На рассвете

Есть у Ива Монтана песня о всем печальном и радостном, что случается с людьми на рассвете. Строка «на рассвете улетают футболисты навстречу своей судьбе» легко легла бы в текст этой песни.

Час возвращения, особенно после победы, становится известен многим, а об отлете обычно не знает никто. Охотников встречать – предостаточно, а провожающие, бескорыстные добряки, – наперечет. А мы еще не слишком им рады, тяготимся: говорить-то не о чем, да и кто знает, что уготовано на далеком стадионе…

Самолет уходил в пять утра. Я не был уверен, что дома проснусь вовремя, что найду такси, и счел за благо вечером приехать в Тарасовку, на спартаковскую базу, где жили футболисты сборной.

Сначала казалось, что за разговорами мы вовсе не уснем – все равно вставать в три! Но, как обычно, не заметили, как уснули.

Пробудился я от того, что кто-то мягко, по-домашнему потряс меня за плечо. Странность такого обращения заставила мигом вскочить. Признаться, я готовился услышать здесь, в команде, как в солдатские времена, раскатистое и грубое «подъем!». А тут, не зажигая света, какая-то тень неслышно обходила кровати. Тень эта еще и пожалела – разбудила на полчаса позже условленного.

В октябрьской непроглядной загородной ночи деревянный двухэтажный дом вспыхнул огнями окон, загудел голосами и топотом шагов. Времени в обрез, на аллее перед крыльцом уже стоял и торопил нас автобус. Мы спустились с сумками и чемоданами, побросали их у двери и зашли в столовую. Нам отвели пять минут. И их хватило. На столах были разложены стопки аккуратных бутербродов на двадцать здоровых мужиков, чай в стаканах был крепко заварен, горяч и сладок. И оттого, что сборы были легкими и спорыми, ничто не затрудняло, не раздражало, мы выходили в холодную ночь даже с каким-то удовольствием.

Прислонившись к косяку двери, стояла пожилая женщина в черном сатиновом рабочем халате, повязанная мягким серым платком. Она взглядывала в лицо каждому из нас, когда мы проходили мимо, и тихонечко, почти шепотом, уважая ночное время, говорила: «Счастливо». Поклонившись ей на ходу, я, уже сделав несколько шагов по хрусткому мокрому гравию, сообразил, что она-то и была той тенью, которая обходила наши кровати, она-то и подарила нам полчаса сна, она, пока мы спали, готовила завтрак, с которым можно управиться за пять минут. Я почувствовал себя виноватым за свой поклон на ходу. Вернуться поблагодарить? Но дежурный уже окликал нас, пересчитывая, и мотор был заведен…

Когда пять дней спустя наша сборная выиграла в Афинах отборочный матч чемпионата мира, я вспомнил ту женщину в сером платке и ясно представил, как в эту минуту она, дослушав радио, тихонечко вымолвила: «Ну и слава богу…»