Внучкина бабушка

Внучкина бабушка

Многие подруги по школе не могут понять Таню. Одно дело — читать книги. А сидеть где-то в тесном и темном книгохранилище, среди полок, рыться в каталогах, картотеках… Нет, не всякого эта работа заинтересует. Ну, кому что нравится! У каждого свой вкус, свое призвание. Наташа — та рукодельница, например. Клава, что сидит на первой парте, плясунья. Кто занимается в кружке юных натуралистов, кто поет, кто играет в драматическом кружке…

А Тане нравится именно эта работа — в библиотеке. Особенно в такое время, как сейчас. За окнами еще ранние сумерки, а здесь — уже день кончился. Ласково горит под зеленым абажуром настольная лампа. Если оторваться от работы и посмотреть в темные углы, кажется, что книжные полки тянутся очень далеко, уходят за пределы комнаты. Книги, книги, книги…

И на столе перед Таней груда книг — новых, еще пахнущих типографской краской, только что приобретенных. Надо на каждой поставить инвентарный номер, найти каждой место на полке, обозначить на карточке при помощи двух-трех цифр и букв подробный «адрес», по которому в дальнейшем легко будет ее отыскать.

За соседним столиком сидит Людмила Александровна. Она тоже занята: надо выявить всех, кто просрочил сдачу книг. И сейчас же начать трезвон, чтобы несли свои долги в библиотеку. Кропотливый труд этот в тихой и даже немного мрачноватой комнате завтра озарится ярким светом. Придут читатели — старые мастера, молодые работницы, юные ремесленники — получать эти книги, понесут их домой. И жизнь, огромная созидательная жизнь великой, раскинувшейся на шестой части света страны раскроется перед ними со страниц тех самых книг, над которыми работают сейчас обе женщины — старая и молодая. Очень напряженная работа! Конечно, тут не до разговоров.

Людмила Александровна, низко наклонясь к столу, просматривает списки, потом говорит:

— Таня, проверь, пожалуйста, на месте ли книжка Воронковой. Та, новенькая, знаешь?

Как не знать? Она сама вписала эту книгу в инвентарный список, сама заполнила на нее отдельную карточку, сама поставила ее на место. Как не знать? И кого это Людмила Александровна спрашивает об этом?

Таня взбирается по лесенке на самый верх. Книга преспокойно стоит на месте. Недаром на прошлой неделе они с Людмилой Александровной устроили генеральную проверку всех полок.

— Воронкова на месте, — сообщает она.

В дверь кто-то тихонько стучит. Таня быстро спускается вниз, подходит к двери, открывает ее. Наташа!

— Ты меня извини, Таня, — сразу начинает шептать девочка. — Другого выхода у меня не было.

— Что произошло? — встревоженно спрашивает Таня и пропускает подругу в комнату.

— Тебе хорошо здесь сидеть, в тишине. А что у нас делается! Гром среди ясного неба! У нас во дворе был Смирнов!

— Смирнов? Тот самый, к которому мы ходили на фабрику? — поражается Таня. — И ты говорила с ним?

— Целый час. Он согласился заниматься с нашими мальчиками.

— Так это же очень хорошо.

— Очень плохо. Ведь Коле не разрешила бабушка играть. И Петя с Васей тоже из-за какой-то глупой солидарности, не играют. Сегодня все трое даже взобрались на скамейку. Вася стоял, как на эшафоте. И, главное, уже ходили все к Анастасии Ивановне. Но ты же ее знаешь. Кремень! Это же твердый сплав, а не бабушка.

Таня задумывается. Потом лицо ее вдруг светлеет, и она говорит:

— Во-первых, ты не очень волнуйся. Так мы ничего не добьемся. Во-вторых, идем к Людмиле Александровне. Ты не представляешь, что она только может сделать!

Наташа наклоняется к подруге и говорит ей на ухо, косясь одним глазом в сторону, где за книжными шкафами должна находиться Людмила Александровна:

— Поэтому я и прибежала сюда, что она может все сделать. Анастасия Ивановна для нее тоже все сделает.

И, не дожидаясь ответа, она решительными шагами направляется к барьеру:

— Людмила Александровна! У нас к вам срочное дело!

— Прежде всего, тише! — останавливает ее Таня. — А потом, не заходи за барьер. Туда посторонним нельзя.

Из-за шкафа показывается сама Людмила Александровна.

— Кого это ты так? — спрашивает она Таню. — Неужели Наташу ты держишь в таких строгостях?

— Замучила она меня совсем, Людмила Александровна, — жалуется Наташа. — Я всегда у вас не только хожу на цыпочках, я и говорю тоже на цыпочках. А сейчас такое дело, что тихо о нем никак нельзя говорить. У нас во дворе…

— У нас во дворе, — спокойно перебивает ее Таня, — живет Анастасия Ивановна. Вы ее знаете, Людмила Александровна.

— Знаю. Строгая бабушка.

— Ужасно строгая! — подтверждает Таня.

— Не бабушка, а… — пытается снова по-своему определить характер Анастасии Ивановны Наташа, но сразу замолкает под предостерегающим взглядом подруги.

Таня продолжает:

— Она запретила Коле, своему внуку, играть в футбол. Помните, когда вы были у нас в красном уголке? После истории с «Островом дружбы».

— Помню. Ну и что же? Временно запретила. В виде наказания.

Ну что за спокойствие у этой Тани?! Наташа садится на стул. Потом сразу вскакивает. Снова садится, снова вскакивает. И бурно врывается в медлительное танино повествование:

— Вы бы посмотрели, что с Колей делается, Людмила Александровна! Он больше ничего, ничего не говорит, как только одно: «У меня все теперь кувырком пойдет!» Понимаете, кувырком! Но это не все еще, Людмила Александровна. У него два друга есть, у них все для «крепости и верности». Петя и Вася. И что же, вы думаете, они заявили? Они так и заявили, что пока Коле нельзя будет играть, они тоже играть не будут. А Вася до чего дошел! Отец спрашивает его: «Надо тебе, Вася, починить ботинки?» Он ему каждую субботу сам чинит. Вы, Людмила Александровна, знаете, как эти мальчики умеют рвать свои ботинки. А Вася отвечает: «Не надо, говорит, чинить, я их, говорит, больше теперь рвать не буду!» Понимаете, он больше рвать не будет…

— И все трое не играют? — останавливает наташин поток красноречия Людмила Александровна.

— Все трое. А мама Пети, тетя Наташа, сама уже ничего не ест из за того, что ее сын потерял аппетит.

— Это бы еще ничего, в обычное время, — поясняет Таня, — а сегодня у нас во дворе был Смирнов. Знаете, знаменитый футболист?

— Смирнов? — живо спрашивает Людмила Александровна, затем улыбается. — Я была уверена, что он все-таки согласится.

Таня говорит:

— Да. Он теперь начнет с мальчиками регулярные занятия…

Но Наташа снова перебивает:

— Вы знаете, Людмила Александровна, как все хорошо получается! Просто замечательно! Смирнов обещал бывать у нас по средам и пятницам. Ой, Людмила Александровна! Он их научит и как бить головой, и левой, и правой ногой. А как хорошо он зашивает мяч…

— И зашивать мяч тоже умеет? — улыбается Людмила Александровна.

— Двумя иголками, не одной! — с гордостью объясняет Наташа. — И свечка ему для этого тоже нужна… А мальчики как довольны!..

— Довольны?

— Очень! Все обещали хорошо учиться. А Петя, Вася и Коля, знаете, что придумали? Они торжественно объявили, что не будут теперь иметь не только двоек, но и троек. Мы тут же их назвали «Тройка без тройки». Очень красиво, правда? «Тройка без тройки».

Но тут же лицо Наташи сразу становится очень печальным:

— Только эти трое не будут ходить на занятия. Бедная «Тройка без тройки»…

— Действительно, жаль мальчиков, — соглашается Людмила Александровна.

— Вот видите, вам тоже жаль, — обрадованно говорит Наташа. — А как мы с Таней мучаемся из-за них! Сколько просили бабушку!..

— И бабушка не поддается уговорам? — уже сама догадывается Людмила Александровна.

— Никаким. Она не бабушка, а…

Наташа снова смотрит на Таню и, не заканчивая, прямо переходит к делу:

— Вы, Людмила Александровна, написали бы записочку, чтобы Анастасия Ивановна сняла свой запрет. Она вас очень уважает.

Людмила Александровна молчит, что-то обдумывая. Потом начинает решительно убирать книги, лежащие на столе, в ящик. Подходит к полке, берет одну из стоящих на ней книг, обвертывает ее в бумагу и, возвращаясь к девочкам, говорит:

— Пойдемте!

— Куда, Людмила Александровна? — спрашивает Таня.

— К вашей бабушке. Надо же их выручать!

— В поход на бабушку! Теперь ей не устоять! — радостно кричит Наташа и начинает прыгать вокруг стола. Но, заметив, что Таня показывает на плакат «Не шумите!» — сразу застывает на месте и сама себе зажимает рот рукой.

На улице Людмила Александровна становится между обеими девочками, берет их под руки и говорит:

— Как же нам побыстрее слетать туда и обратно? Ведь мы еще не все книги обработали.

— Надо идти спортивным шагом, — предлагает Таня. — Вам не трудно это, Людмила Александровна?

— Мне ничего не трудно. Спортивным шагом, так спортивным, — говорит старая библиотекарша и устремляется вперед.

— Не туда вы идете, Людмила Александровна, — останавливает ее Наташа и внезапно сворачивает в ворота налево.

— Сюда идите. Проходным двором мы скорее дойдем.

Людмила Александровна и Таня следуют за ней.

— Я знаю все проходные дворы в нашем районе, — тараторит Наташа. — Надо помнить закон геометрии: самая короткая линия — это прямая.

— Ну да, какие-то улицы придумали, переулки, — смеется Людмила Александровна, с трудом поспевая за взявшей слишком быстрый темп девочкой.

Они проходят мимо копошащихся в песке детей, идут под цветущими липами, проходят мимо окон больницы, из одного двора сворачивают в другой…

— Совсем незнакомые места, — говорит, на ходу оглядываясь по сторонам, Людмила Александровна. — Как будто приехала в чужой город.

— Или попали за кулисы театра, — произносит Таня. — Я раз была за кулисами. Декорации зеленого леса оказались сзади кусками картона.

Вдали показывается длинный, преграждающий дорогу, забор. О нем Наташа начала со страхом думать еще возле больницы: здесь надо пролезать в щель.

Вот и сама щель. Через нее всегда легко было проникать, а сейчас почему-то она оказывается очень маленькой и находится слишком низко. Для Людмилы Александровны, во всяком случае.

Наташа виновато смотрит на Таню. В ответном взгляде подруги она читает столько укоризны, что ей становится не по себе.

— Ну, что же, будем форсировать! — бодро говорит Людмила Александровна и с девической легкостью, прижимая руками волосы, чтобы не зацепить ими за что-нибудь, нагибается и пролезает через узкое отверстие.

За ней следуют девочки. Выпрямляясь, Людмила Александровна спрашивает:

— Где мы сейчас?

— В нашем дворе. Только с другой стороны в него попали, — торжествующе объявляет Наташа. — Быстро?

— Очень быстро, — соглашаются и Людмила Александровна и Таня.

— А вон тот подъезд к Анастасии Ивановне, — продолжает своя экскурсоводческие пояснения Наташа.

Они идут дальше и сталкиваются с группой оживленно разговаривающих людей. Это — Ася, Григорьев и Тоня. Здесь же Иван Кузьмич и Тихон Максимович. Иван Кузьмич, склонившись своим грузным телом к земле, держит в руке ленту рулетки, другой конец ее у Тихона Максимовича. Закручивая ленту и тяжело отдуваясь, Иван Кузьмич декламирует:

— Здесь будет город заложен!

— Очень хорошо, что будет заложен, — весело говорит Людмила Александровна. — Давно его надо было заложить.

— Значит, волейбольную площадку мы здесь соорудим, — продолжает Иван Кузьмич.

— Конечно, а где же еще? — подтверждает и Тихон Максимович.

— Здесь хорошо будет, — соглашается Ася. — Вообще, мы у себя на фабрике уже двадцать раз примеряли по плану, где что будет. Так что менять не следует.

Григорьев подходит к Ивану Кузьмичу. Рядом с ним он, в своем спортивном, плотно облегающем фигуру костюме, кажется совсем тоненьким.

— Просто хочется пожать вашу руку, Иван Кузьмич, — говорит он и действительно пожимает ему руку. — Вы горячо беретесь за это дело, что теперь мы уже совсем спокойны.

Иван Кузьмич вынимает из кармана большой красный платок и вытирает им шею. Потом прикладывает платок ко лбу, потом к лысине. И, глядя благодарными глазами на собеседника, отвечает:

— Хорошее дело задумали. Почему же не помочь?

— Мы всегда поможем хорошему делу, — поддакивает Тихон Максимович. — Особенно, если больше порядка во дворе будет.

— И фабрика, поможет, — говорит Ася. — Теперь главное, чтобы работой руководили опытные спортсмены.

Григорьев, похлопав обеими руками по всем карманам своей куртки, вынимает из брючного большой лист бумаги, пробегает его глазами и сообщает скороговоркой:

— Тоня у нас будет по волейболу и баскетболу. С городошниками будет заниматься Петров. Настольные игры — Бенедиктов. А вот с футболом у нас худо.

Тоня снимает с левой ноги туфлю и, прыгая на правой, вытряхивает песок:

— Да, Гаврилов болен. А Смирнов только смеется. Спрашивает, когда мы думаем футбольную встречу между яслями и детским садом устраивать.

— Смирнов уже был здесь, — заявляет Людмила Александровна. — Обещал заниматься.

— Если он согласился, тогда и с футболом все в порядке, — говорит Григорьев и помечает что-то карандашом в своем листке.

— Подожди ставить свои крестики, — останавливает его Тоня. — Еще со Смирновым придется повозиться.

— Нет, был он здесь, — заверяет и Тихон Максимович. — Сидел с ребятами, о чем-то говорил очень долго. Мяч вместе зашивали.

В подъезде показывается Антон Яковлевич. Следом появляется мать Пети, Наталья Петровна. Еще через несколько минут из другого подъезда во двор выходят Анастасия Ивановна с Людочкой и худощавая женщина, мать двух девочек, особенно страдающих от футбола.

— Правильно сделали, что пришли к нам, — говорит, здороваясь со своими товарищами по фабрике, Антон Яковлевич. Я сейчас дома сижу, сам все увидел.

— Вы, Антон Яковлевич, только десять дней дома побыли, — говорит Наталья Петровна. — А каково нам? Сегодня они хотят кушать, завтра отставляют тарелку в сторону. Нет аппетита! А почему нет аппетита? Какие-то неприятности в футбольных делах! Нет, хорошо, очень хорошо, что порядок наведут.

Мать двух девочек ворчливо замечает:

— Не с того конца берутся. Надо сначала забор высокий поставить, чтобы мяч не летал по всему двору.

— Забора, конечно, делать не будем, — авторитетно заявляет Иван Кузьмич. — Но мячу свое место отведем.

— Какие тут еще заборы городить, — возмущается Тихон Максимович.

— Какие уж тут заборы! — машет рукой Анастасия Ивановна. — Китайскую стену постройте, и та не поможет.

Во двор входит Толя. В руке у мальчика большой, завернутый в бумагу и перевязанный шпагатом, сверток. Наташа тотчас же срывается с места и подбегает к гостю, о котором у нее еще после его первого прихода в гараж осталось самое лучшее впечатление.

— Здравствуйте! — вежливо говорит Толя. — А где все ваши? Вася, Петя и другие? Там? — и он кивает головой в сторону гаража.

— Здравствуйте, — тоже очень вежливо отвечает Наташа. — Нет, их там нет. Они все собрались и куда-то ушли.

— Очень жаль, — говорит Толя. — Очень жаль. Тогда, может быть, вы мне поможете?

Наташа, конечно, готова помочь. Но это еще успеется. Сейчас ей не терпится поделиться с гостем новостями:

— Видите, что делается? У нас во дворе будут городки, крокет, кегли, гимнастическая стенка! А может быть, когда-нибудь и бассейн для плавания. Конечно, только не в этом году. Еще организуется волейбольная команда девочек. И футбольная команда мальчиков. Под руководством лучшего игрока нашей фабрики Смирнова. Знаете Смирнова?

Толя не знает Смирнова, но из вежливости утвердительно кивает головой:

— Мы тогда сыграем с вашими мальчиками.

— Обязательно! Кончатся занятия в школе и мы с вами непременно сыграем.

— А пока, — говорит Толя и протягивает девочке объемистый сверток, — вы, пожалуйста, передайте это Пете. Можете развернуть и посмотреть.

Наташа давно уже с интересом поглядывает на таинственный сверток. Получив разрешение, она немедленно развязывает шпагат и начинает разворачивать бумагу. Пока она это делает, Толя поясняет:

— Это знаете что? Это — «Остров дружбы». Такая же книга, как та, которую тогда залили тушью. Она сегодня появилась в магазинах. И восемь наших мальчиков, не сговариваясь, купили ее для вашего Пети.

Наташа берет в руки одну из восьми находящихся в свертке одинаковых книг. Да, это «Остров дружбы»! Самый настоящий. Чистенькая, новенькая, красочная обложка. И рисунок такой же на ней. А внутри?.. Девочка листает страницу за страницей — все на месте: такие же, как в той книге, как их называют… фрегаты, такие же паруса, мачты, волны…

Наташа захлопывает книгу и кричит:

— Таня! Иди сейчас же сюда! Сейчас же!

Таня подходит и при первом же взгляде на книгу изумленно восклицает:

— Откуда это?

— А вот — мальчики достали. Целых восемь экземпляров! Появились в продаже. А тогда, помнишь, как все искали?

— Да. Тогда нигде их не было, — подтверждает Толя и спрашивает у Наташи: — Так вы их передадите Пете?

— Обязательно! Большое спасибо вам! — отвечает вместо Наташи Таня. — Но только… Только зачем нам такая масса книг?

— Я тоже так говорил товарищам, — отвечает Толя. — Но каждому хотелось, чтобы его покупка попала к Пете. И я принес.

— Ничего, у нас они не пропадут, — решает Наташа. — Отдадим в библиотеку к Людмиле Александровне.

— Тем лучше, — говорит Толя и уходит.

Наташа быстро делит пачку книг на две стопки, одну дает Тане, другую берет себе:

— Спрячь их за спину и пойдем к Людмиле Александровне. Ты представляешь, как она обрадуется!

С книгами за спиной девочки подбегают к библиотекарше. Загадочно улыбаясь, Наташа спрашивает:

— Людмила Александровна! Как вы думаете, что мы принесли? Но тут же не выдерживает и показывает все четыре свои книги:

— Вот! «Остров дружбы»! Восемь экземпляров. Таня, показывай свои!

Антон Яковлевич, только что успевший вставить сигарету в мундштук, так и не заканчивает своей постоянной процедуры. С незажженной сигаретой в зубах он берет у Тани одну из книг и начинает внимательно разглядывать ее:

— Это издание даже лучше первого. Обложка красочнее.

Иван Кузьмич надевает очки, берет у Наташи другую книгу, перелистывает страницы и медленно говорит:

— Действительно… Такую книгу обидели! Облили тушью. Наверное, очень жалко было…

— А то не жалко, — поддакивает Тихон Максимович, разглядывая третий экземпляр.

— А вы обратите внимание на шрифт! Каким она шрифтом напечатана, — восторгается Тоня.

— Вообще, очень хорошая книга, — соглашается мать двух девочек и обращается за консультацией к Людмиле Александровне. — Как вы думаете, можно моим девочкам уже читать эту книгу? Тогда я тоже куплю ее.

Одна только Людмила Александровна не принимает участия в общей радости. Она спокойно разворачивает принесенный с собой сверток, вынимает из него девятый экземпляр «Острова дружбы» и с напускным безразличием, обращаясь к Тане и Наташе, говорит:

— Только не думайте, что вы такие уж у нас героини. У меня в библиотеке не восемь, а целых двенадцать экземпляров «Острова дружбы». Сегодня только принесли из коллектора.

Потом протягивает принесенную с собой книгу Анастасии Ивановне.

— Это я вам принесла.

— Мне? Зачем мне?

— Затем, чтобы вы убедились, что вещи, в том числе и книги, — это дело наживное. Сегодня их нет, а завтра мы их достанем. А вот здоровье не так легко сохранить.

— Ничего не понимаю. Причем здесь здоровье? — разводит руками Анастасия Ивановна.

— Притом, что футбол очень полезная игра, — объясняет Людмила Александровна.

— А! Понятно… Нет, пока не приедут папа с мамой, я Коле не позволю играть. Еще что-нибудь натворит.

— Напрасно вы так, Анастасия Ивановна, — произносит, закуривая, наконец, свою сигарету, Антон Яковлевич. — Особенно сейчас, когда с нашими ребятами начнут заниматься очень опытные спортсмены…

— Смирнов, — подсказывает Наташа.

— Все равно меня не уговорите, — решительно заявляет Анастасия Ивановна.

Людочка внимательно прислушивается к разговорам взрослых, потом дергает бабушку за юбку:

— Бабушка, помнишь, ты говорила, что тетя Люда никогда не простит Колю?

— Говорила, говорила, — соглашается Анастасия Ивановна, — только ты не вмешивайся, когда разговаривают старшие.

— И ты говорила, что это одна-единственная книга, больше таких нет.

— Я тебе говорю замолчи!

Но девочка с затаенным торжеством в голосе произносит:

— А ты посмотри, сколько у тети Люды теперь таких же книг.

— И книг у меня теперь много, — подтверждает, улыбаясь, Людмила Александровна, — и Колю я уже давно простила.

— А вот ты, бабушка, все не можешь простить его, — укоризненно говорит девочка.

Иван Кузьмич очень внимательно смотрит на Людочку, как будто бы впервые видит эту маленькую обитательницу управляемого им огромного дома, и очень серьезно произносит:

— Хорошо соображает. Умница растет!

— Во дворе это у нас самая смышленая девочка, — авторитетно подтверждает Тихон Максимович.

Бабушка благодарно смотрит на управдома, на дворника. Потом гладит внучку по головке и уже другим, совсем не строгим, голосом произносит:

— Ну, хорошо, хорошо. Я тоже простила. Иди, скажи своему Коле, что меня уломали две Люды.

Людмила Александровна тоже гладит светлые, туго заплетенные в две короткие косички, волосы девочки и замечает:

— Тетя Люда тут ни при чем. Это все сделала маленькая Люда.

Наташа одними глазами указывает Тане на Анастасию Ивановну и кратко определяет:

— Настоящая внучкина бабушка!

В это время Людмила Александровна перестает гладить девочку, смотрит поверх ее головки куда-то вперед и разводит руками. Затем, смеясь, восклицает:

— Еще одна!..

Все присутствующие поворачиваются в ту сторону, куда направлен взгляд библиотекарши. К ним, размахивая в воздухе книгой в ярком переплете, бежит от подъезда дома Виктор и восторженно, на весь двор, кричит:

— Таня! Только что мне папа принес «Остров дружбы»!

С вытянутой вперед рукой мальчик подбегает к Тане:

— Возьми! Папа сказал, чтобы я отдал ее тебе.

Таня улыбается — как все смешно получилось: то не было ни одной, то сразу столько книг!

Улыбается и старая библиотекарша. Потом обращается к Виктору:

— Какие догадливые — и папа и сын! Молодец! Только теперь тебе надо сейчас же бежать к товарищам. Ты их всех обязательно предупреди, чтобы больше не покупали книг. А то они скупят все книги во всех магазинах.

— Беги на пустырь! Они, наверное, все тем, — командует Наташа. Виктор видит в руках у всех присутствующих все тот же «Остров дружбы», сразу все понимает и стремглав уносится к воротам. А через несколько секунд он уже скрывается за ними.

— Товарищи родители, — говорит Ася, — теперь пройдем в красный уголок и там поговорим о плане дальнейшей работы. Вы нам выскажете свои пожелания, мы обсудим их…

Взрослые уходят. Во дворе остаются только три девочки — Наташа, Таня и Людочка.

Таня поворачивает Людочку в сторону ворот и говорит ей:

— Становись там на страже. Как только покажется Коля, скажи ему, что бабушка больше не сердится. Понимаешь? Скажи, что можно ему играть.

Людочка кивает головой и уже делает движение, чтобы бежать, но снова останавливается и, обращаясь к Тане и Наташе, с гордостью произносит:

— Какая у нас с Колей бабушка! Непреклонная!

Наташе очень хочется сказать девочке, что бабушка у нее даже чересчур непреклонная, но она понимает, что говорить такие вещи маленьким детям нельзя. Вместо этого она подходит к Людочке и слегка толкает ее вперед:

— Беги! После разберешься, какая у тебя бабушка. Хорошая у тебя бабушка!