Глава седьмая «Эшелон»

Глава седьмая

«Эшелон»

В предыдущей главе я исследовал роль полиции на футболе и затронул возрастающее использование ею новейших технологий. Однако есть еще кое-что, о чем я не упомянул, — это прослушивание телефонов, перехват корреспонденции, проверка текстовых сообщений, а также мониторинг Интернета и адресов электронной почты.

На то были веские причины, так как из всего связанного с хулиганами и полицией этот аспект невозможно исследовать с абсолютной точностью. Конечно, все мы догадываемся, что это происходит. Более того, большинство в этом просто уверено, но никто ничего не может доказать. В конце концов, Старина Билл вряд ли сдастся и признается в этом. Единственное, что я могу сделать, — это на основании собственного опыта предположить, как все происходит на самом деле.

Например, начав писать на эту тему и став более критичным по отношению к властям, я всегда подозревал, что рано или поздно мой телефон будет взят на прослушивание. В конечном счете я обнаружил, что так оно и есть: некий полисмен остановил меня на улице и процитировал фразу из моего утреннего телефонного разговора.

Точно так же, перед Евро-96 у меня появились подозрения, что почта, приходившая на мой абонентский ящик, вскрывается или вообще пропадает. Чтобы понять, не беспочвенны ли мои подозрения, я попросил проверенных парней из разных уголков страны отправить мне некоторое количество писем. Я даже послал несколько сам себе. В итоге примерно четверть не дошла до адресата. Хотя это и не стопроцентное доказательство справедливости моих подозрений, случившееся вызывает определенное беспокойство.

Со временем, начав активно пользоваться Интернетом, я совершил еще одно открытие. Оказывается, полиция просматривает различные хулиганские веб-сайты. Причем не только время от времени появляются «шпионские» посты, выуживающие информацию о том или об этом, но и запланированные инциденты неизменно пресекаются полицией еще до того, как что-либо произойдет. Случившееся в 2001 году окончательно убедило в этом.

Тогда со мной связался один из парней, сын которого был болен аутизмом. Любой, кто сталкивался с подобными вещами, поймет, что детям, страдающим от этого ужасного заболевания, требуется предмет, на котором они могут сосредоточиться. Например, один парнишка — мой сосед — просто помешан на поездах, и родители водят его в железнодорожный музей, чтобы удовлетворить эту потребность. Однако мальчик, о котором идет речь, собирал значки с эмблемами футбольных клубов, и его отец попросил меня достать несколько штук. Я немедленно выслал те, которые у меня были, выпросил у различных людей, связанных с футболом, еще несколько, а также опубликовал запрос на разных хулиганских форумах.

В следующую субботу я возвращался с матча на «Викарейдж Роуд», когда меня кто-то окликнул. Я обернулся и увидел полисмена в полной униформе, бегущего ко мне. Остановившись, я выяснил, что ему надо. Он просто сказал: «Все в порядке. Дуги. У меня есть кое-что для тебя от людей из участка» — и вытащил пакет, полный значков. Это действительно было бесспорным доказательством.

Конечно, другие вещи проверить гораздо труднее, и мы можем лишь строить предположения, основанные на том, что прочитано о происходящем в криминальном мире. Хорошо известно, к примеру, что сотовые телефонные компании охотно сотрудничают с полицией, это доказано голландскими хулиганами, которые контактировали с помощью SMS. Так что у многих парней, связанных с хулиганскими акциями, есть специальные анонимные сотовые телефоны с предоплатой, которые они тут же выкидывают при приближении полиции.

До меня доходили слухи, что интернет-мессиджеры таких компаний, как «AOL» или «Майкрософт», раньше просматривались на предмет выявления педофилов. А последствия террористических актов 7 июля 2005 года[125] показали, насколько изощренно работает полиция, выслеживая причастных к терроризму с помощью систем уличного видеонаблюдения, а также определяя их местонахождение по номеру мобильного телефона или адресу электронной почты. Разве сложно представить, что, при той серьезности, с которой они относятся к проблеме футбольного хулиганства, стражи закона используют те же самые средства?

Мысли об этом в конечном счете вывели меня к развитию теории заговора вокруг футбола. Это довольно сложно для понимания, но чем больше я думаю о нем, тем больший смысл обретает данное предположение. Я даже решил написать роман на эту тему и назвал его «Эшелон», но, к сожалению, по различным причинам он так и остался ненаписанным. Хотя сюжет и персонажи являются вымышленными, он озвучивает достаточно определенные вещи о роли полиции в футболе, и я включил его синопсис в эту книгу просто потому, что по крайней мере он заставит вас думать — или должен заставить.

Когда Национальная криминальная разведывательная служба издала доклад, в котором сообщалось, что, по их предположениям, за явным ростом футбольного хулиганства стоит организованная преступность, 27-летний внештатный тележурналист Пит Хатчинсон решил провести независимое расследование. Он связался с продюсером Би-би-си Китом Хэйнсом с предложением снять фильм о громилах, болеющих за футбольный клуб «Тоттенхэм Хотспур».

Заинтригованный подсказанной полицией идеей, Хатчинсон провел предварительное расследование и после обсуждения вопроса с Хэйнсом согласился внедриться в «фирму», чтобы выяснить, в каких конкретно уголовных преступлениях замешаны футбольные хулиганы. При удачном исходе дела журналист намеревался снять сенсационный документальный фильм, а затем передать улики полиции, предоставив им самим делать выводы.

Он начал с посещения матчей на «Уайт Харт Лэйн»[126] и вскоре стал узнаваемой фигурой среди местных болельщиков на стадионе и различных пабах вокруг. Спустя несколько месяцев он наладил приятельские отношения с Дэйвом Мейсоном, владельцем бара «Олд Бэнк» на Севен-Систерс-роуд, и регулярно посещал выездные игры вместе с несколькими наиболее шумными парнями. Эти поездки никогда не обходились без заварух, и Хатчинсон не только принимал участие в драках, но и, благодаря миниатюрной видеокамере, отснял много материала для будущего фильма, в том числе и действия некоторых лидеров хардкора «своего» клуба.

И все же, несмотря на короткое знакомство с некоторыми из них, за полгода работы под прикрытием он так и не приблизился к главным хулиганским авторитетам. Их естественная подозрительность к новичкам не предоставляла никакой возможности для установки доверительной связи. Когда Пит пришел к выводу, что нет никаких доказательств, подтверждающих обвинения, прозвучавшие в полицейском докладе, он начал относится к нему как к PR-акции NCIS.

Однако вместо того, чтобы изменить направление своего расследования, Хатчинсон решил выйти из игры. Принять это решение стало проще, когда его девушка Джоанн, старший редактор «Скай Ньюс»,[127] поведала о своей беременности и попросила его оставить это опасное дело. В ответ он пообещал ей сказать о своем решении Киту Хэйнсу тем же вечером, на приеме в Би-би-си, куда Пит был приглашен вместе с супругой.

Реакция Хэйнса была неожиданной. Сначала он возмутился, но быстро успокоился и попросил Хатчинсона встретиться с ним на следующий день для дальнейшего обсуждения этого вопроса. Несколько удивленный реакцией шефа, Хатчинсон тем не менее обещал прийти.

На том же приеме Джоанн познакомилась с человеком, которого представила Хатчинсону как Дэвида Гэлвина. Независимый продюсер, недавно начавший работать на «Бискай-би»,[128] он узнал Хатчинсона, вместе с которым несколько лет назад работал над одной из программ. Несмотря на то что Пит его совершенно не помнил, он отреагировал как типичный представитель масс-медиа: притворился, что узнал коллегу. Вскоре у них завязалась беседа, во время которой Гэлвин поинтересовался, чем Хатчинсон занимался со времени их последней встречи. Но поскольку ему не хотелось погружаться в детали, Гэлвин быстро переключился на другие темы. К концу вечера они уже непринулоденно общались, точно старые друзья.

Полиция была настолько заинтригована таким телепроектом, что Бэйли предложил любую помощь в надежде на то, что Хатчинсон пересмотрит свое решение. Выслушав его доводы, Хатчинсон попросил двадцать четыре часа, чтобы все обдумать и обсудить с Джоанн.

Покинув Би-би-си, Хатчинсон буквально тут же столкнулся с Дэвидом Гэлвином, которого еще мучило похмелье после вчерашнего. Обменявшись впечатлениями о прошедшем вечере и банкете, Гэлвин неожиданно предложил Питу работу над заказанным ему документальным сериалом. Однако тот сразу ответил отказом, с воодушевлением добавив, что его заглохший проект, похоже, вновь возрождается к жизни.

На следующее утро, переговорив с Джоанн, Хатчинсон позвонил Хэйнсу и сказал ему, что вернется к работе над «хулиганским» фильмом, но только на три месяца. Если же он снова не достигнет успеха, то оставит эту затею уже окончательно.

С этого времени Бэйли стал снабжать Хатчинсона конфиденциальной информацией, на которой основывался доклад NCIS. Кроме того, он добавил к этой помощи дельный совет по внедрению. Смысл его заключался в том, что никого и никогда не примут в хулиганскую фирму лишь за то, что он регулярно появляется на стадионах или постоянно тусуется среди крутых парней. Стать хулиганом, да еще членом «фирмы», очень непросто. Единственный способ попасть туда, во всяком случае по утверждению Бэйли, — это завоевать авторитет хорошего бойца. А на это уходят годы выездных «мероприятий» по всей стране. Ясно, что у Хатчинсона не было на это времени. Однако Бэйли, не моргнув глазом, тут же сказал ему, что есть и другой способ. Но прежде чем рассказать о нем, он должен знать, как далеко готов зайти Хатчинсон ради своего репортажа. Когда же Хатчинсон сказал, что пойдет на все, Бэйли улыбнулся и спросил, согласен ли он наруишть закон. Заинтригованный, Хатчинсон повторил, что готов на все что угодно.

Получив такой ответ, Бэйли сообщил ему, что, учитывая дефицит времени, единственный путь проникнуть в банду — это примкнуть хотя бы к их стилю жизни. Грубо говоря, надо принять непосредственное участие в их криминальной деятельности.

Прежде чем Хатчинсон сумел ответить, Бэйли предложил свою помощь в этом вопросе в обмен на достаточные улики для ареста одного человека — Гэри Тэйлора, считавшегося лидером среди «тотенхэмовцев». Детектив-инспектор охотился за ним уже несколько лет.

Это предложение ошеломило Хатчинсона. Однако Бэйли пояснил, что раньше это была обычная полицейская практика, но от нее пришлось отказаться из-за опасности, что офицера, совершающего противоправные действия, может заснять камера скрытого видеонаблюдения. В результате обвинения против хулиганов разваливались в суде, а диапазон их криминальной деятельности только увеличился. Поэтому участие Хатчинсона в этом деле очень выгодно NCIS, так как тот факт, что он журналист, означает гораздо меньшие проблемы и не такие тяжелые последствия.

Несмотря на охватившие его сомнения, Хатчинсон решил уточнить, как же именно будет осуществляться их план. Бэйли передал ему досье на Тэйлора и еще двух членов его группировки, в которую предстояло проникнуть репортеру. Согласно этим сведениям, все трое были замешаны в различных видах преступной деятельности: от рэкета до угонов автомобилей. Кроме того, полиция была обеспокоена тем, что подозреваемые собираются импортировать наркотики из Голландии. Поэтому детектив снабдит Хатчинсона некоторым количество кокаина и экстази, чтобы он смог продать им наркотики и тем самым моментально завоевать доверие. Естественно, за подобное нарушение закона он не понесет никакого наказания. Ведь если благодаря ему удастся возбудить дело против этой троицы, оно будет основываться на совершённых преступлениях, а не на потенциальных и будущих. А сам фильм можно будет отредактировать так, чтобы никто и никогда не узнал, каким образом ему удалось проникнуть в «фирму». Хатчинсон был потрясен, но, приняв во внимание готовность полиции выдвинуть конкретные обвинения, согласился с предложением Бэйли. Действительно, из такой истории мог получиться по-настоящему сенсационный репортаж.

Спустя несколько недель Хатчинсон стал снабжать таблетками и кокаином парней, находившихся на последних ролях в банде, и вскоре стал получать приглашения потусоваться с ними не только в дни матчей. Однако это начало неуклонно влиять на отношения Пита и Джоанн. Тревожась за его безопасность и ничего не зная о сотрудничестве с полицией, она начала требовать, чтобы он немедленно прекратил работу над этим фильмом. Ведь через несколько месяцев Хатчинсон станет отцом со всеми вытекающими отсюда обязанностями. Но, несмотря на ее беспокойство, он продолжал заниматься своим делом, движимый желанием «взорвать бомбу» на телевидении, и все шло своим чередом. В результате деловой активности новоявленного наркоторговца доверие к нему возросло, и наконец его представили самому Гэри Тэйлору.

Однако тут все сразу же пошло вразрез с ожиданиями Хатчинсона. Тэйлор иногда баловался небольшими дозами кокаина в день матча, но вскоре Питу стало совершенно ясно, что тот никак не заинтересован в том, чтобы стать дилером. А это, в свою очередь, не соответствовало сведениям Бэйли. Более того, Хатчинсон начал понимать, что вся преступная деятельность хардкора «Тоттенхэма» заключалась лишь в планировании футбольных побоищ или прямом участии в них. Вне игры они были вполне нормальными людьми, которые вели вполне обычный образ жизни. А хулиганством занимались только по выходным, получая от этого гораздо больший эффект, чем от алкоголя или наркотиков. С этого момента Хатчинсон окончательно потерял уверенность в том, что его документальный фильм будет закончен.

Однако когда ограбили соседскую квартиру, полиция прибыла почти через двенадцать часов, и до него вдруг стало доходить, что происходит нечто странное: полицейские все реже патрулируют свои участки, а на опасных матчах их присутствует порой до нескольких сотен. В то же время социально опасные типы, преступающие через закон чуть ли не ежедневно, полицию практически не интересуют и потому разгуливают на свободе. Вот и Хатчинсон понадобился представителям властей исключительно для того, чтобы собрать улики против человека, который устраивает беспорядки на стадионе. Но почему он это делает?

Охваченный сомнениями репортер начал рассматривать проблему хулиганизма под несколько иным углом и впервые задумался, а так ли уж несправедливы слухи насчет полиции, которые распространяли хулиганы. Ведь за время, проведенное в обществе Тэйлора, он убедился, что многие полисмены относятся к исполнению своих обязанностей на футболе как к способу выплеснуть собственные отрицательные эмоции или отомстить опостылевшей публике.

И вот во время поездки на матч в Саутгемптон[129] он решил обсудить этот вопрос с парнями и был крайне удивлен их реакцией, так как в ответ тут же посыпались истории о жестокости полицейских. В частности, он узнал, что они предпочитают подвергнуть хулиганов телесным наказаниям, нежели волочь их в суд. Потом к беседе подключился и сам Гэри Тэйлор. Выслушав рассуждения соратников, он расхохотался и заметил, что, насколько ему известно, полиция — самая мощная «фирма» в стране. В конце концов, их много, они обладают всеми необходимыми средствами, да еще и закон на их стороне. Более того, за свои действия они не несут никакого наказания. А если кому и придет в голову на них жаловаться, кто же поверит показаниям хулигана против полисмена?

Наслушавшись всего этого, потрясенный Хатчинсон понял, что речь идет о нарушении элементарных гражданских прав. После чего, не поставив в известность Бэйли, он начал исследовать роль полиции на футболе, в особенности то, какие денежные и технические средства находятся в их распоряжении. Некоторые обнаруженные факты потрясли его до глубины души. Как выяснилось, полиция не только располагала практически неограниченными средствами, но и имела в своем распоряжении самые последние технические новинки, иные из которых еще не достигли рынка. Надо ли говорить о том, что все это использовалось без какого-либо контроля и, что еще важнее, не приносило никаких конкретных результатов.

Во время расследования он наткнулся на отчет о проекте «Эшелон» — секретной разведывательной системе, разработанной НАСА[130] для борьбы против террористов и в результате ставшей своего рода Большим Братом.[131] Она была в состоянии не только перехватывать информацию, отправляемую от одного лица к другому любым известным современному человеку способом, но и способна выследить перемещение любого объекта и его местоположение с точностью до метра в любом месте планеты. Когда он прочитал, что эта система приводится в действие ключевым Словом-паролем, например «террорист» или «бомба», и взаимодействует с самой широкой базой данных и системой распознавания внешности, когда-либо изобретенной человечеством, то волосы на голове Хатчинсона встали дыбом. Ведь система распознавания внешности — главное оружие борьбы с террористами — уже применяется NCIS к футбольным хулиганам! Осознав это, Хатчинсон проникся подозрением, что толпы болельщиков, и в первую очередь хулиганские группировки, используются английскими властями в качестве подопытных морских свинок для дальнейшей разработки американского «Эшелона».

Чем больше он думал об этом и чем больше читал, тем очевиднее становилась ситуация. В самом деле, где найдешь лабораторию для испытаний лучше, чем битком набитый футбольный стадион? Где найдешь столько людей, минимум раз в неделю планирующих противоправные действия с помощью различных средств коммуникации? И все это с завидной регулярностью — каждую неделю, в известное время, означенное в спортивных афишах, — чем не полигон для испытаний? Это также объясняет, почему лишь незначительное число лидеров хулиганского движения получило тюремные сроки за минувшие годы. Все очень просто — для НАСА они нужнее на улицах, чем в камерах.

Хатчинсон понимал, что если он прав, то об этом известно всем: от служителей на стадионе, обеспечивающих порядок, до правительства и секретных служб. Единственный, кто не посвящен в происходящее, — это футбольные фанаты.

Тут его точно током ударило — но если футбол знает, что происходит, то он должен получать за это деньги. Вот почему многие английские клубы продолжают существовать, несмотря на бухгалтерские ведомости, где долги доходят до миллионов фунтов! А что, если никаких долгов на самом деле не существует? Ведь едва ли у них есть постоянный источник дохода от НАСА, указанный в счетах, но деньги все равно должны где-то скрываться.

У Хатчинсона кружилась голова при одной мысли о теории глобального мирового заговора, которую ему теперь предстояло раскрыть. Только он не знал, с чего начать. Первоначальный проект окончательно заглох — к нему не собралось должного количества материала, и тем не менее у него на руках был сюжет мирового класса для сенсационного телерепортажа. Сначала он изложил свою теорию Дэвиду Гэлвину, который уже стал их с Джоанн близким другом, — Хатчинсон надеялся, что телепродюсер сможет посоветовать, как лучше поступить в данной ситуации. Гэлвин был поражен и в такой же степени возбужден. Причем настолько, что предложил молодому журналисту Хатчинсону любую помощь с его репортажем. Но, как истинный журналист, Хатчинсон понимал, что, прежде чем что-либо произойдет, он должен переговорить с Китом Хэйнсом, поскольку тот был единственным лицом, которое могло предоставить ему полномочия к дальнейшим действиям.

В тот же день Хатчинсон нанес визит Киту Хэйнсу и попросил о замене «хулиганского» проекта на фильм об «Эшелоне». Хэйнс, пребывавший в шоке от этой темы, попросил посмотреть отснятый Хатчинсоном материал, чтобы принять решение. Однако репортеру было нечего показать, и он продолжал давить на продюсера, пытаясь настоять на смене проекта.

На следующее утро, в 6 часов, когда Хатчинсон и Джоанн были еще в постели, в их дом ворвались полицейские. Они конфисковали все материалы расследования, арестовали Пита и предъявили ему обвинение в участии в организованном футбольном хулиганстве, а также торговле наркотиками. Что и подтвердили отснятые им самим материалы.

В полицейском участке не верящий в происходящее Хатчинсон настаивал на собственной невиновности. Наконец на первом допросе он сослался на детектива-инспектора Джима Бэйли из NCIS. Однако в ответ потрясенный Хатчинсон услышал, что такого сотрудника не существует не только в NCIS, но и вообще где-либо в полиции. Но все стало еще хуже, когда продюсер Кит Хэйнс, допрошенный полицией, заявил, что ему не было известно о работе Хатчинсона, после чего репортера отправили в тюрьму дожидаться суда.

Пораженный этими событиями, Хатчинсон начал понимать, что его не только подставили, но и лишили путей к отступлению. Более того, репортер был уверен, что дальше будет только хуже. И эти опасения оправдались, когда на основании улик, обнаруженных в его квартире, арестовали и посадили в соседнюю камеру Гэри Тэйлора.

Взбешенный Гэри, естественно, узнал, кем был Хатчинсон на самом деле, и через несколько дней загнал его в угол. Журналист уверял Тэйлора в своей невиновности и пытался объяснить ему, что произошло на самом деле и как их подставили, однако топ-бой «Тот-тенхэма» лишь презрительно рассмеялся в ответ, после чего зверски избил Хатчинсона.

На следующее утро к Хатчинсону, находящемуся в тюремном госпитале, пришла Джоанн. Она рассказала, что из ее машины были похищены записи репортажей, в результате чего Джоанн уволили с работы за проявленную халатность. К тому же воры прихватили ее сумочку с кредитными карточками, и теперь счет в банке равнялся нулю. Хатчинсон попытался успокоить подругу, заявив, что немедленно переведет ей свои деньги, но тут выяснилось, что его счета были заморожены до начала судебного процесса, так как он обвинялся в торговле наркотиками.

Отсутствие денег стало не только еще одним ударом для беременной Джоанн. Оно означало, что Хатчинсону придется положиться на адвоката, предоставленного судом. А это — стопроцентное фиаско: с такой защитой ему никогда не выиграть дело. Помимо Бэйли, начисто отрекшегося от него, и Хэйнса, не желавшего заступаться за репортера, Хатчинсону больше не на кого было рассчитывать. О телепроекте знали еще Джоанн и Дэвид Гэлвин — но у них не было никаких доказательств, подтверждающих, чем он занимался на самом деле.

Волей-неволей Хатчинсон начал размышлять о том, как доказать свою невиновность. Первым делом он укрепился в своем подозрении, что взлом машины Джоанн и ее последующее увольнение — дело рук Бэйли, Хэйнса или кого-то еще, кто решил его подставить. Оказывая давление на нее, они тем самым воздействовали и на него. Но только согласится ли он, чтобы беременная женщина прошла через пытку дачи показаний по его делу? Ведь ей почти наверняка придется участвовать в изматывающем перекрестном допросе, который практически никак не повлияет на исход процесса.

Крайне подавленный таким развитием событий, Хатчинсон, не видя выхода из создавшегося положения, решил спасти хотя бы Джоанн, признав свою вину и надеясь на смягчение приговора. Однако, вернувшись из госпиталя в камеру, он обнаружил, что Гэри Тэйлор был выпущен на свободу, по всей вероятности за недостатком улик.

Придя в себя после такого поворота дела, Хатчинсон внезапно понял, что существует еще один заговор против него — поскольку его записи были уликами против Тэйлора, и только они могли как-то подтвердить слова Пита в суде.

Тогда он решил перейти в наступление с отчаянностью загнанной в угол кошки. Сначала он отказался от своих показаний. Затем, уверенный в обвинительном приговоре, Хатчинсон с помощью своего адвоката, Джоанн и Дэвида Гэлвина обратился за поддержкой к проверенным журналистам. Сделав этот шаг, он надеялся, что коллеги помогут ему раскрыть всю правду во время суда. Неудивительно, что очень немногие из них согласились встать на его сторону. Но после случайной фразы, оброненной начальником тюрьмы, Хатчинсон начал подозревать, что не только его звонки и письма тщательно проверялись. Это относилось и к Джоанн, а также к его адвокату. По-видимому, истинная причина происходящего заключалась в его интересе к «Эшелону», а не к хулиганам или наркотикам. Но только все ответы на вопросы находились у загадочного детектива-инспектора Джима Бэйли.

С этого времени в конце каждого письма или звонка он просил Бэйли о встрече, и уловка сработала. Неделю спустя Пита привели в блок для свиданий, где его уже ожидал старый знакомый.

Хатчинсон сел за стол напротив и попросил Бэйли рассказать правду о том, что с ним произошло. Почти с облегчением он узнал, что настоящее имя Бэйли — Майкл Коуан и что он агент МИ-5.[132] Коуан подтвердил его подозрения — все, что он рассказывал Хэйнсу об «Эшелоне», — правда. Но разработка системы еще продолжалась, и ее следовало хранить в тайне. Любое разглашение сведений об «Эшелоне» являлось нарушением интересов национальной и международной безопасности и было недопустимым преступлением.

Когда же Хатчинсон поинтересовался, почему его решили использовать, Коуан спокойно ответил, что это был своего рода эксперимент. Обычно, когда какой-нибудь журналист начинал разнюхивать информацию об «Эшелоне», МИ-5 давила на его начальство, которое тут же охлаждало пыл своего сотрудника. Однако в случае с Хатчинсоном агент просто решил посмотреть, насколько близко кто-то может подобраться к правде. Проблема заключалась лишь в выявлении и последующей нейтрализации такого человека.

Когда он выяснил, что Кит Хэйнс находится под следствием за сокрытие налогов, он предложил все уладить в обмен на помощь в поиске подходящей кандидатуры. И Хэйнс предложил использовать Хатчинсона. Для последнего горькая правда заключалась в том, что никто не собирался выпускать никакой документальный фильм, а работа над проектом должна была прекратиться, как только он подберется к истине слишком близко. Так что с самого первого дня Хатчинсон находился под пристальным наблюдением.

Как только они поняли, насколько далеко зашел Пит, им пришлось действовать. Его надо было вывести из игры и уничтожить все отснятые и написанные им материалы. Что, собственно говоря, и было сделано.

Узнав об этом, Хатчинсон пришел в ярость. Он заявил, что у него остались копии всего отснятого материала, припрятанные в надежном месте. Коуан в ответ лишь рассмеялся, сообщив ему, что даже если это и правда — он все равно никогда не осмелится ими воспользоваться. Хватит одного телефонного звонка, чтобы арестовать его и бросить в тюрьму. Неужели он действительно думает, что будет очень сложно заставить его исчезнуть навсегда?

Нехотя журналист признал, что его оппонент прав. Когда Хатчинсон спросил о своей дальнейшей судьбе, Коуан, немного подумав, ответил, что все теперь зависит от него самого. Можно просто дать подписку о неразглашении и выйти на волю, а можно и сгнить в тюрьме, твердя о глобальном заговоре. Но в любом случае МИ-5 придется держать Пита под колпаком до конца его жизни.

Поставленный перед таким выбором и помня о еще не появившемся на свет ребенке, Хатчинсон выбрал легкий путь и через несколько часов вышел из тюрьмы свободным человеком. За воротами его ждал Дэвид Гэлвин, единственный, не считая Джоанн, человек, которому он мог доверять. И все же стоило Дэвиду спросить о причине столь внезапного освобождения, как Хатчинсон резко ответил, что не желает ничего об этом знать.

По пути домой журналист молчал и лишь озирался по сторонам. Впервые он осознал, как легко следить за человеком в современной Великобритании, например, с помощью многочисленных камер скрытого видеонаблюдения или спутникового мониторинга сотового телефона в машине Дэвида Гэлвина. Он поежился, глубже вжимаясь в кресло, и все же на его лице в этот момент появилась задумчивая усмепхка.

Полгода спустя, когда молодожены Питер и Джоанн Хатчинсоны сидели в гостиной со своим новорожденным сыном, зазвонил телефон. Пит поднял трубку и услышал голос Дэвида Гэлвина. Поговорив с другом, журналист решил, что пришло время бороться за восстановление своей репутации. Однако, памятуя о том, что телефон может прослушиваться, он договорился с Гэлвином пропустить по стаканчику в каком-нибудь баре.

На следующий день Хатчинсон и Гэлвин отправились в паб на окраине города. Усевшись за столик на улице, Пит впервые посвятил друга в тайну, рассказав про таинственного Майкла Коуана и МИ-5. А затем предложил потрясенному Гэлвину обсудить меры, которые можно было против них предпринять.

Хатчинсон намеревался снять с помощью Дэвида документальный фильм, излагающий правду об «Эшелоне». Пусть британская публика знает, что творится у нее под носом. Вышедший из состояния шока Гэлвин справедливо заметил, что без конкретных улик им ничего не удастся сделать.

На что Хатчинсон, улыбнувшись, ответил, что доказательства все же имеются. Видеопленки, фотографии, все, что потребуется, спрятано там, где никому не придет в голову искать. Гэлвин снова оказался в смятении, успев, правда, предупредить Хатчинсона о том, что тот идет на огромный риск, выступая против МИ-5, НАСА и правительства Ее Величества. Лично он к этому еще не был готов. Хатчинсон утешил друга тем, что понимает его нерешительность, и попросил лишь ознакомиться с доказательствами перед принятием окончательного решения. Гэлвин выразил надежду, что Хатчинсон все-таки одумается и откажется от опасной затеи, раз и навсегда забыв обо всем, что с ним произошло. Однако тот твердо стоял на своем и наконец уговорил Гэлвина ознакомиться с его материалами.

На другой день Хатчинсон в крайне возбужденном состоянии пришел к Дэвиду, передав ему компьютерный диск. Они вместе просмотрели его на компьютере Гэлвина. На нем были представлены фотоснимки, видеоматериалы, текстовые файлы, а также отсканированные документы. Присутствовала даже короткая запись встречи с Майклом Коуэном в кабинете Кита Хэйнса, сделанная с помощью скрытой камеры. Внимательно просмотрев материал, Гэлвин поинтересовался, есть ли что-нибудь еще. Когда он выяснил, что у Хатчинсона был скопирован весь материал, изъятый МИ-5, Дэвид извлек диск из компьютера и, передавая его обратно, спросил, отчего тот ни разу не воспользовался этим для своего освобождения. На что журналист ответил, что не мог достать материал, находясь за решеткой, а впутывать кого-то другого не захотел. Кроме того, он всегда верил, что рано или поздно выйдет на свободу — и тогда правда откроется всем.

Покачав головой, Гэлвин сказал, что не желает иметь с этой затеей ничего общего. Она слишком грандиозна и крайне опасна. Более того, он умолял Хатчинсона, чтобы тот отказался от нее, хотя бы потому, что его сыну нужен отец. Перед уходом Пит заверил Гэлвина, что он все равно откроет людям правду, с его помощью или без, потому что в этом заключается его журналистский долг.

Как только дверь за ним закрылась, Гэлвин упал в кресло и закрыл лицо руками. В этот момент за его спиной открылась вторая дверь, и в комнату вошел Майкл Коуан. Дотронувшись до его плеча, он поблагодарил Дэвида за помощь. Однако, поскольку уговоры не сработали и Хатчинсон все еще намерен предать секретные материалы огласке, у них не осталось выбора. Попросив Гэлвина исчезнуть на какое-то время, а затем подать рапорт об освобождении от обязательств тайного агента, Коуан достал сотовый и набрал номер.

Месяц спустя Гэри Тэйлор сидел в баре «Олд Бэнк» и читал номер «Сан», где наткнулся на следующий заголовок: «Бывший журналист Би-би-си найден мертвым в собственном автомобиле». В статье говорилось, что полицейские пришли к выводу о самоубийстве. Как выяснилось, журналист находился в состоянии депрессии после недавнего тюремного заключения и последовавшего за ним краха служебной карьеры. Тэйлор расхохотался, узнав, что речь идет о Питере Хатчинсоне, и пустил газету по кругу, чтобы с ней ознакомились другие парни. Когда газета дошла до Дэйва Мэйсона, он внимательно прочитал статью. Потрясенный тем, что его бывший кореш оказался журналистом, из-за которого Тэйлор попал в тюрьму, он удалился и спустя некоторое время возвратился с двумя пыльными, но аккуратно запакованными коробками. Поставив их на стойку, Дэйв сказал, что Хатчинсон оставил их на хранение несколько месяцев назад.

Когда Тэйлор поинтересовался, что там внутри, Мэйсон только пожал плечами, но добавил, что пару недель назад Пит что-то доставал из одной коробки. Заинтригованные, парни стали гадать, что же там может находиться. Большинство склонялось к версии о наркотиках, ведь Хатчинсон снабжал их какое-то время.

Неожиданно один из парней сгреб коробку в охапку, и, несмотря на протесты Мэйсона, вскрыл ее. В ней оказались пачка фотографий и видеокассеты, на которых были аккуратно проставлены даты и время съемки. Узнав себя на некоторых снимках, Тэйлор разбросал их по стойке. Затем, вспомнив о том, что Хатчинсон пытался объяснить ему в тюрьме, медленно поднял глаза на мини-камеру скрытого видеонаблюдения, установленную над баром. И, не сводя с нее глаз, произнес:

— Ну и что же мы теперь будем делать с этой хреновиной, Дэйв?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.