6

6

«Они не родственники, они всего лишь тезки. Кроме имен, нет ничего общего между спринтом велосипедным и спринтом легкоатлетическим или конькобежным.

Представьте, что вы видите на гаревой дорожке стадиона странную картину. Бегуны не срываются с колодок, не набирают стремительно темп, но медленно, плавно лавируют, выписывая вдоль и поперек дорожек сложные вензели, минутами почти замирают, лишь обозначая, как говорится, бег на месте.

Ни на гаревой, ни на ледяной дорожке такой картины вы не увидите. Только на велосипедном треке. По-русски мы называем трековый спринт гонкой на скорость. Это не совсем точно. Современный велоспорт имеет четыре скорости: собственно скорость, скорость маневра, скорость реакции и скорость мысли. В легкой атлетике и коньках царит скорость чистая. Королева велоспринта — ее величество Тактика.

Двое на старте. Звучит выстрел, и осторожно, как бы крадучись, они трогаются с места. Они не сводят глаз друг с друга. Сдержанность в движениях и огромная внутренняя напряженность. Так стрелок ведет мушку к яблочку. Первый круг — экзамен на нервы.

Звон колокола тревожит и предупреждает. Второй круг. Последний. Финишный. Тот, кто идет вторым, на вершине виража чуть приотстает и сворачивает вниз, влево. Прорваться сейчас к бровке, прочно „оседлать“ ее, не пропустить вперед соперника и броском на последней прямой выиграть заезд, видимо, это входит в его задачу. Умудренные теоретики называют такую схему „работа первым колесом с акцентом на последней прямой“.

Действие рождает противодействие, и план наталкивается на контрплан. Первый гонщик начеку — он вовремя отреагировал и прикрыл своим телом, своей машиной путь к заветной бровке. У второго крепкий характер. Он круто меняет курс. Его путь должен лежать теперь вправо, к вершине. Вправо, а потом влево и вниз — все-таки вниз, на бровку. Но снова соперник принуждает его отказаться от этого замысла.

И странно: второй притих. Он мирно „сидит на колесе“. Он склонил голову, и на лице полное, безмятежное спокойствие. В чем дело? Противник пытается оторваться. Мгновенно — словно электролампочку включил. И выключил. И оглянулся. Нет, вот он, упрямый второй. Его колесо — в кильватере. Значит, он затаился до поры до времени. До последнего виража и последней, финишной, прямой.

Серый, круто изогнутый бок виража заставляет гонщиков идти на высокой скорости почти параллельно земле. Спринт на треке — высший пилотаж велосипедного спорта. Тот, кто шел вторым, сейчас поворачивает по большему радиусу. Его путь длиннее, и зрителям кажется уже, что он проиграл. Лишь у соперника дрогнуло сердце да понимающе переглянулись в ложе тренеры и судьи. Они-то знают, в чьих ножнах более надежное оружие — финишный спурт.

Прямая. Спортсмены пригнулись к рулям. Нет, „пригнулись“, пожалуй, звучит слишком слабо. Их тела — древки натянутых луков. Мускулистые руки буквально швыряют вперед стальные рамы машин. Просвет всего лишь в колесо определяет победу.

Прежде, лет десять назад, все выглядело проще. Строже и суше — параграфы правил, беднее — арсенал приемов. Все сводилось к одному: кто быстрее на последнем круге. Айвар Калныньш, чьи первые победы относятся к этому времени, как раз и воплощает сейчас открытую, благородную и бесхитростную, но несколько лобовую, по мнению молодежи, манеру езды лучших мастеров прошлого.

А потом появился Павел Соколов — коротенький, лобастый, отчаянно упрямый и хитрый парнишка из-под Костромы. Соколов явился на трек, и пошли трещать по всем швам догмы и каноны прошлого. Первым попробовал и стал камнем падать на соперника с верхушки виража — тогда его и прозвали „Соколом“. Это он, говорят, в одном из заездов столько времени стоял на месте, балансируя, чуть-чуть колебля педали и ужасно нервируя этим другого спортсмена, что судейская коллегия успела провести заседание и постановила разрешить „сюрпляс“ (остановку) не больше чем на две минуты. И наконец, в последние годы Соколов усвоил новый метод психологического воздействия. Вот движется он по треку чуть справа и выше остальных, медленно-медленно, угрожающе-вкрадчиво, и это похоже на гипноз, но гипнотизер смотрит на жертву, а Соколов не смотрит. Зато другие впились в него глазами, и робость сковала им колени. А потом незаметно и мощно давит он на педаль и мчится вперед один, и побежденные только провожают его глазами.

Правда, чтобы действовать так, надо иметь грозную и неколебимую спортивную репутацию. Ее же в этом сезоне Соколов утратил. А одновременно на треке появились другие, совсем молодые ребята, и в их неуверенных еще действиях проглядывает будущая свободная и красивая манера современных мастеров высшего трекового пилотажа. Первый и лучший из них сегодня — Андрей Ольшевский».

Так писал, поминутно снимая очки и вытирая лиловой ладонью глазницы, мокрые от пота и вдохновения и тоже лиловые — от чернил, студент, проходящий практику в редакции спортивной газеты. Но заведующий отделом сказал, что материал получился слишком выспренним, отдельные оценки — неточными и вольными и вообще все это не пойдет.