Глава 16 Второе дыхание, или «Эффект суперкомпенсации»

Глава 16

Второе дыхание, или «Эффект суперкомпенсации»

– Давайте, Савелий Евсеевич, теперь поговорим о вашей многолетней совместной работе в сборной с другим выдающимся наставником – Валерием Васильевичем Лобановским. Так уж получилось, что дважды – в 1975-м и 1982 годах Лобановский на посту главного тренера сборной СССР менял Бескова – своего в некотором роде футбольного антипода.

А в результате вы, не меняя, по сути, ни места работы, ни должности, каждый раз де-факто оказывались перед необходимостью перехода из команды Константина Ивановича в дружину Валерия Васильевича.

Сложность подобных моментов очевидна: ведь вы невольно сразу обнаруживали себя в неуютной «пограничной зоне», где мирное сосуществование между этими диаметрально противоположными тренерскими натурами, если и могло иметь место, то лишь временно. Тем не менее, и в 1975 году, и семь лет спустя вы, «дважды человек Бескова», были абсолютно спокойно, без выдвижения каких-либо требований отречения от былого приняты Лобановским в его штаб.

Как такое стало возможным? Да еще со столь известным своей бескомпромиссностью Валерием Васильевичем?

В.В. Лобановский. Нападающий. Мастер спорта. Заслуженный тренер СССР.

Родился 6 января 1939 г. в Киеве. Воспитанник местной футбольной школы № 1 г. и ФШМ. Играл в «Динамо» (Киев) (1957–1964), «Черноморец» (Одесса) (1965–1966) и «Шахтер» (Донецк) (1967–1968). Чемпион СССР 1961 г. Сыграл 2 матча за сборную СССР и 2 встречи за олимпийскую сборную СССР.

Главный тренер клуба «Днепр» (Днепропетровск) (1968–1973), «Динамо» (Киев) (1973–1982, 1984–1990, 1996), сборной СССР (1975–1976, 1982–1983, 1986–1990), сборной Объединенных Арабских Эмиратов (1990–1992), сборной Кувейта (1994–1996), сборной Украины (2000–2001).

Тренерские достижения: чемпион СССР 1974, 1975, 1977, 1980, 1981, 1985, 1986, 1990 гг.; обладатель Кубка СССР 1974, 1978, 1982, 1985, 1987, 1990 гг.; второй призер чемпионатов СССР 1976 (осень), 1978, 1982, 1988 гг.; третий призер чемпионатов СССР 1979, 1989 гг.; чемпион Украины 1997, 1998, 1999, 2000, 2001 гг.; обладатель Кубка Украины 1998, 1999, 2000 гг.; вице-чемпион Европы 1988 г.; бронзовый призер Олимпиады 1976 г.; обладатель Кубка обладателей Кубков 1975, 1986 гг.; обладатель Суперкубка Европы 1975 г.; полуфиналист Лиги чемпионов 1999 г.; участник чемпионата Европы 1976 г.; участник чемпионатов мира 1982, 1986, 1990 гг.

Награжден орденами «ЗПочета», Трудового Красного Знамени. Кавалер Рубинового ордена УЕФА «За заслуги». Герой Украины.

Скончался 13 мая 2002 г. в Киеве. Похоронен на Байковом кладбище.

– А он, собственно, никаким своим принципам при этом и не изменял. Судя по всему, его устраивали профессионализм, отношение к делу, житейские качества. И, в частности, то, что я не менял дружеского отношения к человеку только потому, что он уже не начальник или не «на коне».

– Когда у вас состоялся первый контакт с Лобановским – тренером сборной СССР?

– В 1975-м мои обстоятельства перехода не выглядели такими уж и сложными. Я рассказывал, что после неудачи с выходом в чемпионат Европы Бескова перекинули из 1-й сборной в олимпийскую (костяк составил возрожденный им «Спартак»). И я вроде бы числился при нем. Не скажу, что в то межсезонье задыхался от работы. А что действительно было – так это с понятной тоской поглядывал в сторону национальной команды. Разворот случился, как это часто бывает, неожиданно. Под Старый Новый 1975 год мы с женой пригласили друзей на домашнее застолье. Вдруг зазвонил телефон. В трубке услышал легко узнаваемый голос Лобановского:

– Савелий Евсеевич! Почему до сих пор в Москве?

– А где ж мне быть, Валерий Васильевич?

– В Киеве. Завтра туда собирается Юрий Андреевич Морозов. С ним и выезжайте. Вопросы, связанные с вашим пребыванием в сборной, с руководством Управления футбола согласованы.

То, что «без меня меня женили», подтвердилось на следующее же утро в кабинете начальника Управления футбола Зенченко. Общение с Львом Кирилловичем, по существу, свелось к одной фразе:

– Савелий, отправляешься в Киев!

Так я неожиданно вновь оказался в 1-й сборной. Правда, с настроем, что лишь на время – надолго не задержусь.

– Почему так?

– Ну, хотя бы потому, что штаб Лобановского состоял из одних киевлян. Только Морозов да я были «неместными». И потом сразу по приезде мне объяснили: через пару дней намечается вылет на тренировочный сбор в Югославию. Оттуда на товарищескую встречу во Францию. А после нее один из докторов (2-м считался врач киевского «Динамо» Виктор Иванович Берковский) вместе с «отсевом» не включенных в команду игроков отправится домой.

Отсюда выстраивалась логическая цепь: чтобы я остался, Валерий Васильевич должен в меня поверить; а чтобы поверил – очень даже надо себя проявить. Случай долго себя ждать не заставил. Сначала прибыл из Москвы на спортбазу в Конче-Заспе, закинул чемодан в номер, который потом Лобановский мне всегда бронировал. Затем улетели в Белград, а оттуда добрались до места предсезонной подготовки. Только разместились, как ко мне приковылял первый пациент – динамовский центрфорвард Петр Слободян. Пожаловавшись на боли в стопе, пояснил:

– Начинаю тренироваться, вроде нормально. Однако потом боль не дает ничего делать.

– А к Берковскому, – спрашиваю, – обращался?

– Да, – отвечает. – И после его обезболивающих уколов даже тренировался. Но со слезами на глазах…

Я стал пальпировать (прощупывать пальцами) мизинец. Дошел до 5-й плюсневой кости. Эту зону медики не зря называют «слабенькой». Там частенько из ничего – твердый грунт, стопу не так зафиксировал, подвернул, наступил – происходят очень неприятные стрессовые переломы. Худшее подтвердилось, когда нажал на хрящ. Потому что Слободян от боли аж вскинулся.

– Э-ээ, Петя! – говорю. – А у тебя перелом!

– Да ладно!

– Вот тебе и ладно! Снимки надо делать, обследоваться…

Жили мы, между прочим, тогда в далеком местечке Бажко Поле. Пансионат летчиков. Чтобы рентген сделать, надо черт-те куда – за тридевять земель ехать! Пошел к Лобановскому, поведал о приключившейся со Слободяном беде. У Валерия Васильевича зрачки сразу расширились:

– Как так? Ничего не понимаю! Он же еще вчера на тренировке пахал, молодым лосем в манеже бегал. Какие предложения?

– В Москву его надо отсылать, к Мироновой!

Лобановский недоверчиво:

– А вы в этом уверены?

– Уверен, – говорю как можно убедительней. А сам понимаю: вот он – час истины.

Слободяну взяли билет на самолет. И он улетел с моим сопроводительным письмом в столицу, «в объятия» к нашему крупнейшему специалисту по спортивным и иным травмам.

Проходит несколько дней. И снова, недобро насупившись, Лобановский пригласил к себе, в штабной номер. Ну, думаю, все! Неужели обмишулился? Вроде не должен был. Но по закону подлости чего не бывает? Словом, смотрю на него, а у самого мыслишка нехорошая – вот как он меня сейчас из сборной возьмет да и турнет! Так что прямо-таки умилился, когда услышал:

– А у Слободяна-то действительно перелом!

Оказывается, в некотором роде повторилась история времен моего дебюта в сборной Качалина. Как и тот, Валерий Васильевич через администратора Петрашевского связался с Москвой. Там мою правоту подтвердили.

– А ведь, получается, Миронова уже во 2-й раз вольно или невольно, но решила ваш кадровый вопрос…

– Да, опять с ее легкой, «поставившей на ноги» многих руки Лобановский выдал мне вотум доверия. Да и Слободяна с той поры считаю своим «крестником». Работать с этими людьми пришлось долго и много. Мало кому, например, сегодня известно: на протяжении следующих двух лет я с Лобановским сразу на двух работах трудился. То есть не только в сборной, но и в его динамовской команде Киева. Трудновато, конечно, приходилось. Но это было славное время.

Потому что в те памятные 1975–1976 годы киевляне громко заявили о себе миру замечательными победами в Кубке Кубков и Суперкубке. Так что осознание личной причастности к триумфальному в истории отечественного футбола событию компенсировало все труды и проблемы. К тому же мое неофициальное на первых порах совместительство скоро радикально гармонизировалось естественным путем. Потому что мне фактически пришлось перебраться из Москвы в украинскую столицу. Да и как иначе? Ведь киевские динамовцы составляли тогда почти всю сборную – из других команд на сборы главной команды являлось три с половиной человека…

– А коллеги из киевского «Динамо» вас не ревновали?

– Чего ревновать-то? С врачами «Динамо» – Виктором Берковским и Владимиром Малютой у меня были и до сих пор сохраняются самые хорошие отношения. Мы никогда не делили кресла. И всегда работали на общий результат.

Взять того же Малюту! Чего скрывать: когда Володя пришел из «Кузбасса» в «Динамо», он многого не знал. А я к тому времени в футбольной медицине уже поднаторел. И с удовольствием делился накопленным опытом. Мы и теперь, много лет спустя частенько перезваниваемся. Причем обмен даже, казалось бы, сугубо профессиональной информацией проходит в восторженных тонах.

Да и с Берковским, который до сих пор работает доктором динамовской команды Киева, сохранились теплые дружеские отношения. Что касается распределения должностей, то ни я, ни они себя не назначали…

– Вы хотите сказать: коллеги хорошо понимали – все инициативы с вашим привлечением как в сборную, так и в «Динамо», исходили от Лобановского?

– Конечно. Все шло от него. И даже мое начальство в Управлении футбола СССР – касалось ли это сборной или только «Динамо» – делало так, как говорил Валерий Васильевич. Ну вот, допустим, что-то на игре в Киеве случилось с Леонидом Буряком. Тут же звонок от Валерия Васильевича: дескать, так, мол, и так – Буряку неудачно наложили повязку, чего-то там «сожгли». Так что, будьте любезны, назавтра утром непременно прибыть в Киев.

Я садился в машину, приезжал в аэропорт, твердо зная, что есть билеты, нет билетов – «зеленая улица» обеспечена: разместят хоть в кабине экипажа. Что, собственно, не раз случалось.

– Это что – одно упоминание имени Лобановского тогда так работало?

– Да что имя – многочисленные болельщики киевского «Динамо» воспринимали любимую команду как некую путеводную звезду отечественного футбола. И были всегда рады для нее что-то сделать. Однажды я оказался в ситуации, когда из Адлерского аэропорта требовалось срочно добраться до Гантиади в Абхазии. Стоило, упомянув киевское «Динамо», обратиться за содействием к местным гаишникам, как они меня ночью, с ветерком доставили в пункт назначения.

– Вы начали рассказывать о необычном экстренном вылете в Киев, а я перебил…

– Да, забавно тогда получилось. Пришел в кассу – все билеты проданы. Мимо проходит стюардесса. Я к ней:

– Помогите, ради бога! Я – врач сборной и «Динамо»! Крайне необходимо улететь в Киев! Хорошо бы ближайшим рейсом: он – через 45 минут…

Она нехотя взяла мой паспорт, раскрыла, вчиталась и вдруг начала смеяться. Я в недоумении спрашиваю:

– Что случилось?

– Да ничего. Просто я тоже Мышалова. Впервые встречаю однофамильца!

Девушка тут же провела меня через все кордоны в… кабину к пилотам. Ну, а уж тем не столь важно было – Мышалов я или Иванов, Петров, Сидоров. Главное – с ними летит врач их любимого «Динамо».

– А чем вас с самого начала поразил Лобановский-тренер?

– К тому времени период моего становления как футбольного врача остался далеко позади. Теперь освоение нового шло вглубь. Поэтому методы работы Лобановского вызывали профессиональный интерес. В них многое приятно удивляло. Например, четкая организация тренировок. Или большое разнообразие режимов работы. У Лобановского они следовали в строгом порядке – одно за другим, без смешивания в кучу всего, что я наблюдал на занятиях у многих других наставников.

– Где-то читал, что у Лобановского периоды в тренировочном процессе оригинально назывались: режим «А», «Б»…

– Вот я и говорю: когда попал к Лобановскому, то впервые по-настоящему увидел, что такое научно-практическая организация учебно-тренировочного процесса. Он разработал и реализовал стройную систему режимов воздействия нагрузок. В каждой серии занятий, основываясь на оценках «пульсовой стоимости», решались конкретные задачи по улучшению тех или иных качеств каждого футболиста.

Если, допустим, цель – улучшение скоростной выносливости (режим «Б»), то каждое последующее упражнение следовало начинать с показания пульса в 130–140 ударов. Потом в процессе он мог расти и до двухсот! Но в любом случае необходимая пауза между упражнениями длилась ровно столько, чтобы снизить пульс до исходной отметки в 130. Если режим «А» (общая выносливость), то стартовый пульс 100–120…

Кроме того, проводился анализ работы в аэробной зоне. Это когда все процессы в организме происходят за счет нормального потребления кислорода. В анаэробной зоне, когда организм не усваивает кислород извне, остальные процессы идут за счет внутренних резервов… Так достигался «эффект суперкомпенсации». То есть положительная отдача на кривой интенсивности тренировок после стадии утомления. Эдакое научное обоснование расхожей фразы о «втором дыхании». Каких результатов можно достичь с помощью, казалось, мудреной, созданной Лобановским науки, видели миллионы болельщиков, когда его подопечные – и на родных стадионах, и на полях Европы – весьма успешно выступали.

– На самом деле в тяге Лобановского к науке можно проследить биографический след. Ведь школу, между прочим, он окончил с серебряной медалью, а затем с отличными отметками – Киевский политехнический. Вузы подобного профиля для футболистов, согласитесь, редкость. И еще.

Однажды в период очередного «реформирования», которое у нас почему-то частенько доводят до идиотизма, спортивные власти СССР решили не допускать к работе с командами высшей и первой лиг первенства страны тренеров, которые не получили… физкультурного образования. Жизнь, правда, почти сразу заставила инициаторов о своем решении «забыть». Потому что на практике получалось дико. Ведь тогда, скажем, пришлось увольнять с работы Лобановского. Подобного диплома у него не было. Хотя по фактическим достижениям – а значит, по праву – он считался наставником № 1 советского футбола. В этой связи было бы интересно узнать, откуда у «технаря» по образованию и вчерашнего игрока обнаружились столь глубокие познания в футбольной науке?

– В принципе велосипед он не изобретал. Но зато очень творчески и продуктивно использовал научные наработки, которые создавали признанные специалисты. Мы говорили об «эффекте суперкомпенсации» по Лобановскому. Но в циклических видах спорта подобная методика применялась давно. Новаторство Лобановского заключалось в том, что он применил этот подход в футболе.

И здесь будет уместно ответить на ваш вопрос, почему именно меня, а не кого-то другого Лобановский привлек в свой штаб. Да потому что я еще в бытность работы с конькобежцами вник в вопросы функциональной подготовки, стал неплохо в этом хитром «механизме» разбираться – с точки зрения врачебного контроля, разумеется. А там, в конькобежной сборной, было что в этом плане подсмотреть. Помните, как я рассказывал о легендарном наставнике конькобежцев-рекордсменов Кудрявцеве? Как он творчески и успешно применил методику австралийского легкоатлетического тренера Лидьярда, с помощью которой тот, между прочим, подготовил трехкратного олимпийского чемпиона Снелла.

Да, Валерий Васильевич, действительно, не оканчивал вузов с физкультурным уклоном. Но зато целенаправленно окружал себя специалистами, в общении с которыми черпал свежие знания. Например, Анатолий Михайлович Зеленцов, руководитель научной бригады, применявшей их совместную с Лобановским методику программирования тренировок (продолжительность серий, расчет нагрузок и интенсивности, подбор тактико-технических упражнений…) в «Динамо».

Он, 13-кратный рекордсмен СССР, чемпион мира среди юниоров по прыжкам с шестом, выпускник Киевского института физкультуры, математических курсов при Академии наук Украины, кандидат педагогических наук, доцент, по совместительству трудился на кафедре легкой атлетики родного вуза. И был талантливым учеником Валентина Васильевича Петровского, который не только возглавлял ту же кафедру, но и в свое время новаторски подготовил двукратного олимпийского чемпиона в спринте Валерия Борзова. Петровский и Зеленцов периодически тестировали футболистов. То есть наблюдали динамику результатов системы режимов. При этом, замечу, рядом с Лобановским находился Олег Базилевич.

– Вот, кстати, хотелось услышать ваше мнение об этом тренерском тандеме. Мне кажется, в советском футболе 1960—1970-х их, неординарных форвардов, воспринимали, словно сиамских близнецов. А когда оба стали наставниками, последующие успехи киевского «Динамо» и сборной СССР, затем национальных команд Украины и Кувейта тоже стали носить как бы двойную фамилию: Лобановский-Базилевич.

– Хорошо! Тогда позволю себе несколько слов о человеке, скромно находившемся за спиной Лобановского. Когда Валерий Васильевич впервые появился в сборной в 1975-м, он счел необходимым всех предупредить:

– У нас два главных тренера: я и Олег Петрович с равными правами и обязанностями. Все вопросы могу решать не только я, но и Базилевич.

Добавлю, что Олег Петрович – грамотный наставник. Окончил Киевский институт физкультуры и аспирантуру, кандидат педагогических наук, хорошо знающий основы физиологии и биохимии.

– Тем не менее, Базилевич предпочитал оставаться «вторым номером»?

– Ничего удивительного. Все-таки главную ношу персональной ответственности за подготовку сборной и «Динамо» нес Лобановский. Общее руководство, характер тренировочного процесса, решение ключевых административных проблем (а их множество) – все это лежало на его плечах.

– Знаете, когда я наблюдал за работой тандема Лобановский – Базилевич, мне казалось, что Олег Петрович, в отличие от Валерия Васильевича, не отличался повышенным честолюбием. Может, поэтому и не рвался на руководящие должности.

– Подмечено, кажется, верно! Но, впрочем, Лобановский тоже никуда не рвался. Его восхождение к командным высотам – даже внешне – выглядело, словно само собой. Может, прежде всего, потому, что было выстраданным и заслуженным.

– Кстати, чтобы лучше представить некоторые нюансы того восхождения, полезно обратить ретроспективный взгляд на ту пору, когда Лобановский еще был футболистом. Ведь он и тогда поражал незаурядной способностью к самообучению. Уж не говорю о его парадоксальности: игроком он далеко не жаловал то, что страстно отстаивал, будучи тренером…

– По этому поводу могу привести много примеров. Остановлюсь на двух. Май 1964-го. Лобановский сыграл пару матчей за тренируемую Соловьевым олимпийскую сборную. Жили мы в ту пору на сборах в Баковке и готовились к важной встрече в Лейпциге. День вылета в Германию. Все «при параде» вышли к автобусу, чтобы отправиться в аэропорт. Глядим, а Валера в одной рубашечке с коротким рукавом. Соловьев ему с эдакой подначкой говорит:

– Ты что ж, вот так из Киева прилетел?

– Так тепло же!

Ребята – в пиджаках, с галстуками – от этого «так тепло же» от смеха давиться начали. Но что делать-то? Выручил Юра Севидов – он тогда с Лобановским приблизительно одного телосложения был.

– Вячеслав Дмитриевич, – предложил он Соловьеву, – вы поезжайте, а мы с Валеркой возьмем машину, заедем ко мне, я ему подберу пиджак.

В аэропорту перед вылетом возник напряг: сборная прошла регистрацию на рейс, таможенный контроль, затем пограничный, а этих двоих все нет и нет. Нервотрепочка. Понятно, что когда наконец явились, Соловьев очень выразительно высказал обоим все, что по данному поводу думал. Это я к чему? А к тому, что теперь попробуйте вспомнить, чтобы потом, когда Лобановский уже не на поле выходил, а руководил игрой с тренерской скамейки, он когда-нибудь позволял себе выглядеть кое-как. Да ни в жизнь! Всегда подтянутый, аккуратно одетый, в строгом прикиде.

Удивительно, но, став наставником, Лобановский проповедовал многие принципы, которые, мягко говоря, были не характерны для Лобановского-игрока. Да взять те же интенсивные занятия! Когда-то он от них отлынивал. Уж я-то помню: как хорошая большая тренировка, у Валеры непременно что-нибудь да случалось – то голеностоп, то колено…

– Понимаю! Вы «тонко» намекаете, что неординарный форвард до того, как стать знаменитым наставником, считался на занятиях «сачком»?

– Нет-нет! Я только констатирую, что большие нагрузки на тренировках футболист Лобановский не жаловал. А так – в игре он считался большим тружеником. Да и вне поля проявлял себя человеком незаурядным, эрудированным, с широким кругом интересов. Собственно, и наши-то дружеские отношения тогда установились на почве совсем не связанных с футболом бесед. Театр, политика, экономика… Видимо, эти разговоры отложились в его памяти. Что касается педагогических склонностей, не скажу, что так уж определенно все прочили ему славное тренерское будущее. Правда, кое-что можно было угадать…

– Например?

– Он охотно выступал на послематчевых разборах. Нередко высказывал свое мнение. Причем не так, как это обычно делали некоторые другие с мыслью: «Дай-ка, абы чего-нибудь ляпну поперек». Нет! Совсем не на какой-то там дури были основаны его рассуждения. Уже тогда у меня сложилось впечатление, что этот человек наделен самобытным аналитическим мышлением. А позже, когда он в начале 1970-х приезжал в сборную консультировать Горянского, предположение переросло в убежденность…

– Нелишне, между прочим, заметить, что Лобановскому в ту пору было всего 35 лет.

– Да, совсем не патриарх! Зато фамилия эта, напомню, у многих была на слуху. Поскольку успешные выступления днепропетровского «Днепра» в конце 1960-х – начале 1970-х давали все основания говорить: в отечественном футболе появился молодой, незаурядный, многообещающий тренер. До общесоюзного масштаба ему еще надо было расти. Но, скажем, на всеукраинском горизонте фигура Лобановского вырисовывалась все более рельефно. Впрочем, легкий взлет его не ждал.

Во всяком случае, в киевское «Динамо» он в 1973 году попал не сразу, а со второй попытки. Зато далее – на высшую должностную ступеньку в любой тренерской карьере, то есть наставника сборной страны – Валерий Васильевич взошел стремительно. Не очень хорошо помню, при каких обстоятельствах это произошло, но ведь факт остается фактом: вскоре Лобановского на пару с Базилевичем пригласили на работу в национальную команду.

– Ну, тогда по этому поводу кое-что расскажу я. Почти 20 лет назад на страницах одной из спортивных газет довелось наткнуться на версию столь солидного знатока футбола, как Аркадий Галинский. Оказывается, администратор «Днепра», давнишний приятель Лобановского – Александр Петрашевский с юных лет дружил с Валерием Щербицким, сыном члена Политбюро ЦК КПСС, первого секретаря ЦК Компартии Украины. Вот эти два друга и задумали заменить Севидова – тогдашнего тренера киевского «Динамо» Лобановским, используя огромную власть Щербицкого-отца. В 1972-м затея по каким-то причинам сорвалась. Но зато спустя год стопроцентно удалась!

Через 10 лет, когда Петрашевский жил и работал в Москве, Галинский позвонил ему и с согласия собеседника записал его рассказ об «истории вопроса» на магнитофон. Петрашевский тогда прямо заявил:

– Не было бы меня – не было бы и Лобановского!

И в открытую объяснил, что в Киев перебраться хотелось прежде всего ему самому. Вот только сделать это было непросто. Нужны жилье, работа и желательно не менее денежная, чем в Днепропетровске, то есть футбольная, но связанная с поездками за границу. Тогда-то и посетила Петрашевского мысль, что все его мечты осуществились бы как нельзя лучше, если бы тренером «Динамо» стал Лобановский, а администратором – он, Петрашевский! Идею эту, по его же словам, Лобановский поддержал сразу и увлеченно. Настолько, что, возглавив столичный клуб, стал мучить подопечных, чуть ли не «умиравших» на занятиях.

– Время заставило его стать таким. В каком направлении надо двигать футбол, Лобановский понял, хорошенько вникнув в опыт зарубежного футбола… Я, например, застал с ним период, когда сверкала голландская сборная, демонстрировавшая универсальную игру. В ней каждый футболист выступал в том амплуа, которое в каждом конкретном игровом эпизоде позволяло в наибольшей степени взять над соперником верх. То есть когда нужно, стоппер занимал место хавбека или нападающего. И действовал как заправский полузащитник или даже форвард. Понятно, что такая «тотальность» достигалась за счет колоссального движения. Все это мы увидели, когда прилетели с Лобановским в Брюссель, на четвертьфинал чемпионата Европы-1976, между хозяевами и их соседями, голландцами – 1:2.

В отличие от Валерия Васильевича я тогда не особо был осведомлен о зарубежном футболе, но сама игра голландцев впечатляла. Все 90 минут каждый игрок двигался, никто не стоял! Даже именитый Йохан Кройф практически не останавливался. Как можно было добиться подобного? Только за счет правильно построенных режимов тренировок.

Понимая это и став маститым наставником, Лобановский поставил перед собой главную задачу – поднять уровень наших футболистов до уровня передовых зарубежных команд. И вот здесь я оказался ему весьма полезен: с помощью своих медицинских методов мог уловить в физическом состоянии ребят отрицательную динамику, выявить объективные начальные признаки утомления и в связи с полученными данными скорректировать процесс.

По утрам я появлялся у Валерия Васильевича со свежей информацией о физическом состоянии каждого футболиста и восстановлении ребят. Перед Лобановским всегда лежала раскрытая тетрадка, он слушал и записывал. Правда, нередко поступал по-своему и во многих случаях, следует признать, оказывался прав.

В целом фигура Лобановского противоречива. С одной стороны, образованный тренер-интеллектуал, достигший глубоких познаний в футболе благодаря самоподготовке. Повторяю, он окружил себя специалистами, от которых ждал теоретического обоснования своих концепций.

С другой стороны, оставался человеком, непримиримым не только к посторонним, но и к людям из ближайшего окружения, если те вдруг пытались опровергнуть взгляды Лобановского на футбол. Для этого достаточно было покуситься на его любимое детище – обильно нафаршированную нагрузками программу подготовки. Причем принцип постепенности, прелести «щадящего режима» Лобановский не признавал. Раз здоров – выполняй то, что предлагают.

При этом не надо забывать: в остальном Валерий Васильевич умел, когда надо, проявить и такт, и гибкость. Уж не говорю о том, что в трудные моменты жизни на него всегда можно было положиться. Приведу пару примеров.

В январе весьма памятного для меня 1975 года, во время первого сбора с командой Валерия Васильевича в Югославии, дома случилась большая беда – скончался мой отец, Евсей Яковлевич. Находились мы тогда далеко не только от Москвы, но и Белграда. Так что до меня эта весть дошла не сразу. И так получилось, что первым, кому предстояло сообщить мне о случившемся, оказался Лобановский.

Наверняка эта миссия для него была непростой. Но надо было видеть, как он исподволь, деликатно подготавливал меня к случившемуся, как аккуратно дал знать о печальной вести. И как решительно заявил: «Савелий Евсеевич! Летите в Москву – справимся без вас». А ведь я тогда был единственным врачом в команде…

Еще один случай. В том же 1975-м сборная СССР приехала во Францию, где должна была провести заключительный в сезоне товарищеский матч с клубом «Пари Сен-Жермен». Билеты на 80-тысячный стадион раскупили заранее – всем хотелось посмотреть на Блохина, новоиспеченного лауреата «Золотого мяча». Встреча обещала получиться интересной хотя бы потому, что футболисты чувствовали себя раскрепощенно, да и особых задач Лобановский не ставил. Но вот беда: Олег, как назло, накануне матча получил серьезную травму – надрыв мышцы. Что делать? Ведь многие болельщики фактически шли на него…

– Говорят, в день игры в месте дислокации советской команды был замечен сам Жан-Поль Бельмондо. Правда ли это?

– Да, знаменитый актер, который в свое время стал чемпионом Парижа по боксу, зашел в раздевалку к ребятам. Он хотел поприветствовать Блохина.

– А каким образом лучший игрок Европы-1975, получивший травму, все-таки вышел на поле?

– Работал тогда с нами футбольный агент с характерной фамилией Украинчик. Именно он организовывал большинство международных товарищеских матчей нашей сборной. Узнав о случившейся с Олегом неприятности, он схватился за голову и, подскочив ко мне, заголосил:

– Доктор, да вы что?! Это совершенно невозможно! Ведь тысячи людей придут на матч и заполнят трибуны, чтобы посмотреть на Блохина, на его игру. Да я, собственно, и договаривался о матче с условием, что представлю публике обладателя «Золотого мяча». Не говорите «нет»! Передайте Блохину, что, если надо, могу его и поощрить!

Что-либо объяснять человеку со столь неистовым коммерческим темпераментом было бесполезно. Поэтому я сказал:

– Идите и сами уговаривайте Блохина. Я же обещаю, что со своей стороны сделаю все, чтобы ему помочь!

После разговора с Украинчиком тет-а-тет Олег мне сказал:

– Буду играть!

– Судя по всему, ему обещали «подстольный» гонорар. Интересно, а Лобановский был в курсе?

Валерий Васильевич первым делом сослался на меня:

– Если доктор разрешит – пусть играет!

Поэтому я предложил Блохину:

– Давай перевяжу? Минут пятнадцать побегаешь, потом сымитируешь падение, и мы сделаем замену. В результате все будут довольны!

Он согласился. Валерий Васильевич тоже не возражал против моего «сценария». Словом, решили разыграть небольшой спектакль. Блохин, как было задумано, на поле выбежал. Но проходят запланированные четверть часа, затем двадцать минут, наконец, даже 25 – а Олег все носится как угорелый. И видно, что в азарте забыл о травме. Представляете, какой характер!

В общем, закончилось все тем, что он… забил. А в себя пришел лишь в конце 1-го тайма. Да и то после того, как мы всей скамейкой запасных начали кричать: «Блоха, уходи!» Только тут Олег наконец-то вспомнил об уговоре и картинно упал. Подбежав к нему, я наклонился и услышал, как Блохин шепчет: «Савелич, – он меня так называл, – Савелич, извините, заигрался, ухожу». И, прихрамывая, опираясь на мое плечо, побрел под шквал аплодисментов…

– Интересно было бы посмотреть тогда на реакцию Украинчика. Забавный типаж! И фамилия соответствующая! У него что – украинские корни?

– Ну, корни-то у него, строго говоря, еврейские! Кто у него там из родни с Украины, не знаю. Сам он жил сначала в Венгрии, потом перебрался во Францию. И стал мсье Дюранси. Во время фашистской оккупации, понятное дело, укрывался от поработителей в подполье. Зато после войны развил бурную деятельность. Взял себе звучный псевдоним, приобрел лицензию, стал агентом УЕФА. Русским владел настолько хорошо, что позволял себе выражаться образно и фразами, некоторые из которых становились крылатыми.

– Например?

– Пожалуйста. 1976 год. Сборная СССР, которую, повторяю, повсеместно сопровождал Украинчик, готовилась в Европе к Олимпиаде в Монреале. Насмотревшись, как нещадно Валерий Васильевич гоняет ребят, готовя к восхождению на олимпийские вершины, он, задержавшись около меня, вдруг меланхолично бросил:

– Слушайте, доктор, что я таки скажу! Хлопцы у вас готовятся столько, сколько не занимаются все национальные команды Старого Света, вместе взятые.

Когда же, несмотря на жесткие тренировки по программе Лобановского, наша команда не совсем убедительно сыграла в ряде товарищеских матчей, Украинчик не побоялся подойти со своими суждениями к самому Валерию Васильевичу:

– Нет, – нагло заявил он, – но в Канаде вы таки проиграете! Потому как я вижу, что у вас происходит на занятиях. Вот увидите: вас снимут с должности и пошлют в Житомир тренировать местных босяков…

По прошествии некоторого времени Украинчик добрался до игроков. Тогда в сборную входил Александр Маховиков, хавбек московского «Динамо». Из-за травмы долго не выступал. Но в одном из зарубежных спарринг-матчей, наконец-то вышел на поле и очень здорово сыграл. После чего Украинчик в очередной раз не удержался, чтобы не высказать Лобановскому свое «особое мнение»:

– Маховиков, – авторитетно заявил он, – единственный, у кого остались силы.

И выдержав небольшую паузу, огласил окончательный «приговор»:

– Другие загнаны на тренировках!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.