Матч чемпионов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Матч чемпионов

Встреча двух сильных национальных команд имеет, как правило, какой-то подспудный смысл, накладывающий отпечаток на сегодняшний матч и придающий ему особый колорит и неповторимость. А каждый новый поединок сборных Бразилии и Англии является этапом в развитии футбола. Потому что за каждой такой встречей скрывается долгая и увлекательная история соперничества не просто двух сильнейших команд мира, а двух школ футбола.

Разговор об этом можно начать издалека. С момента появления футбола в Бразилии, которым бразильцы обязаны… англичанам. Некий Чарльз Миллер привез в 1894 году в Рио-де-Жанейро несколько первых футбольных мячей, трусы, рубашки и даже бутсы! Сей факт официально признан здешними летописцами в качестве отправной точки, с которой начинается история национального футбола.

Впрочем, не будем пока углубляться в нее и перешагнем сразу же в 1956 год: 9 мая в Лондоне состоялась первая товарищеская встреча сборных двух великих футбольных держав. Говорят, это был один из лучших матчей Стэнли Мэтьюза, который, растерзав Нилтона Сантоса, обеспечил своей команде победу со счетом, не оставлявшим у белокурых бриттов никаких сомнений в своем превосходстве, – 4:2! Увы, тогда они еще не знали, что эта первая победа на долгое время останется единственной.

Затем была нулевая ничья на первенстве мира 1958 года, после чего на следующий год, будучи уже чемпионами мира, бразильцы обыграли англичан на «Маракане» со счетом 2:0. Это поражение принесло англичанам куда меньше огорчений, чем следующее, которое они потерпели со счетом 1:3 10 июня 1962 года в Винья-дель-Мар. То был знаменитый «матч Гарринчи», один из лучших спектаклей этого кривоногого «Чарли Чаплина футбола», затмившего славу сэра Стэнли Мэтьюза.

Потом, в мае следующего года, была ничья на «Уэмбли» (1:1), а в 1964 году во время ответного визита англичан в Бразилию команда Пеле наконецто почувствовала себя полностью удовлетворенной после поражения 1956 года: 30 мая на «Маракане» англичане потерпели одно из самых сокрушительных в своей истории поражений с катастрофическим счетом 1:5,

Это, однако, не помешало им два года спустя стать чемпионами мира. Последняя встреча старых соперников состоялась в июне 1969 года. Она прошла в нервной борьбе с преимуществом англичан, которые надломились лишь в самом конце матча, пропустив подряд два гола. Бразильцы выиграли 2:1, но эта победа, казалось, не доставила им полного удовлетворения. В конце концов, англичане продолжали оставаться, черт возьми, чемпионами мира! И «позор» 1966 года продолжал жечь их сердца жаждой мщения.

Итак, накануне встречи в Гвадалахаре сборные Бразилии и Англии провели семь матчей, баланс которых складывался явно в пользу бразильцев: у них на счету были четыре победы, лишь одно поражение при двух ничьих. Соотношение мячей демонстрировало двойное превосходство южноамериканцев – 16:8! Это позволяло им надеяться на очередной успех.

Но не только в этих математических подсчетах, тешащих душу бразильских торседорес, заключался главный «подтекст» матча, которого с таким нетерпением ожидал футбольный мир. 7 июня в Гвадалахаре должны были встретиться не просто две лучшие сборные мира, а два ЧЕМПИОНА: прежний и нынешний! Прежним чемпионом в то время была бразильская команда, безраздельно царствовавшая восемь лет подряд! Нынешним чемпионом тогда, в июне 1970 года, являлась сборная Англии, сменившая бразильцев на пьедестале почета в 1966 году. Футбольный мир Еидел в матче бразильцев и англичан нечто вроде досрочного финала. Или генеральной репетиции финала… Разве мог кто-нибудь тогда предположить, что англичанам придется досрочно уезжать из Мексики после драматического поражения, нанесенного им в четвертьфинале командой ФРГ?!

И, наконец, самое главное: 7 июня в Гвадалахаре встречались, как уже было сказано, две школы футбола. Две лучшие команды – представители европейского и южноамериканского стилей – сошлись в матче на первенство мира, которое к этому времени было поделено поровну между Европой и Америкой: ровно по четыре раза кубок Жюля Риме завоевывали южноамериканцы (Уругвай и Бразилия) и европейцы (Италия, ФРГ, Англия). Принципиальный, никогда не угасающий спор возобновлялся с новой силой. И с новой силой, как четыре, двадцать и сорок лет назад, вставал все тот же вопрос: «Кто лучше?…»

Короче говоря, 7 июня в Гвадалахаре состоялся «матч века».

Поскольку большинство советских любителей футбола имело удовольствие посмотреть его в видеозаписи, не будем подробно описывать ход этой увлекательной встречи. Вспомним лишь самые яркие, самые волнующие моменты. Вспомним, например, как вскочил стадион и схватились за сердце на Британских островах потрясенные «подданные ее величества», когда на 10-й минуте игры Пеле, взвившись в воздух метрах в шести от ворот, послал головой неотразимый мяч в правый от вратаря Бэнкса нижний угол. Мяч был пробит наверняка и с коварством: он должен был удариться в землю перед руками летевшего в угол вратаря и отскочить вверх. Так и случилось, но фантастическая реакция Бэнкса успела сработать, и он отразил этот мяч на угловой… После игры Пеле вспоминал с улыбкой: «В то мгновение я буквально возненавидел Бэнкса. А потом проникся глубочайшим уважением к нему».

Вспомним, как несколько минут спустя, увлекшаяся опекой Херста. бразильская защита просмотрела рывок Бобби Чарльтона, нанесшего с близкого расстояния удар головой, исторгший крик ужаса у миллионов бразильцев. Феликс отбил мяч, к нему устремился Ли… и бразильский вратарь успел броситься в ноги английского форварда. Вспомним ожесточенный поединок Жаирзиньо с Купером, который, отчаявшись обезопасить неудержимую «семерку», начал прибегать к подножкам. Вспомним дуэль Пеле и Мюллери! И, наконец, вспомним единственный гол этой встречи, увенчавший на 14-й минуте второго тайма усилия тех, кто, быть может, не был сильнее, но кто был чуть-чуть вдохновеннее… Гол, который впоследствии показывали по телевидению в День независимости страны как один из самых ярких эпизодов национальной истории.

А потом были настойчивые атаки англичан. Белые волны накатывались на ворота Феликса, удары следовали один за другим, но с каждой минутой уходило время, и постепенно начала таять спокойная уверенность и хладнокровие чемпионов мира. Математический розыгрыш комбинаций сменился нервными навесами в центр штрафной площадки. Строгий расчет уступил место мятущейся надежде на ошибку бразильских защитников, о слабости которых так много говорил Алф Рамсей. Увы, как назло, они не ошибались! Брито выигрывал почти все «верховые бои», и Феликс, который, в общем-то, не был лучшим вратарем чемпионата, на сей раз оказался в ударе.

И когда прозвучал финальный свисток судьи Клейна, многие, наверно, подумали, что, может быть, этот свисток возвестил смену чемпионов.

Трудно сказать, кто был главным героем этого матча: забивший гол Жаир или взявший несколько «мертвых мячей» Бэнкс? Пеле или Бобби Мур? Неутомимый Клодоальдо или хладнокровный Бобби Чарльтон? «Матч века» вошел в летопись чемпионата как образец коллективного творчества двух выдающихся ансамблей, в каждом из которых блистательное мастерство солистов было подчинено логике и дисциплине командных действий.

Впрочем, такая постановка вопроса не удовлетворяла спортивных обозревателей, направленных газетой «Жорнал до Бразил» в Мексику. Они провели опрос коллег, сравнили свои собственные наблюдения и составили таблицу оценок для всех футболистов, участвовавших в матче. Высший балл – 4,75 (по пятибалльной системе) получил все-таки Жаирзиньо.

Не только потому, что он забил гол. Но и потому, что в этом матче он сумел показать все яркие стороны своего таланта, несмотря на необычайно трудные услобия для такой «демонстрации». В самом деле: легко демонстрировать свои финты, свои стремительные проходы, удары по воротам и прочие технические трюки в матче с более слабой командой. Но попробуйте блеснуть, когда вам противостоят лучшие в мире защитники: Мур, Купер, Мюллери!…

(Когда я упомянул о «демонстрации», я отнюдь не хотел сказать, что Жаир играл на публику или стремился поразить зрителей своей техникой. В отличие от многих своих соотечественников он не грешит такой слабостью.)

Впоследствии мировая пресса единодушно признала Жаира лучшим или одним из лучших нападающих чемпионата. Он вошел во все символические «сборные мира», заняв второе после Мюллера место в списке самых результативных бомбардиров турнира. Против него играли лучшие или считавшиеся (до встречи с ним) лучшими левые защитники сильнейших команд мира: итальянец Факкетти, уругваец Мухика и англичанин Купер. Все они оказались бессильными против этого парня, который вызвал одинаково бурные восторги и у седовласых специалистов, помнивших Стэнли Мэтьюза и Гарринчу, и у юных дилетантов, для которых Жаирзиньо стал символом и воплощением современного футбола. Кто же он такой, этот Жаирзиньо?

* * *

Его полное имя звучит довольно пышно: Жаир Вентура Фильо. Или просто Жаир. «Жаирзиньо» – это уменьшительно-ласковое имя. Нечто вроде нашего Петеньки или Сереженьки. Его судьба ничем не отличалась от судеб миллионов его сверстников: скудные школьные занятия, бесконечные футбольные «пелады» во дворе и раннее начало трудовой жизни. Совеем мальчишкой он вынужден был поступить учеником, то есть мальчиком на побегушках, в соседнюю авторемонтную мастерскую сеньора Пауло.

Ему необычайно повезло: буквально через дорогу от дома находился стадион знаменитого «Ботафого», где дваясды в неделю тренировались «великие» Загало, Амарилдо, Гарринча… Вместе с группой сверстников Жаир подавал мячи за воротами. И когда вратари уходили в душевую, в знак благодарности они разрешали мальчишкам погонять мяч минут пять-десять.

До тех пор, пока строгий кладовшик не запрет калитку высокой проволочной ограды, отделявшей поле от низких цементных трибун.

Первый «заход» Жаира в большой футбол оказался неудачным: он заявился во «Фламенго», где его посмотрели, но сказали «мест нет». Говорят, до сих пор кое-кто во «Фламенго» кусает локти, вспоминая об этом… Спустя еще год один из приятелей уговорил тренера юношеской команды «Ботафого» посмотреть Жаирзиньо. Парнишку взяли. Он стал тренироваться и неожиданно быстро для сверстников и родных оказался в числе кандидатов в основной состав.

Учителем Жаира был «сам» Гарринча. Именно он показал ему свой знаменитый финт, научил его искусству неожиданного рывка и точной передачи в центр.

Именно у Гарринчи научился Жаир стоически выносить удары, толчки, грязные подкаты и подножки «деревянных ног», которых в Бразилии ничуть не меньше, чем в любой другой футбольной стране. Здесь, в «Ботафого», Жаир уже в 1961 году стал появляться в основном составе, подменяя Гарринчу. А в 1963 году заключил свой первый профессиональный контракт.

Спустя еще год он был призван под знамена сборной в качестве дублера своего великого учителя. Как раз в этом качестве и познакомились впервые с Жаиром советские любители футбола, наблюдавшие матч сборных СССР и Бразилии в Лужниках в 1965 году: Жаирзиньо играл тогда минут семьдесят пять на правом фланге (Гарринча появился лишь в самом конце матча). Кстати, сам он помнит ли этот матч?…

Этот вопрос был первым, который я задал Жаирзиньо, встретившись с ним вскоре после возвращения «три-кампеонов» из Мексики.

– Конечно, помню, – ответил он. – Мы выиграли тогда, по-моему, 3:0. Матч был очень интересный, напряженный, и мне понравилась игра вратаря вашей команды и правого крайнего, которого мы впоследствии видели у нас, в Бразилии, в ответном матче.

Он говорил о Банникове и Метревели. В то время, в 1965 году, когда он делал свои первые шаги в сборной, она готовилась к чемпионату мира 1966 года в Англии, который, как мы помним, не явился украшением творческой биографии ни самого Жаира, ни всей команды. Выступая в непривычной для него в то время роли левого крайнего, он не сумел найти общего языка с партнерами, в чем, вообще-то, не было ничего удивительного, если учесть, что в трех матчах, в которых участвовали тогда бразильцы, состав команды менялся так радикально, что из 22 заявленных футболистов на поле выходил 21 спортсмен!

Потом пришли трудные времена: получив травму в товарищеском матче, Жаир целый год лечил ногу, едва не потеряв надежду на возвращение в футбол.

Поскольку травма произошла во время матча, клуб по условиям контракта был обязан обеспечить футболисту бесплатное лечение. Сколько косых взглядов вынес изза этого Жаир! Сколько насмешек! Сколько язвительных реплик раздавалось за его спиной, когда, опираясь на палочку, он ковылял в медицинский кабинет на очередной сеанс процедур… Его подозревали в саботаже, в лодырничанье, затянутые в шелковые галстуки сеньоры намекали, что он сознательно затягивает лечение, чтобы подольше «висеть на шее клуба». Даже этим судьба его удивительно напоминала недавние мытарства его предшественника – Гарринчи.

Железное здоровье Жаира и его стальные нервы выдержали. Он не только восстановил свои силы, не только вернул былую форму, но заиграл еще лучше, чем прежде. И оказался одним из тех, кому было доверено попытаться реабилитировать бразильский футбол: он активно участвовал во всех вариантах сборной в матчах 1968-1969 годов, и его включение в состав основной команды в Мексике не вызвало сомнения ни у Салданьи, ни у Загало. И в Гвадалахаре Жаир явился в глазах футбольного мира таким же открытием, каким стало появление в 1958 году Пеле или в 1962 году – блистательное выступление Гарринчи в Чили.

– Какой матч был для вас самым трудным на чемпионате в Мексике?

– Без сомнения – игра с англичанами. Ведь мы выходили бороться с чемпионами, которые отобрали у нас титул в 1966 году. И нам, естественно, хотелось доказать, что мы не хуже их. Ну и, кроме этого, мне удалось забить в этом матче гол, который стал самым важным голом в моей жизни.

…Вспомним все же, как был забит этот гол. Овладев мячом вблизи штрафной площадки англичан, Тостао сместился несколько влево, обыграл трех защитников, но срезавший угол Мур вновь преградил ему дорогу. Тогда Тостао перекинул мяч в центр штрафной на Пеле, который замахнулся, имитируя удар по воротам, а затем откинул мяч еще правее на выбегавшего Жаирзиньо. Спустя мгновение мяч с силой вонзился в сетку, мимо Бэнкса, выбросившегося в безнадежном усилии спасти ворота, и спортивные комментаторы десятков стран захлебнулись в дружном, едином на всех языках, радостном (для одних) и горестном (для других) вопле: «Го-оол!» И сконфуженно смолкли последние из скептиков, оспаривавших накануне чемпионата целесообразность включения Жаира в число «титуларес» команды. А таких, кстати, тоже было не так уж мало: в прессе ранее раздавались голоса, что-де Жаир – это игрок «чуть выше среднего уровня», «далеко не звезда», «бравый боец, и только», «лишенный глубокого понимания секретов игры, способный ломиться напролом, рассудку вопреки, наперекор стихиям».

Да, сейчас в это трудно поверить, но в то время многих «эстетов» смущала сила и мощь Жаирзиньо.

Сегодня они молчат, эти скептики.

Гол, забитый в ворота англичан, был одним из красивейших голов Жаира и, пожалуй, лучшим из семи, забитых им в Мексике. Кстати, из этих семи четыре были проведены в ворота соперников с позиций, которые строгие теоретики вряд ли отнесут к традиционно именуемой «зоне правого крайнего»: Жаир показал новую школу, новый стиль игры крайнего нападающего. Он умело перемещался в центр и даже на левый фланг, оттягивался назад, помогая защитникам. Строго говоря, в этом не было открытия Америки: перемещения футболистов, смена мест и позиций были известны давно, однако Жаир и его напарники – Пеле, Тостао, Ривелино, Карлос Альберто, Жерсон – довели этот прием до совершенства, продемонстрировав почти автоматическое взаимодействие, подстраховку, взаимозаменяемость разных игроков и звеньев.

Жаиру привычна такая манера игры, ибо у себя в клубе – в «Ботафого» – он всегда играл и продолжает играть по сей день центральным нападающим.

– Где же легче и интереснее играть: в центре или на фланге?

– Пожалуй, все равно, – улыбается он. – Где поставит тренер, там я и играю. Лишь бы не в воротах.

Конечно, он слегка рисуется, купаясь в лучах собственной славы. Но в принципе он прав: сегодня нужно уметь играть в футбол по-разному. В нескольких амплуа. Как Пеле, Тостао, Ривелино, Клодоальдо… Отличившийся в матчах с англичанами и румынами Пауло Цезар, например, поистине поражает своей универсальностью. Он играет сейчас в «Ботафого» роль «свободного полузащитника», выполняя в ходе каждого матча попеременно функции полузащитника-диспетчера, организующего игру, вроде Жерсона в сборной, левого крайнего, центрального и правого крайнего! И никогда не забывает оттягиваться в защиту, если у своих ворот «запахло жареным». Первую половину матча Пауло Цезар обычно тратит на поиски уязвимой точки в обороне противника. В перерыве анализирует с тренером и товарищами по команде результаты этих «опытов», а во втором тайме с удивительным постоянством забивает один, а то и пару голов в ворота противника либо организует голевые ситуации для Жаира.

– Можно ли заметить какую-либо разницу в манере игры защитных линий европейских и латиноамериканских команд?

– Пожалуй, можно, – отвечает Жаир. – Европейские защитники, как правило, более тесно привязаны к своим позициям, более строго выполняют свои обязанности, более резки и грубы в игре. В их поведении на поле чувствуется математический расчет и высокая организация. Латиноамериканские же защитники играют более импровизированно. Но мне кажется, что основное деление между защитными линиями удобнее провести не по «географическому» признаку, а по манере игры: персональной опеке или зонной защите.

– Легче играть против «зоны» или «персоналки»?

– Конечно, против «персоналки».

– Ну а когда вы почувствовали, что можете стать чемпионами?

– Многие из нас, и я в том числе, поверили в это после победы над чехами.

– Так легко был выигран этот матч?

– Нет, дело не в этом. Просто мы убедились тогда, сколь хорошо мы подготовлены физически.

Мы почувствовали, что у нас много сил. А ведь это всегда было нашим слабым местом. И мы всегда верили и знали – без ложной скромности! – что как только мы догоним лучшие европейские команды по физической подготовке, нам будет у них гораздо легче выиграть, чем им у нас. Потому что индивидуально бразильский футболист, как правило, сильнее европейца.

Жаир сделал удивительно точное замечание. Оно совпало с мнением, которое впоследствии высказывали Карлос Альберто, Ривелино, другие игроки сборной да и сам Пеле: основная причина – или одна из основных, если уж быть скрупулезно точным, – отличной психологической подготовки бразильской команды на мексиканском чемпионате, ее целеустремленной настроенности на победу заключалось в ее отличной физической подготовке.

Как же случилось, что бразильцы сумели «перебегать» европейцев, которые всегда были, казалось, сильнее этих изнеженных «артистов» – латинцев?

Эта «революция», этот поворот лицом к проблемам физической подготовки произошел после прихода в сборную Жоао Салданьи, который поступил как некогда Петр Первый – обязал своих помощников изучить передовой опыт развитых стран и самое ценное, самое важное из этого опыта привести домой.

Помощники уложили чемоданы и отправились в Европу и США. Когда они вернулись в Рио, их дневники были полны таблицами и записями, чемоданы вспухали от отснятой пленки, а головы были полны свежих впечатлений от контактов и встреч с тренерами, врачами и прочими светилами в области спортивной медицины и спорта вообще. Обо всем этом подробно не расскажешь. Да и вряд ли стоит делать это в популярной книжке. Но об одном новшестве бразильских тренеров стоит рассказать. Речь идет о так называемых «тестах Купера» – простых и эффективных экзаменах, позволяющих установить динамичный контроль за физическим состоянием футболистов.

Тренер по физподготовке Коутиньо познакомился с этим методом в лаборатории американского профессора Кеннета Купера, одного из крупнейших авторитетов в области спортивной медицины.

Профессор Купер разработал серию простейших физических упражнений, которые позволяли не только сравнительно быстро совершенствовать физические способности человека, но и вести постоянное наблюдение за результатами тренировок с помощью объективных и весьма простых показателей. Наиболее известными среди футболистов и тренеров Бразилии стали тесты по бегу, которыми определялась степень физподготовки спортсменов в зависимости от дистанции, которую сможет пробежать каждый из них за 12 минут. Кеннет Купер разработал следующую таблицу показателей и оценок:

1-я категория – «очень слабо» – менее 1600 метров.

2-я категория – «слабо» – от 1600 до 2000 метров.

3-я категория – «удовлетворительно» – от 2000 до 2400 метров.

4-я категория – «хорошо» – от 2400 до 2800 метров.

5-я категория – «отлично» – свыше 2800 метров.

В самом начале подготовки, когда Салданья ввел эти тесты, большинство участников сборной пробегали за 12 минут от 2 до 2,5 тысячи метров, едва натягивая на оценку «хорошо». Тренеры решили нажать: был установлен суровый режим, обязательные ежедневные занятия легкой атлетикой, акробатикой, поднятием тяжестей. Еженедельно проводились кроссы. И уже через несколько недель показатели в 12-минутном беге стали расти. Отдельные атлеты, вроде Брито и Зе Марии, вскоре пробегали свыше 3 тысяч метров. Спортсмены поняли, что они и их тренеры находятся на верном пути, почувствовали прилив оптимизма, энтузиазма, поверили в свои силы.

Простота и наглядность этой системы понравились и остальным тренерам, и вскоре «тесты Купера» были внедрены в тренировочные занятия подавляющего большинства бразильских клубов.

…Но вернемся к Жаиру. Сейчас он находится в расцвете лет. Он вступил в тот самый «золотой» этап жизни футболиста, когда еще не растрачена молодость и уже нажит опыт. Он еще удивит нас атаками, финтами и голами. Однако печальный опыт своего предшественника – Гарринчи, оставшегося к концу карьеры без средств к существованию, многому научил Жаира. И поэтому на последний вопрос, чем он занимается, кроме футбола, парень отвечает с нескрываемым удовольствием, явно любуясь своей распорядительностью, своей житейской смекалкой и умением ковать железо, пока оно горячо:

– Помимо футбола, занимаюсь множеством дел.

Стремлюсь обеспечить будущее, чтобы не бегать в поисках работы, когда придется «подвесить бутсы».

Для этого открыл киоск спортивной лотереи в центре Рио, в столице Бразилиа купил небольшую фабрику сыра и творожных изделий. Кроме того, покупаю акции и недвижимое имущество.

– И на все это хватает времени? – изумился я.

– Нет, – засмеялся удивленный моей наивностью Жаир. – Для этого у меня есть доверенные лица, адвокаты.

– Ну а для души? Какое-нибудь занятие? Хобби?

Он зарделся от удовольствия и сообщил, что известная фирма грампластинок предложила ему выпустить «лонгплей». Он действительно любит петь, как любой стопроцентный бразилец. На любом карнавале он идет в первых рядах известной всей стране «школы самбы» вместе с Брито и Роберто. И телережиссеры не дают покоя этому веселому парню, приглашая его для участия в музыкальных шоу и концертах.

Таков он, этот Жаир, ставший кумиром болельщиков и объектом теоретических изысканий всюду, где любят футбол. Учитывая, что трон и почетное звание «короля» футбола уже заняты великим Пеле, бразильская торсида нашла остроумный выход. Раз уж на троне нет места для двух королей, Жаир получил титул «Император футбола», который сейчас услышишь в футбольных репортажах чаще, чем имя «Жаир».

Кое-кто настаивает на ином прозвище: «Ураган».

Не будем судить, какое из этих имен более точно определяет место и роль этого парня в развитии бразильского футбола. Отметим лишь то бесспорное обстоятельство, что он сумел сделать, казалось бы, невозможное: после Гарринчи удивить нас интересным и – что еще важнее – новым футболом. А это значит, он просто доказал, что футбол неисчерпаем. Что как бы хорошо ни играли вчера, сегодня можно играть лучше. А завтра… а завтра придет новый Жаир, который сегодня гоняет тряпичные мячи в пыльных переулках и на пустырях какой-нибудь Пиратининги и со слезами восторга на глазах вырезает из газет фотографии Жаира. Как Жаир когда-то вырезал портреты Гарринчи.