V

V

Разговор, происходивший между старым Клапзубом и английским королем, в день, когда клапзубовцы победили футбольную команду Хаддерсфилд со счетом 4:0, не был опубликован ни в «New Sporting Life», ни в других газетах. Там печатались лишь небольшие отрывки со слов директора Хаддерсфилда. Если мы получили более подробные сведения об этом памятном разговоре, то только благодаря нашему земляку — кожевнику Мацешке, который в Лондоне был переводчиком у Клапзубов.

Пан Винценц Мацешка был неистовый спортсмен. Сам он, правда, в футбол не играл, не занимался ни бегом, ни прыжками, потому что при его весе в двести шестьдесят фунтов вряд ли бы он достиг успеха. Он не принимал участия в борьбе, не поднимал тяжести, не упражнялся в плавании и гребле, и единственным видом спорта, которым он занимался, было перетягивание каната. Здесь Мацешка был незаменимым «последним в ряду». Когда, обвязав канат вокруг своего огромного брюха, он упирался ножками в землю так, что почти лежал на ней всем телом, то команда противника выбивалась из сил, стараясь сдвинуть с места эту гору сопротивляющегося мяса. У его партнеров всегда был решающий перевес. И в самом деле, команда чешских кожевников в Лондоне в течение восьми лет была чемпионом Англии по перетягиванию каната, и даже команда тяжеловесов лондонской полиции не могла пошевельнуть канат, если на его конце висел пан Винценц Мацешка. Позднее пан Мацешка оставил и этот спорт, но тем больше он уделял времени спортивной общественной деятельности. В его квартале не было ни одного клуба, где бы он не был председателем или его заместителем, секретарем или делопроизводителем, и не раз случалось, что он сам себя вызывал на соревнование как секретарь одного и председатель другого клуба. Нужно, отметить, что в таких случаях он всегда соблюдал должную вежливость и учтивость. Если корреспонденция между некоторыми клубами носила враждебный характер и была полна иронических замечаний и ядовитой злобы, письма, которое пан Винценц Мацешка из одного клуба посылал пану Винценцу Мацешке в другой клуб, могли быть опубликованы как образец корректной корреспонденции, которая сумела поднять и подчеркнуть личные заслуги адресата с искусством поистине поэтическим. Понятно, что этот выдающийся деятель не мог не знать о приезде команды Клапзуба. Он не только знал, но поехал встречать их в Дувр и стал их незаменимым переводчиком, провожатым, гидом и охраной. А после отъезда Клапзубов он еще в течение двух лет был зван на приемы высшего лондонского общества.

Вот от этого знаменитого человека мы и узнали все подробности беседы, которую Его величество король английский вел со старым Клапзубом. Первая фраза вызвала легкое недоразумение. Его величество сразу спросил Клапзуба: «Хау ду ю ду?»,— что означает «Как поживаете?»

А старый Клапзуб, который невольно из уважения к королю начал говорить в третьем лице, не дожидаясь перевода пана Мацешки, ответил:

— О их английское величество, пан король, у меня есть сын Юра, то есть Ирка, или Георг — тезка их английского величества.

Тем временем пан Мацешка пришел в себя и сразу пояснил:

— Его величество не спрашивает о Юре. Он хочет знать, как вы поживаете?

— О господи, их английское величество, пан король, как может поживать бедняк? Не играй эти ребята, жизнь шла бы все время со счетом нуль к нулю, а если иной раз и забьешь гол, то лишь в офсайде.

Пан Мацешка побагровел, вытер со лба пот и соображал, как бы поделикатнее перевести это королю. Но, смущенный присутствием всего двора, он ничего не мог придумать и перевел английскому королю точно так, как Клапзуб изложил по-чешски. Король засмеялся и сказал:

— Как поживает пани Клапзубова? Она тоже с вами ездит?

— Сохрани бог, пан король. Порядочный футбол — это не управление королевством, тут женщинам делать нечего. Их английское величество, не извольте обижаться, но настоящая игра в футбол посложнее управления королевством.

— Так вы, милый Клапзуб, короля совсем не уважаете?

— Нет, почему же, их английское величество, пан король. Господь бог послал людям всякое ремесло, а порядочный человек иной раз встречается и среди коронованных. Я бы никого не хотел лишать этой чести. Но как ремесло оно мне не по душе. Например, как мне рассказывал мой покойный прадедушка, который служил в Пльзене, там в древние времена каждый дом имел право варить пиво. Это право сохранилось за домами, даже когда выстроили пивоваренный завод и домовладельцы перестали варить пиво дома. Некоторые дома давно разрушились, и остались одни ворота. Но владелец этих ворот до сих пор имеет право варить пиво. Он сроду не нюхал ни хмелю, ни солода, но это право за ним сохраняется — и деньги он получает. А все потому, что от предков ему остались ворота. Вот так и с королями. Варить за них должны другие, но деньги получают они и имеют на это право потому, что там да сям унаследовали какие-то ворота.

— Так значит, милый Клапзуб, вы против королей?

— Нет-нет, почему, их английское величество, пан король? Какой порядок заведет у себя народ, тот и хорош. Одни кобылы не выносят узды, а другие без шор не могут обойтись. А, в конце концов, везти должна как одна, так и другая. Не в этом дело. Я только утверждаю, что играть в футбол труднее, чем управлять королевством. Вот к примеру: стоял бы пан король перед воротами — и вдруг нападающие не спеша подают прекрасный мяч. Вот тут пан король, тут мяч, а это ворота — и пан король собрал бы совет министров, чтобы все обсудить и решить, как лучше отбить мяч: носком или подъемом, в правый угол верхом либо в левый низом. Черт возьми! Хорошенький бы счет у нас получился!

Когда пан Мацешка все это более или менее точно перевел, Его величество не мог удержаться от смеха.

— Вы продувная бестия, пан Клапзуб,— сказал он, наконец (по крайней мере, так перевел Мацешка), я бы хотел иметь вас своим советником.

— А почему бы и нет, их английское величество, пан король,— разошелся старый Клапзуб.— В случае каких-либо затруднений приезжайте к нам в Нижние Буквички, и я найду выход из положения.

— Ну, шутки в сторону, пан Клапзуб. Я люблю говорить с умными людьми, потому что у них всегда мысли здравые.

— Так же, как зубы, пан король! — заверил его Клапзуб.

— Заботы, которые обременяют нас в нашем высоком призвании, не маленькие. Например, после таких состязаний, как сегодняшнее, я частенько думаю, почему до сих пор футбол не признан выражением физических и духовных сил? Он требует столько самообладания, остроумия, сообразительности, согласованности, умения жертвовать собой,— словом, столько индивидуального труда для общей пользы, что из всех видов спорта именно футбол можно считать показателем высокой культуры. Почему бы, например, вместо того, чтобы содержать огромные армии, не заняться воспитанием в каждом народе прекрасных футбольных команд? А в случае какого-либо спора, который не удалось уладить мирными путями, послать бы вместо войска, по одиннадцать игроков с каждой стороны — и они бы разрешили спорный вопрос.

— В таком случае,— сказал растроганно старый Клапзуб,— наше государство стало бы великой державой.

— Ну скажите, пан Клапзуб, разве так не лучше?

— А пусть их величество, пан король, скажут: не взяли бы они клапзубовцев в союзники?

— Подумайте, как обстояло бы дело, если бы вы с сыновьями вышли на футбольное поле защищать свою страну?

— Их английское величество, пан король, честь имею доложить: было бы сто тридцать два к нулю. А возможно, и побольше, черт бы побрал все резиновые камеры!

— Ну вот видите, милый Клапзуб,— вы прирожденный военный министр!

— Если военным орудием будет мяч… А иначе — сохрани бог. Лучше я стану капралом у одиннадцати Клапзубов.

— Гм, послушайте, пан Клапзуб, вы сами воспитали своих сыновей?

— Сам, их английское величество, пан король, и если эти ребята чего-то добились, то лишь потому, что кровь — не вода, происхождение сказывается и яблочко от яблони недалеко падает.

— Нас это весьма интересует по чисто личным соображениям. Когда начали поступать первые сведения о вашей команде и газеты наперебой сообщали подробности, однажды мы застали нашего сына, принца Уэльского, в глубокой задумчивости. На вопрос, что с ним, он ответил: «Король-отец, почему нет у меня десяти братьев, чтобы я мог составить команду, как Клапзубы?» Мы очень любим нашего сына, принца Уэльского, и с радостью выполняем каждое его желание. Я тотчас же пошел в покои Ее величества королевы, и, посоветовавшись, мы пришли к заключению, что это желание трудно выполнимо. А теперь я подумал: не могли бы вы взять принца Уэльского в свою команду?

Старый Клапзуб поднял голову и посмотрел в глаза английскому королю.

— Их английское величество, пан король, оставим честь в стороне. Наверное, это была бы действительно большая честь как для семьи Клапзуба, так и для английского принца, но не будем об этом говорить. Другой вопрос: как быть с ним? Мастерства мои сыновья добились огромной напряженной работой. Нынче нельзя выдвинуться, если не относиться к своему делу со всей серьезностью и ответственностью. Это относится к любому ремеслу под солнцем. Всякое дело требует большой работы. Мои ребята эту работу провели в футболе и сегодня всыпят вашим. И вдруг одного из них я должен буду исключить из игры, чтобы его место занял парнишка, который, простите, пан король, унаследовал только английские ворота!

— Не думайте, милый Клапзуб, что он какой-то недотепа. Наш сын очень любит спорт, и я только хочу, чтобы он прошел хорошую школу.

— Это другое дело, пан король. Если вопрос идет о его учении, то мы могли бы его взять. У нас нет никаких тайн. Но я поставлю свои условия.

— Какие?

— Во-первых, для футбола у него должна быть соответствующая фигура. Во-вторых, он должен жить в нашей семье так же, как любой из моих сыновей,— выполнять ту же работу, так же питаться и так же слушаться. С той минуты, как принц приедет к нам, он будет младшим Клапзубом, а принцем станет, когда уедет. Если все это для него приемлемо, можем взять его в команду как запасного.

— Ваши условия нам подходят, пан Клапзуб. Ударим по рукам.

Клапзуб повел глазом в угол, где сидел худощавый, подвижной юноша, окинул взглядом его высокую фигуру и вынул трубку изо рта. Фигура у принца Уэльского подходила для футбола, об остальном следовало договориться.

В перерыве старый Клапзуб ударил по рукам с английским королем, и, когда клапзубовцы выиграли игру, в раздевалке их ждал принц Уэльский как будущий запасной игрок.

Вечером в королевском дворце состоялся большой прием, и, когда Клапзубы и их запасной игрок прощались со двором, английский король подарил на память старому Клапзубу красивую трубку. Клапзуб немного растерялся, но, чтобы не остаться в долгу перед английским королем, вынул из кармана свою старую фарфоровую трубку с зеленой кисточкой и охотником, стреляющим в оленя.

— Их английское величество, пан король,— сказал он при этом с чувством полного достоинства,— мершанки у меня нет, но если эту вовремя прочищать, то она будет тянуть не хуже других. Лучше всего в ней горит кнастр, смешанный с крещенским,— в любой табачной лавке они есть.

Английский король с поклоном принял трубку Клапзуба и подарил ее Британскому музею, куда на нее ездили смотреть все футболисты Англии, Шотландии и Ирландии. А старый Клапзуб велел уложить чемоданы, и его команда вернулась в Нижние Буквички чемпионом Европы, и вместе с ними в качестве запасного приехал принц Уэльский.