21. Возвращение к себе Тропа Тонто, Большой каньон, 2010

21. Возвращение к себе

Тропа Тонто, Большой каньон, 2010

Пусть красотой, которую мы любим, будет исполнено то, что мы делаем.

Руми

В этом прохладном, тихом месте, в полумраке, напоминающем полумрак старого собора, хотелось остановиться. Тихо падал пушистый снег. За свою беговую карьеру я часто бывал в таких местах. В этот раз я решил послушаться внутреннего голоса. Чего я достиг за двадцать лет бега на серьезном уровне, спустя почти двенадцать лет после первого забега на Western States, всю жизнь следуя принципу «Надо – значит надо»? Я не смог сохранить семью. Я продолжал делать то, что, как мне казалось, никогда больше делать не буду. Мы поссорились с Дасти. Дэйв Терри покончил жизнь самоубийством. Мама умерла. Я мог и дальше продолжать делать все это, но какой смысл?

В тот день я не рассчитал запас еды, ее у меня уже не оставалось. Батарейки налобного фонарика садились, он еле светил. До ближайшего телефона или дороги оставалось миль 50. На часах было два ночи, и я понимал, что остановка чревата неприятностями. Но мне было на все наплевать.

К тому моменту я бежал уже 20 часов. Подо мной простиралась бездонная пропасть. Надо мной – черный купол неба в созвездиях. Справа – отвесная стена, в которой было небольшое углубление, казавшееся почти идеальным укрытием от темноты и холода. Можно было бы здесь прилечь, отдохнуть, дождаться рассвета, который обнажит заросли кустарников и кактусов вокруг, столь знакомые мне своими очертаниями. Я бы отдохнул, согрелся и мог бежать, продолжая делать то, что делал всю жизнь.

– Дурная идея, парень. Холодно. Если приляжешь, не встанешь. Если сейчас остановиться, то это может быть насовсем.

Сколько раз кто-нибудь подбадривал меня в пути? Сколько раз приказывал продолжать движение тогда, когда мне казалось, что больше не могу, а он (или она) думал иначе?

– Давай, вперед. Еще парочку часов побегать – и рассвет.

Еще один дружеский совет, более разумный. Но я так устал! Свет запасного фонарика, точнее маленькой тусклой лампочки от брелока, действовал убаюкивающе. Очень хотелось прилечь и расслабиться. Дать усталым мышцам отдых на мягком песке. Да и место было подходящим. Хотелось остановиться.

Этот забег, свободный, не ограниченный временем и скоростью, я задумал в память о матери, да и просто хотелось вспомнить, как мы с Дасти бегали по звериным лесным тропам еще в те времена, когда я не стремился получить призовые пряжки или спонсорскую поддержку. Я поинтересовался у моего приятеля Джо, двадцативосьмилетнего бегуна, побежит ли он со мной на 90 миль в Большом каньоне по тропе Тонто без чьей-либо поддержки. На тот момент никому еще не удавалось пробежать без станций помощи всю дистанцию с необходимой едой и водой за плечами. Я уже лет десять находился под впечатлением от истории, описанной в книгах «Дикий бег»[23] Джона Аннерино и «Человек, прошедший сквозь время»[24] Колина Флетчера. С Джо я познакомился год назад, он бегал быстро и отличался особенной жаждой приключений. А самое главное, я чувствовал, что он поймет, зачем я это затеваю. Пару лет назад он тоже побывал в Медном каньоне, бегал с тараумара (и выиграл в том забеге).

С собой у нас было по семь энергетических батончиков и тридцать гелей Clif Shots, фонарики с запасными батарейками. Плюс к этому легкая палатка, чтобы укрыться в случае крайней необходимости. Я взял еще пару буритто, немного печенья, сэндвич с миндальным маслом и карту местности. Воду мы надеялись набирать в ручьях, стекавших с тающих ледников на северной стороне каньона. При этом надо было иметь в виду, что некоторые из них могли протекать через заброшенные урановые разработки.

На рассвете было минус пять градусов. Большой каньон славится своей жарой, но на этот раз был ощутимый морозец. Мы начали бег на почти отвесной стене, по узкой тропинке за 6,5 километра спустились на полтора километра, огибая уступы, сначала в обрамлении кедров, затем низкорослых дубов, кустарника, а под конец зарослей кактусов. Мы бежали по руслам пересохших ручьев, мимо обломков скал, впечатляющих геологических напластований. К моменту, когда мы добрались до тропы Тонто на широком плато, на полтора километра возвышавшемся над рекой Колорадо, у нас болели надкостницы на ногах.

Я давно так далеко не убегал от цивилизации со всеми ее электронными письмами, телефонами, регистрациями на забеги и предотъездными хлопотами. Здесь были только мы, бездонное небо, каменистая тропа и кактусы. Температура воздуха быстро поднялась до 30 градусов, вокруг простирался пустынный край. Иногда впереди бежал я, иногда Джо. Мы никогда не отбегали друг от друга больше чем на 300 метров. Двигались мы медленнее, чем планировали. Нам повстречались туристы-походники (единственные люди в тот день), они рассказали, что до того места, где мы планировали быть в это время дня, надо миновать еще четыре ответвления каньона. Но мы не унывали. У нас было полным-полно еды, воды, а вокруг было так красиво, что каждая миля пролетала легко и незаметно.

К середине дня тени исчезли, небо затянули тяжелые тучи. Послышался отдаленный гул, затем – громкий грохот. Ветер со скоростью 80 километров в час поднял над плато облако песка и пыли, следом пошел дождь. Косые струи врезались в стены каньона. Мы были на 45-й миле, к этому времени уже находились на дистанции 16 часов. Вокруг сверкали молнии. Укрыться на голом плато было негде, у нас оставался единственный выход – бежать дальше. В конце концов мы спустились по каменистому руслу ручья к укрытию для туристов в так называемых Индейских садах у перекрестка троп Светлого Ангела и Тонто. Мы наполнили фляги дождевой водой, вокруг бушевал ураганный ветер. Стены каньона многократно повторяли эхо громовых раскатов. По дну каньона побежал мутный ручей, вдалеке виднелись огни ранчо Фантом, что на берегу реки Колорадо. Тропа Светлого Ангела вела вверх на два километра, к южному краю каньона и отелю Grand Canyon Lodge, расположенному на высоте почти 2000 метров над уровнем моря.

Неподалеку был небольшой домик, принадлежащий заповеднику. Именно на этом участке маршрута можно было бы сойти с тропы. Джо считал, что нам стоит прислушаться к голосу разума: ему еще предстояло весной бежать несколько забегов. Да и я не собирался завязывать с соревнованиями. У Джо уже заканчивалась еда, а мы были лишь на полпути к намеченной цели. И пока мы все это обсуждали, Джо уронил на землю свой энергетический батончик. Он было устроился на скамейке, но все же нагнулся и поднял батончик. Он был весь в пыли и песке. Джо выбросил его в кусты. Может, лучше сойти с тропы сейчас, не рисковать? Даже если этот ураган кончится, кто даст гарантию, что следом не начнется следующий? Мы понимали, что если дождь продолжит лить, нас просто смоет с плато на дно каньона или мы замерзнем в темноте наступающей ночи.

Я считал, что если все спланировать, можно снизить риск. Попытался сравнить желание продолжить бег и вероятность возможной опасности. Сказал Джо, что мы бегали еще и не в таких условиях, еще не такое преодолевали. Что, по прогнозу погоды, буря должна пройти. И даже указал на звезды (их было немного видно) над нашими головами.

Мы молча пробежали еще три часа. Дождь закончился, облака рассеялись. Батарейки в моем налобном фонарике сели где-то на 70-й миле, спустя час села и запасная батарейка. Весь последний час мы пробирались по наполовину залитому руслу, пытаясь снова выбраться на тропу Тонто. Я уже съел свои буритто, гели, батончики Cliff Bars, но все равно чувствовал себя голодным. Мне было холодно. Но главная сложность заключалась в том, что я устал.

Заметив пещеру, я опять сопоставил возможные опасности, стремление продолжить бег и пришел к соответствующему выводу: было бы неплохо остановиться, и это замечательное место. Всего на полчаса. Просто вздремнуть.

Джо думал иначе (и был прав).

– Да ладно, до рассвета всего пара часов. И часов пять еще побегать.

На деле оказалось, что бежать нам предстояло еще 12 часов. Без пунктов поддержки. Без толп болельщиков. Без соперников. Без организаторов забега. Просто земля, друг, который бежит рядом, и движение. Мы были песчинкой в огромном мире. Великий театр природы одновременно и смирял, и вдохновлял. Я никогда не чувствовал себя настолько ничтожно малым. И никогда не чувствовал себя настолько сильным.

Стало холодно, я заметил пар, вырывавшийся изо рта при дыхании. Появились тени, выступили из темноты кактусы, небо начало светлеть, пейзаж стал более приветливым. Всполохи красного, оранжевого, желтого раскрасили обрывы каньона и осветили огромные нагромождения скал вокруг нас. Под нами простиралась бездна. Прошлого не существовало, оно растаяло. Пытаться представить будущее было так же бессмысленно, как стремиться понять истинный смысл бытия в утренней росе.

Мы с Джо карабкались, местами на четвереньках, вверх по тропе Нью-Хэнс. Через 30 часов после старта мы добрались до провизии, загодя оставленной нами в укрытии для туристов, и подкрепились гуакамоле с чипсами и пивом Negra Modelo. Джо отошел в туалет и… заснул. Я разбудил его стуком в дверь, мы откинули сиденья в машине и поспали часа полтора. А потом поехали к Яну во Флагстафф и рассказали, как много он упустил в своей жизни.

Но всего этого мы еще не представляли себе, пока бежали по широкому плато, за своими тенями, одни среди скал, вдали от людей и цивилизации. Тогда, на тропе Тонто, мы не знали ничего, кроме неба и движения. Мы были совершенно свободны от всего, кроме того, что делали в тот момент, паря между прошлым и будущим, между небом и землей. И тогда я наконец вспомнил, за что люблю сверхмарафоны, понял, что потерял, и обрел это вновь.

Сальса верде

Эта великолепная сальса добавит остроты любому блюду, например овощам с темпе на гриле или тофу с рисом. Несмотря на то что я люблю сыроедную кухню и, как правило, отдаю предпочтение продуктам в сыром виде (например, капусте или рожковому сиропу), с этой сальсой первозданный вкус овощей раскрывается наилучшим образом, если их к тому же слегка подогреть на гриле. Эта сальса практична, хорошо хранится в холодильнике. При желании, чтобы сальса была менее острой, можно исключить перец халапеньо.

Ингредиенты:

кокосовое или рапсовое масло

12 плодов овощного физалиса среднего размера

3 дольки чеснока, не очищать

1 небольшая луковица, очищенная и разрезанная на 4 части

1–2 перца халапеньо (по желанию)

1 перец поблано (перец чили средней остроты)

пара стеблей кинзы

1 ч. л. соли

Нагрейте духовку до 220 °С. Смажьте противень маслом. Выложите на него физалис, чеснок, лук и перцы ровным слоем, накройте фольгой. Запекайте в течение 20–30 минут до появления золотистой корочки на овощах. Выложите овощи с противня и остудите

Очистите чеснок, порежьте перцы, удалите семена, если хотите получить менее острое блюдо. Переложите овощи в блендер или кухонный комбайн, добавьте кинзу, соль. Перемалывайте до пастообразного состояния, примерно минуту. Подавайте с холодной фасолью, рисом, кукурузными лепешками тортильяс с фасолью, с чипсами из кукурузных лепешек. Сальса хорошо хранится в холодильнике в течение 5–6 дней, в морозильнике – до нескольких месяцев.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.