мало того, что не умеет выигрывать, она умудряется сама себя загонять в самые критические ситуации. В частности в те моменты, когда соперники начинали поливать нашу штрафную душем верховых навесов. Это — вечная проблема всех наших защитных линий… Матч в Кардиффе стал для нас фильмом ужасов. Правда, удалось, все-таки, спастись, хотя и ценой больших потерь. И теперь вывод: эта команда еще очень далека от той, что играла на чемпионате мира в Испании…».

Паррейра был изгнан из сборной после весьма бледного выступления сборной команды в Кубке Америки 1983 года, когда в решающих финальных матчах Бразилия уступила сначала 0:2 Уругваю в Монтевидео, а затем на глазах родной торсиды в Сальвадоре сыграла с уругвайцами вничью, упустив звание чемпиона. После этого матча трибуны скандировали «Паррейру-вон!», и вся спортивная пресса обрушилась на тренера с яростной критикой. Именно там и родилось представление о нем, как о «неудачнике». И этот жестокий и безапелляционный приговор жил, живет и, видимо, будет жить, пока живет сам он, Карлос Альберто Паррейра… Но вернемся к нашему разговору).

— Итак, Вы проработали в сборной всего один сезон?

— После чего снова вернулся во «Флуминенсе». И в 1984 году под моим руководством эта команда стала сначала чемпионом Рио, а затем и страны.

— Кстати сказать, это ведь был пока единственный случай, когда «Флу» завоевывал звание национального чемпиона, не так ли?

— Да. И по окончании этого чемпионата я получил очень лестное предложение от Арабских Эмиратов, отправился в Дубай и пробыл там четыре года. Дважды мы становились вице-чемпионами Персидского залива, сумели выйти в финальный турнир чемпионата Азии. А в 1988 году меня пригласили тренировать сборную Саудовской Аравии, где я пробыл еще два года. С этой командой мы стали чемпионами Азии, выиграв почетное звание у Кореи.

Я, было, вернулся в Бразилию, но тут же получил приглашение от Арабских Эмиратов, тоже на национальную сборную, чтобы руководить их подготовкой к чемпионату мира 1990 года. К тому времени Загало ушел из этой команды, и они искали ему замену.

(Для справки: в финальную часть чемпионата мира 1990 года сборная ОАЭ пробилась уверенно, но на самом чемпионате сыграла неудачно, потерпев три поражения в группе. — И. Ф.)

И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА НАМ СЛАДОК И ПРИЯТЕН…

— И после этого была завершена ваша вторая «арабская» командировка?

— Да, я окончательно вернулся домой в 1991 году и стал тренером «Брагантино». Вместе с этой командой мы вышли в финальный турнир национального чемпионата.

(Тут требуется небольшое пояснение. «Брагантино» — это провинциальный клуб, основанный в небольшом городке Браганса Паулиста в штате Сан-Пауло в январе 1928 года. Его полное название: «Clube Atletico Bragantino». Он обычно играл в третьем или во втором дивизионе, лишь к концу восьмидесятых сумел закрепиться в первом дивизионе штата Сан-Пауло, где играют такие «гранды», как «Сантос», «Палмейрас», «Коринтианс». Мало того: в 1990 году «Брагантино» умудрился стать чемпионом этого штата, обойдя всех «грандов»).

Что касается чемпионата страны, то тут высшим достижением «Брагантино» было чемпионское звание во втором дивизионе в 1989 году, что позволило команде в сезоне 1990 года завоевать себе место уже в первом дивизионе. И премьера оказалась небезуспешной: для новичка восьмое место в финальной таблице национального чемпионата (из двадцати участников) вполне можно было считать неплохим. А в следующем сезоне к руководству командой пришел Паррейра, он-то и вывел «Брагантино» в классификационном турнире на второе место, что позволило скромному клубу участовать в полуфиналах. Здесь «Брагантино» выбил «Флу», а выйдя в финал, тоже показал себя очень достойно: два финальных матчах с «Сан Пауло», руководимом Теле Сантаной, были сыграны так: в столице штата 1:0 в пользу хозяев поля, ответный матч в Брагансе — 0:0. Чемпионом стал «Сан-Пауло», а вице-чемпионом — «Брагантино»… Это как если бы у нас серебрянные медали в высшей лиге завоевала команда, допустим, города Коврова или Коломны. (Впрочем, справедливости ради замечу, что сенсационный успех «Брагантино» был в немалой степени обусловлен и тем, что Паррейра пригласил в том сезоне в состав этой команды двух игроков сборной страны и будущих чемпионов мира: Мауро Силву и Мазиньо).

…Кстати, в сезоне 1996 года «Брагантино», заняв последнее место в первом дивизионе, опять опустился во второй.

— Итак, Вы блистательно показали себя в «Брагантино»…

— И тут — в конце 1991 года — руководство Бразильской конфедерации футбола вновь пригласило меня в сборную страны, которую нужно было начинать готовить к чемпионату мира 1994 года. Подготовка прошла успешно: мы выиграли «ТЕТРА», после чего я отправился в Испанию, проработал один год в «Валенсии», затем один сезон в Турции, в «Фенербахче», который стал со мной в том сезоне чемпионом страны, затем вернулся в Бразилию, проработал три месяца в «Сан-Пауло», и на этом моя футбольная биография пока заканчивается, — сказал он с мягкой улыбкой, прекрасно зная, что мне хорошо известно о его изгнании из «Сан-Пауло» за несколько дней до нашей беседы.

ВОСТОК — ДЕЛО ТОНКОЕ…

— Поскольку Вы, как никто другой из бразильцев, хорошо знаете арабский футбол, все-таки проработали в этих странах в общей сложности четырнадцать лет, скажите честно: у арабов есть какое-нибудь будущее на футбольных полях? Можно ли ожидать, что наступит когда-нибудь пора, когда с ними начнут считаться футбольные авторитеты Европы и Южной Америки, как это сейчас происходит с африканским футболом? Или арабские страны навсегда обречены служить лишь «золотоносными приисками» для классных тренеров, вроде Вас, которым трудно найти подобающую работу у себя на родине?

— Во-первых, я бы разделил арабский футбол по крайней мере на две группы. Если взять страны Северной Африки: Тунис, Алжир, Египет, то у них может когда-нибудь появиться «будущее», о котором вы говорите. Там время от времени вырастают классные игроки, там дело поставлено, можно сказать, на профессиональную основу.

Ну, а что касается футбола стран Среднего Востока, то они пока — любители. От них в ближайшие годы трудно ожидать чего-либо интересного. Только совсем недавно они начали профессионализироваться, попытались покупать сильных игроков. Но все равно, тамошний футбол еше нельзя пока оценивать как профессиональный. Да, они умеют бороться с более сильными соперниками. Но этого мало для того, чтобы заявить о себе в большом футболе.

Кроме того, у них есть один серьезный минус: из-за тяжелейшей жары сезон там длится всего 8-9 месяцев в году. В июне-августе там на поле выйти невозможно. Даже в утренние или вечерние часы.

— У нас, в России, тоже выпадают четыре месяца, правда, зимних.

— Это — ваша беда, но вы, кажется, сумели приспособиться. У арабов есть и еще одна проблема: обмен игроками и вообще футбольные связи с Европой или Америкой не слишком интенсивны. В таких условиях трудно научиться чему-либо. Конечно, они работают, они стремятся чего-то добиться. Но в условиях режима полупрофессионализма эти усилия не могут принести быстрых результатов.

И еще: во всех этих странах: в Кувейте, Катаре, Эмиратах от силы наберется с тысячу футболистов. Это маловато. Чтобы развиваться, футбол должен опираться на многие тысячи игроков. Возьмите у нас, в Бразилии, добрая сотня лучших футболистов за один сезон уезжает за границу. (Уточняю: по официальной сводке Бразильской конфедерации футбола за один год с декабря 1995 по ноябрь 1996 года из Бразилии выехали в другие страны 381 футболист. А к концу десятилетия этот показатель вырос до семисот человек. — И. Ф.). Но на смену им тут же появляются сотни новых, талантливых, обещающих… Да иначе и быть не может. Ведь у нас каждый мальчишка с детства гоняет мяч. В таких клубах, как «Фламенго» или «Сан-Пауло» имеются по три сотни талантливых мальчишек в футбольных школах. А если взять Эмираты, там от силы наберется семьсот человек, регулярно играющих в футбол. Это очень мало. Конечно, они надеются на что-то, они борются. Но говорить о каких-то перспективах этого футбола нельзя. По крайней мере, до тех пор, пока они не поставят дело на профессиональную основу. Чтобы футбол нормально развивался, он должен прежде всего опираться на большую армию игроков…

— Но согласитесь, что с их деньгами они сумели бы решить и эту проблему: могли бы в два счета скупить на корню все солидные европейские клубы вместе с тренерами. И, извините ради Бога, они могли бы скупить и весь бразильский футбол, не так ли?

— Теоретически — да. Но ведь громадные богатства Арабского Востока не принадлежат их футбольным клубам! Конечно, если какое-то из их правительств вдруг пожелает заняться массированной скупкой южноамериканских или, допустим, европейских игроков, тогда их клубы действительно могут стать угрозой для всего мирового футбола. Теоретически говоря, они действительно могут скупить всех. Но пока до этого дело не доходило… Слава Богу.

…МНОГИЕ РЫДАЛИ, КАК ДЕТИ

— Теперь давайте отойдем от экономических проблем. Высшей точкой Вашей карьеры стала, видимо, победа на чемпионате-1994, не так ли? А каким было самое жестокое разочарование, которое Вы испытали?

— Разочарование?… Без них не обходится жизнь ни одного тренера. Пожалуй, это было в 1986 году, когда в отборочных играх чемпионата мира мне не удалось вывести в финальную часть команду Эмиратов. Дело было так. В первом матче мы проиграли сборной Ирака 1:2. Во втором, стало быть, нужно было выиграть 2:0. И мы вели в этом матче 2:0! Игра была в Саудовской Аравии, поскольку в Ираке в то время невозможно было играть из-за войны… Итак, мы ведем 2:0.Победа уже близка. Кажется, вот она, вот! Через минуту свистнет судья и…

Заметьте: в первом тайме один из наших игроков был удален с поля. И вдесятером ценой невероятного напряжения мы весь второй тайм удерживаем счет. Держим его до 46-й минуты. Именно до сорок шестой, когда пошло добавленное судьей время… К этому моменту страна уже поверила, что мы едем в Мексику. Народ уже праздновал победу, вышел на улицы! Ликовал! И на 46-й минуте мы пропускаем гол… На табло 2:1! Как в первом матче. Назначается дополнительное время, и тут все рухнуло: мы пропускаем в той получасовке еще два мяча, проигрываем 2:3, и лишаемся путевки на чемпионат, которая была у нас уже в руках!

…Даже сейчас не могу без волнения вспоминать, что было с командой после этого матча. Игроки упали на траву без сил, отказываясь верить в случившееся. Многие рыдали, как дети. Пожалуй, большего потрясения в моей жизни я не испытал.

— Ну, а теперь давайте вернемся к высшей точке Вашей биографии: победе на чемпионате-1994. Ваша работа там была превосходной. Команда выглядела удивительно сплоченной, причем не только на поле, но и за его пределами. Это признано всеми, даже самыми яростными Вашими критиками и противниками, которых у Вас всегда предостаточно. Как Вы этого добились? Как Вы сумели так здорово сплотить коллектив? Помнится, вплоть до финального матча следующего мирового чемпионата, команда Ваша продолжала выходить на матчи, взявшись за руки. Мы это видели и в августе 1997 года в Москве, когда бразильцы приехали к нам на товарищеский матч. Кажется, это единственный такой обряд в мировом футболе? У Вас был какой-то особый план психологической подготовки? Кто-то выполнял в команде функции профессора Карвальяэса, того, что работал со сборной Феолы в 1958 году?

— Видите ли, тут сработала масса факторов. Начну с того, что у нас была, все-таки, достаточно опытная команда. Профессионалы. Если я в чем-то попал, как говорится, «в десятку», так это в том, что сделал особый упор в своей работе на самых опытных бойцов. Хотя после очередной неудачи на чемпионате-1990 в Италии многие из них, из выступавших в том чемпионате ветеранов, подверглись жестокой критике. Особенно те, кто играл в зарубежных клубах.

— Мы их зовем «легионерами».

— Пусть будет так. Так вот у нас в Бразилии стало складываться после чемпионата-1990 отрицательное отношение к таким «легионерам», как Дунга, Бебето, Мюллер, Бранко, Рикардо Роша. Их стали считать оторвавшимися от Родины и уже отыгравшими свое «наемниками». Проиграли чемпионат, ну, и пускай они там «в своих Европах» доживают свой век! Такое сложилось мнение…

И когда я призвал их в состав сборной, на меня обрушилась волна критики. Но я по опыту сборных, которые участвовали в чемпионатах 1970 и 1974 годов, прекрасно помнил, какое психологическое давление на любого игрока, даже на самого опытного мастера, ветерана оказывает сам факт его призыва в состав сборной. Это ведь означает высшую точку в его футбольной карьере! Такое событие неизбежно влечет за собой стресс, игрок оказывается объектом мощнейшего психологического давления. Особенно это стало проявляться в последние годы, перед чемпионатом-1994, когда вся Бразилия уже истосковалась, не видя побед на чемпионатах почти четверть века. Я предвидел, что психологическое напряжение будет чрезвычайно сильным, и совладать с ним смогут в первую очередь самые опытные бойцы. И поэтому именно из них я смонтировал костяк команды, на который решил опереться. Тем более, что у этих парней за плечами уже был опыт одного, а у некоторых и двух чемпионатов, они знали, чего стоит участие в таком состязании, как трудно выиграть Кубок мира, какого напряжения сил это стоило. У них был опыт поражения. А ведь это тоже бесценный опыт! И самое главное, снова вернувшись в сборную по моему призыву, они почувствовали, что это их последний шанс. Сейчас или никогда! Человек, поставленный перед таким выбором, способен на многое.

— Вы, прямо-таки, психолог!

— Кроме того, они прекрасно понимали, что раздор в команде обязательно приведет к поражению. Отсюда и их готовность сплотиться и сражаться до конца, биться, не жалея сил, забывая обо всем, в том числе и о деньгах, о премиях за победу. Это все — очень важно! Заметьте, у нас никто ни разу даже не заикнулся об оплате, о вознаграждении за победы, за выход на какой-то определенный этап турнира. Казалось, денежного вопроса для них не существовало. Все были нацелены только на победу и знали, что если она придет, будут и награды.

— Нам бы Ваш опыт!

— Да, я, конечно, слышал еще до начала того чемпионата, что несколько ваших игроков сборной потребовали сменить тренера, развязали дискуссию о вознаграждениях. Это невероятно! Таких надо было немедленно и навсегда убирать из сборной.

— Их не только не убрали, но новый тренер, назначенный после нашего провала на чемпионате в США, пригласил «бунтарей» и в свою команду, а они потом учинили нечто подобное и два года спустя — на чемпионате Европы-1996.

— Просто не верится, что люди могут дважды попадать в одни и те же ловушки!

— Мы, русские, можем и не то еще! Ну, да ладно, вернемся к Вашей сборной! Вас постоянно упрекали и даже сейчас продолжают упрекать в том, что Ваша команда не показывала, как считают Ваши критики, по-настоящему красивой, «истинно бразильской» игры. Вы «европеизировали» команду, Вы ее слишком сильно «заорганизовали», Вы поставили во главу угла заботу об обороне! Что Вы отвечаете на такого рода критику?

ХОРОШО ТЕМПЕРИРОВАННЫЙ КЛАВИР

— Во-первых, мы не придерживались принципа «оборона прежде всего»! Многие здесь, в Бразилии, этого так и не поняли. Наша игра была не оборонительной, а хорошо организованной. У меня была четкая тактическая схема. С мячом или без мяча любой игрок наш пользовался полной свободой действий, возможностью импровизировать и искать интересные продолжения игры. Первая наша заповедь была проста: ни в коем случае не отбивать мяч без адреса, по принципу «вперед, а там разберемся!». Мы обязаны были всегда бороться за контроль над мячом, завладев им, беречь его, контролировать без спешки, не бросаясь в неподготовленные атаки. Наша задача была: держать мяч, терпеливо выжидая своего часа, создавая, созидая, наращивая тактический перевес, чтобы в нужный момент вдруг стремительно бросить одного из игроков в отрыв, вывести его точным пасом на ударную позицию.

И потом: ведь это была команда, которая имела на левом фланге Леонардо и Бранко, на правом — Жоржиньо. Команда, имевшая Бебето, Ромарио, Раи, Зиньо! И скажите на милость: разве такая команда может считаться «обороняющейся»?! Нет, она была хорошо организованной командой, которая умела играть без мяча, что тоже очень важно, и что бразильцы умеют делать не всегда. Вы же видели наш футбол, и вы знаете: частенько можно наблюдать, как, потеряв мяч, какой-нибудь из наших «суперигроков» отключается, останавливается, успокаивается: он сделал свое дело, он теперь готов ждать, когда мяч снова придет к нему… Нет! Так играть нельзя! Я поставил себе задачу: приучить команду играть не только с мячом, но с не меньшей энергией и без мяча! Мне это удалось.

И еще. Чемпионат мира — это не чемпионат страны. «Атлетико» (Мадрид) стал чемпионом страны, даже проиграв в ходе чемпионата одиннадцать матчей! А чемпионат мира — это ведь всего семь игр! Там нет права на ошибку. Если ты ошибся один раз, отправляйся домой и жди снова четыре года! Отсюда наш главный лозунг: максимальная эффективность и ноль ошибок. Иначе мы вновь вернулись бы с пустыми руками, как возвращались с пяти предыдущих чемпионатов, даже играя в «красивый», традиционно «бразильский» футбол!

ИНЖЕНЕРЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ДУШ

— А трудно ли было укротить холерический темперамент Ромарио? Как это Вы не побоялись поставить его в одной связке с таким непохожим на него, дисциплинированным, выдержанным игроком, как Бебето? Неужели тут не было сомнений и риска с Вашей стороны? Ведь, помнится, перед чемпионатом они не ладили друг с другом. Вы же знаете, что даже в Вашем чартерном самолете при вылете в США Ромарио возмущался тем, что его персональное кресло оказалось рядом с креслом Бебето. И вдруг мы видим, как они играют рядом, играют удивительно слаженно, со стопроцентным взаимопониманием, и ничего похожего на трения, конфликт или разницу характеров не замечаем! Как же этого удалось добиться?

— Тут не было особых трудностей, поскольку мы заранее провели подготовительную работу. У нас для этого был специалист Эвандро Мота.

— Психолог?

— Нет, не совсем. Это был специалист по общению. Он провел пять бесед с командой, в ходе которых, мы также подготовили специальный видеофильм, объяснявший важность создания и поддержания в коллективе атмосферы взаимопонимания, дисциплины и сплоченности. Интересы команды должны превалировать над личными интересами. Мы вложили все это в наших игроков, и у нас не было никаких проблем. Тем более, что все очень хотели стать чемпионами мира. Уже в конце отборочных игр Ромарио прекрасно вписался в коллектив, и по поведению ничем не отличался от остальных игроков. То есть, на поле-то он, конечно, отличался. Это, все-таки, был Ромарио!

С помощью Эвандро Моты мы выработали такую нашу «философию коллектива»: «Футбол — это не самая главная вещь в твоей жизни. Есть вещи поважнее: семья, здоровье, благополучие. Причем благополучие и твое, и твоей семьи и твоей страны… Но на эти 60 дней, на протяжении которых мы находились в США, футбол должен стать для каждого из нас самым главным делом нашей жизни!».

И это сработало. Эта формула, эта психологическая мотивация настроила всех нас на победу. Дело в том, что для бразильской команды не так уж трудно победить в каком-либо матче даже с очень сильным соперником. Гораздо труднее одержать победу за пределами футбольного поля. Я имею в виду: добиться сплочения, единения всех. Для этого полезно даже немного забыть о профессионализме и возродить древний дух любительства в высоком и чистом смысле этого слова: когда все помыслы нацелены на победу и только на победу! Никаких склок и споров! Никаких дискуссий о том, кто выйдет на поле, а кто останется на скамейке. Ничего такого! На предыдущем чемпионате 1990 года в сборной Бразилии такие споры возникали, вы слышали об этом?

— Да, конечно.

— А у нас — в 1994 году ничего подобного уже не было.

— На чемпионате-1958 Висенте Феола опирался на группу ветеранов: Диди, Нильтон Сантос, Беллини. На чемпионате-1970 команду цементировали Пеле, Карлос Альберто и Жерсон. А у Вас был такой костяк, фундамент команды?

— Лидеры? Конечно. В первую очередь я бы назвал двоих: Дунгу и Рикардо Роша. Рикардо — пока он находился в составе, но он, к сожалению, слишком быстро получил травму и не играл. Эти двое: Рикардо Роша и Дунга были бесспорными лидерами и на поле и вне его. И игрой своей, и поведением они показывали пример.

— А почему Вы не дали сыграть, не выпустили на поле хотя бы на две-три минуты Роналдиньо, который теперь, отправившись за океан, восхищает европейцев своей потрясакющей игрой.

— Интересный вопрос… Во-первых, Роналдиньо всей своей последующей жизнью в футболе уже доказал, что мой выбор: приглашение его в сборную было правильным. Но давайте же вспомним, что в то время — три года назад ему было всего семнадцать лет!

— Как и Пеле в 1958 году.

— Да, как только он пришел в команду, сразу же начались разговоры и появились ассоциации с молодым Пеле. Роналдиньо это очень чувствовал. Представляете себе, что это такое, когда тебя сравнивают с Пеле? Но в то же время он отчетливо видел, что ветераны Ромарио и Бебето — на пике формы. Они прекрасно играют. И он слегка заробел. Был ослеплен их блеском. Честно говоря, он тогда еще не внушил нам стопроцентной уверенности в том, что окончательно готов выступать в составе сборной. Тем более, что вслед за Ромарио и Бебето у нас на этой позиции «перед Роналдиньо» был еще и Мюллер. Тоже ветеран. И прекрасный мастер. Для него это уже был третий чемпионат. Наверняка последний.

ШАКАЛ ВОЕТ, А КАРАВАН ИДЕТ СВОЕЙ ДОРОГОЙ

— Пожалуй, никого из тренеров сборной никогда не критиковали так, как Вас. Это был какой-то кошмар. Я помню бразильскую прессу до и во время чемпионата, я побывал в Бразилии в марте 1994 года, за несколько месяцев до начала чемпионата, и не услышал ни от специалистов, ни от болельщиков ни одного доброго слова о Вас и Вашей работе. Только критика, только ругань. Кстати, такое же было и в 1983 году, когда Вы уже провели в сборной один сезон. Легко ли переносить такой постоянно обрушивающийся тайфун? Что Вам помогло выдержать, не сломаться?

— Да, конечно, было очень трудно. Единственное, что помогало, это постоянное понимание того, что на нас, на руководство команды, на команду возложена Миссия. Нам поручено великое дело: выиграть этот чемпионат для нашей страны. (Когда он произнес эти слова, я вспомнил сохранившееся в моих досье интервью, которое Паррейра дал журналу «Вежа» за два месяца до начала чемпионата. Он говорил корреспонденту журнала: «Интеллектуалы могут посмеиваться над этой нашей страстью, но Бразилия такова, что у народа есть только одна возможность радоваться, проявлять свой национализм и патриотизм: футбол. Я верю в то, что вся наша родина «обута в бутсы». И поэтому каждый наш игрок должен накрепко вложить в свою голову мысль, что за ним — 150 миллионов бразильцев, что он защищает честь нации» — И. Ф.).

…И чтобы защититься от этой критики и ругани, я как бы окружил себя панцирем. Я сказал себе: «Не обращай внимания! Работай, пускай они критикуют, а ты делай свое дело. И никто не должен тебе помешать».

Чего только не говорили тогда обо мне, как только не ругали, какие обвинения не предъявляли! Говорили, что нерационально иметь двух полузащитников «под нападающими»: Мауро Силву и Дунгу. А сегодня мы видим, что играют уже с тремя, а то и четырьмя такими игроками. Требовали, чтобы мы играли с тремя или четырьмя нападающими. «А как же, как же иначе: Бразилия должна атаковать, быть агрессивной!» — кричали мои оппоненты. Но скажите мне пожалуйста, покажите мне команду, которая играет с тремя или четырьмя форвардами? Нет таких! А от нас этого требовали!

И при этом почему-то забывалось, что сегодня в футболе главная задача — это контролировать большими силами среднюю зону, имея в ней игроков, способных быстро переместиться в штрафную площадку противника. Так нет же, от меня требовали поставить «в основу» трех-четырех нападающих, а это создало бы атмосферу беспокойства и неуверенности в остальных линиях, могло бы привести к конфликтам. И я, как тренер, все время вынужден был бороться с прессой, жить в атмосфере постоянных нападок и обвинений, которые мне навязывали.

— Не потому ли Вы еще до чемпионата-1994 решили в любом случае по его окончании распрощаться со сборной и подписали контракт с «Валенсией»?

— Да, вы правы. Мое решение было мотивировано именно той атмосферой, которая сложилась вокруг меня. Но контракт с «Валенсией» был тайным, о нем я не объявлял до завершения чемпионата, до нашей победы в США.

— А после победы и Вашего торжества над критиками и оппонентами Вы не пожалели о том, что вынуждены уйти?

— Нет. Вы ведь знаете, что у нас, в Бразилии, труд тренера не ценят. В Германии, например, тренеры сборной или ведущих команд работают в клубах по 7-8 лет, а то и больше. За такой срок можно чего-то добиться. Их труд уважаем и ценим. Тогда как у нас из-за постоянных нападок приходится тратить слишком много нервной энергии и духовных сил. Особенно, когда четверть века страна не выигрывает чемпионат мира. И каждый раз по мере приближения очередного чемпионата, начинается все то же безумие: все говорят только о победе. И пресса, и торсида, и эстрадные артисты, и телекомментаторы, и министры, и депутаты, все, все… Все это превращается в какой-то цирк! И я решил, что проработав три года в сборной, я уже исчерпал свои силы и теряю возможность противостоять такому психологическому давлению.

И я не пожалел об этом решении. Нет, уж: работа в сборной — это для суперменов. Я попробовал, оказался на что-то способен, но потом сказал себе: «Хватит!»

— А как сейчас складываются Ваши отношения с Загало? Вы ведь долгое время работали с ним вместе. И в сборной и в некоторых других командах. Потом ваши пути разошлись, а в 1994 году встретились вновь, но теперь вы стали главным тренером, а он у Вас — советником. Сейчас он занял Ваше место.

— У нас прекрасные отношения. Мы часто и с удовольствием общаемся. Кстати, сегодня в первой половине дня я снова поговорил с ним по телефону. Иногда раздаются предположения о том, что Паррейра мог бы работать с Загало по схеме: Загало — тренер, Паррейра — технический советник… Нет, это нереально! Такая формула сработала только тогда, когда роли распределялись наоборот. И когда я был тренером, то согласился иметь советника только потому, что это был Загало. Ни с кем другим я бы просто не сработался. В таких ситуациях необходимо, чтобы в связке работали бы люди, предельно уважающие друг друга, отличающиеся единым пониманием игры, общностью взглядов… Люди, которые симпатичны друг другу, дружны. Именно такие отношения всегда были у нас с Загало. Мы с ним друзья.

— А все-таки: не согласились ли бы Вы, если бы Вам сделали такое предложение: поменяться с ним ролями? Чтобы Вы сейчас выполняли при нем такую же функцию в сборной, какую он выполнял у Вас в 1994 году?

— Я об этом серьезно не задумывался и на это не претендую. Но если бы мне сделали такое предложение, то не счел бы его умаляющим мое достоинство, неуважительным по отношению ко мне. Допускаю, что это могло бы даже пойти на пользу сборной, но, повторяю, всерьез я такую возможность до сих пор не рассматривал.

СЛИШКОМ МНОГО ЗВЕЗД

— Вот и Загало сейчас стал объектом весьма жесткой критики. Как Вы считаете: справедлива она или нет? И в частности, в чем, по Вашему мнению, причины «провала» Бразилии на Олимпийском футбольном турнире, если руководствоваться традиционным национальным бразильским суждением: любой итог, если это не первое место, это провал?

— Я считаю работу Загало достаточно хорошей. Он, как и все тренеры, сталкивается с нашей традиционной проблемой: в стране слишком много хороших игроков. Конечно, абстрактно говоря, это прекрасно, так как дает Бразилии изначально большое преимущество. Очень хорошо, что в стране постоянно появляются все новые и новые таланты. Но увы, нам очень трудно обеспечить всех молодых игроков надлежащим международным опытом.

Вторая вечная проблема любого тренера сборной: «легионеры». Слишком много игроков из сборной постоянно находится за рубежом, и тренеры тех клубов обычно стремятся придержать их, не отпустить на очередной матч. И поэтому нам не хватает времени на то, чтобы «легионеры» сыгрывались бы с нашими «домашними» игроками. И Загало, нужно отдать ему должное, старается максимально использовать редкие (где-то раз в месяц) товарищеские матчи на уровне сборных, чтобы поддерживать свою команду в относительно боевой форме. Хотя работать ему нелегко: ведь только те два-три дня, на которые игрок прилетает из Европы на очередной такой матч, дают тренеру возможность как-то контролировать его состояние и форму.

Я считаю, что в этих трудных условиях Загало работает блестяще. Слава Богу, у него имеется преимущество: нам теперь не нужно участвовать в отборочном турнире, и теперь главная задача Загало в ходе подготовки к Франции-1998 заключается в поисках хороших спарринг-партнеров, таких, как Англия, Германия, Италия, Россия…

(Тут я улыбнулся про себя, воздав должное такту и вежливости моего собеседника. После недавних наших провалов на международной арене у меня как-то и язык не поворачивался спросить его об отношении к российскому футболу. Тем более, что обычно в ответ на такой вопрос слышишь лишь несколько округленно-комплиментарных фраз. И кроме Яшина твой собеседник в Бразилии никаких имен вытащить из кладовых памяти просто не может. Но в данном случае из прежних интервью Паррейры, в частности — из уже упомянутой беседы с корреспондентом «Вежи», я знал, что накануне чемпионата-1994 он считал именно Россию самым опасным соперником Бразилии, и потому готовился к первому матчу с нами с особым тщанием и странием. Но послушаем Паррейру дальше).

— Матчи с сильными соперниками позволят нашей команде поддерживать форму, а новичкам, появляющимся в ее составе, обрести необходимый опыт международных встреч. Загало — опытнейший специалист, и у меня нет никаких сомнений в том, что он подведет нашу сборную к французскому чемпионату на пике формы.

— Ну, а все-таки, я возвращаюсь к вопросу о поражении от нигерийцев на Олимпиаде. Это что: случайность или результат какого-то тренерского просчета?

— Разочарование в нашей стране было огромным. Ведь команда наша была прекрасной, она интенсивно готовилась. Фактически два предыдущих года именно победа на олимпийском турнире была главной целью Загало. И от состава, в котором были Роналдиньо и Савио, ожидали только победы, как это всегда бывает у нас, в Бразилии. Поэтому можете себе представить силу нашего потрясения…

Ну, а что касается причины? Вот один пример: Ривалдо, просто выдающийся мастер, считавшийся перед Олимпиадой чуть ли не самым лучшим игроком в Бразилии, вдруг оказался не в форме. Даже не знаю, можно ли в этом винить Загало? Такое бывает. Случается…

Но вообще-то я бы о том злосчастном матче с Нигерией сказал так: «Оступились». А как же иначе такое назовешь: мы ведем 3:1, Роналдиньо обыгрывает вратаря и…не забивает! Забей он — счет стал бы 4:1, и вообще не о чем было бы говорить.

Но никто не придал его промаху особого значения. И вдруг счет становится 3:2, а затем перед самым концом 3:3… За какие-то пять минут. А потом этот «золотой гол» или «внезапная смерть». Именно «смерть» бразильцев, гибель всех наших надежд. Бывает и такое. Но согласитесь, что именно такие моменты и делают футбол таким завораживающим, таким пленяющим всех нас!…

— Окидывая взглядом панораму современного бразильского футбола, в частности, игру ведущих команд национального чемпионата, не считаете ли Вы, что имеются где-то какие-то не мобилизованные в сборную таланты? Кто-то, кого Загало не привлек в команду, но кто мог бы в ней неплохо сыграть?

— Я считаю, что Загало неплохо использует практически всех, кто выделяется на общем фоне. Пожалуй, он не упускает из поля зрения никого, кто мог бы быть полезен сборной. Возьмите, например, хотя бы Озеаса, дебютировавшего два дня назад в матче с Камеруном. Или Джалминью, забившего в этом же матче гол. Они себя прекрасно показали, не правда ли?

(Паррейра говорил о состоявшемся 13 ноября товарищеском матче сборных Бразилии и Камеруна. Я видел этот поединок, который был выигран хозяевами поля со счетом 2:0, но отличался таким их подавляющим преимуществом, что счет мог бы быть и многократно более весомым.

Поскольку ни Доницетти, ни Роналдиньо не смогли участвовать в этой встрече, а игра проходила в Куритибе, Загало поставил в линию атаки местного игрока Озеаса. Пресса мгновенно сочла это «политической игрой». Загало, мол, пытается, во-первых, заработать себе поддержку у местной футбольной федерации, а во-вторых, стремится к тому, чтобы на трибунах было побольше болельщиков и соответственно — погуще доходов от матча…

Такие прозвучали голоса. Но местный кадр сыграл блестяще: Озеас провел на поле всего один первый тайм, но действовал так, словно родился и вырос в футболке сборной. Его взаимопонимание с основным форвардом Джиованни было безупречным. Он создал несколько острейших моментов, несколько раз уходил в отрыв, терзал защиту африканцев немыслимыми финтами и неожиданными пасами).

ГИБЕЛЬ «ТИТАНИКА»

— Теперь давайте поговорим о положении дел в бразильском футболе на клубном уровне. В чем на Ваш взгляд причина такого оглушительного провала ведущих команд Сан-Пауло и особенно Рио-де-Жанейро в заканчивающемся сейчас чемпионате?

(Прежде, чем Паррейра начнет отвечать на этот вопрос, поясню, что ни одна из команд Рио-де-Жанейро не вышла в том году в финальную часть турнира, в которую вошли восемь лучших команд из 24-х. Лучшая из команд Рио «Фламенго» заняла лишь 13-е место, прошлогодний чемпион «Ботафого» был 17-м, «Васко да Гама» — 18-м, а «Флуминенсе» оказался на 23-м месте и вылетел во второй дивизион, о чем сказано выше.

В Сан-Пауло тоже все «гранды», за исключением «Палмейраса» оказались за чертой восьмерки, а «Палмейрас» был выбит в четвертьфинале. Такое произошло в том году кровопускание лидеров!).

— Главная причина тут — недоработки организационные. Точнее — нехватка капиталовложений. Наш футбол по-прежнему остается сильным лишь на уровне игрока. Но он традиционно слаб в сфере руководства, на уровне планирования. Об этом много говорили на совещании тренеров и президентов клубов, которое недавно собирала наша Конфедерация футбола.

Посмотрите, что у нас происходит с календарем: уже 17 января начинается очередной турнир «Рио — Сан-Пауло» — главное соревнование первой половины года. Затем сразу же стартуют региональные чемпионаты в штатах: никому не нужные, убыточные, в которых команды не зарабатывают деньги, а платят хозяевам полупустых стадионов. Платят, чтобы как-то довести этот абсурдный турнир до конца в течение семи месяцев в году. И я вас спрашиваю: можно ли, существуя в режиме профессионализма, выжить в таких условиях? Будь на месте футбольного клуба любое другое предприятие, организация или фирма, она тут же закрылась бы или обанкротилась. А мы существуем, мы играем! Такое возможно только в бразильском футболе!

Потом, в середине сезона начинаются южноамериканские турниры, все эти «Либертадорес», «Конмебол»и прочие. Их, между прочим, пять, этих турниров. И к чему это приводит, мы видим: на ближайшую среду у «Крузейро» оказались запланированными сразу два ответственных матча: один — финал «Суперкубка» Южной Америки с аргентинским «Велесом Сарсфилдом», другой — в рамках национального чемпионата с одним из сильнейших клубов, борющимся сейчас за выход в «восьмерку» — «Сан-Пауло». Два матча в один день!

И тут наша конфедерация делает добрый жест: разводит эти поединки. Поскольку международный матч переносить нельзя, она переносит на одни сутки матч с «Сан-Пауло». Теперь «Крузейро» должна играть два дня подряд… В какой еще стране такое возможно!? — развел руками мой собеседник, и тут я, забегая вперед, поясню, что оба эти матча, как и следовало ожидать, были проиграны «Крузейро». И хорошо еще, что не позорно, а с достойным уважения минимальным счетом 0:1 в обоих поединках.

— Короче говоря, — продолжал свою мысль Паррейра, — первая и может быть важнейшая наша проблема — календарь. Вторая, не менее важная — капиталовложения. У нас складывается самый настоящий заколдованный круг: без доходов, без прибыли, то есть без зрителей, которые приносят средства в кассы стадионов и клубов, команды существовать не могут. Чтобы как-то выкрутиться, выплатить футболистам зарплату и премии за победы, многие клубы вынуждены продавать своих лучших игроков. После этого игра ухудшается, и приток торсиды на матчи падает, доходы снижаются, долги растут.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.