«Заканчивай играть…»

«Заканчивай играть…»

Многие ли задумываются о том, что карьера игрока может прекратиться буквально в каждом матче? Когда такое случается, рядом остаются только истинные друзья, остальные о тебе тут же забывают. Нечто подобное пришлось пережить и мне. В один миг все исчезло – светлые тона, агенты, заманчивые предложения. Вместо этого – больничная койка, белый потолок, неотступные мысли о конце карьеры и жестокий вопрос: что делать дальше?

Тому злополучному кубковому матчу с «Коломной-Авангардом» предшествовали довольно странные и необъяснимые события. За несколько дней до того мы играли в чемпионате с московским «Локомотивом». В перерыве той встречи какие-то люди – как потом выяснилось, хозяева «Коломны-Авангарда» – вошли в судейскую и принялись распекать арбитров, указывая им, как надо судить. Толстых обратился к ним: вы, мол, кто такие, что здесь делаете? Они ему в ответ нагрубили, получился приличный скандал.

А вечером накануне выезда в Коломну произошел такой случай. Мой многолетний партнер по автозаводской команде встретил меня возле моего подъезда и без объяснения произнес всего несколько слов: «Юра, не надо ехать в Коломну». Мне тогда и в голову ничего плохого не пришло. А ведь задумайся я хотя бы на мгновение о том, почему твой лучший друг, знающий к тому же Сергея Бодака, встречает тебя у подъезда и говорит такие слова, может, и не случилось бы ничего. Помню, я тогда отшутился: «Да ладно, чего ты». Уверен, послушай я его тогда и пожалуйся Газзаеву на недомогание, он не поставил бы меня на игру…

Но вернемся к матчу. Вышел я на поле, как обычно, бодрым и здоровым, а вынесли меня на носилках и в машине «Скорой помощи» отправили прямо на операцию во второй физкультурный диспансер. Думал ли я тогда, что в дальнейшем так и не смогу восстановиться и заиграть в свою полную силу? Поначалу, конечно, таких мыслей не было. Хотя характер травмы говорил о том, что больше на поле мне не выйти: удар был настолько сильным, что вылетел весь сустав, порвались связки, а лодыжка вышла наружу…

И все-таки я начал потихонечку, превозмогая дикую боль, бегать. Приговор прозвучал, когда я поехал в ЦИТО к профессору Морозову. До сих пор помню не только его слова, но даже интонацию, с которой он их произнес: «Все, Юра, надо заканчивать, бери в руки учебник». И показывает на снимок: «Хряща нет, межсуставной щели нет, синувиальной жидкости нет, большая таранная кость трется о большую берцовую и наличествует частичная потеря движения в суставе».

Мне тогда было всего 22 года. О чем я думал, когда лежал в диспансере? Разные мысли в голову лезли, но, конечно, главная из них – за что, почему? Много раз просматривал кассету с записью того эпизода столкновения с Бодаком, в котором получил эту травму. Я прекрасно знаю Сергея: мы вместе играли за дубль, он бывал у меня в гостях. Знаю его и как человека, и как игрока. Знаю, что он был жестким футболистом, играл на грани фола и соперников особо не жалел. Но могу ли я, как будущий юрист, да, наверное, просто как человек, не имея достаточного количества фактов, обвинять его в умышленных действиях?

Встречались ли мы с ним после этого? Да, несколько раз. Скажем, в прошлом году, когда я комментировал для ТВЦ матч «Сатурна» из Раменского. Он работает в этой команде. Столкнулись – здравствуй, до свидания, и все. Не знаю, может быть, пройдет какое-то время, и Сергей все-таки захочет что-то сказать мне. Зла на него не держу – это не по-христиански. Но мне хотелось бы знать правду.

Та ситуация очень четко разделила мое окружение на настоящих друзей и на мнимых. Кто-то остался со мной до конца (приходили навещать и Симонян, и Игнатьев, и Садырин, не говоря уже о ребятах из «Торпедо» и «Динамо»), а кто-то очень скоро забыл обо мне. Нашлись даже такие, кто злорадствовал. Увы.

А вот «Динамо» и Толстых, наоборот, поддерживали. Снова заключили со мной контракт (хотя, наверное, в глубине души понимали, что я уже не игрок), не торопили, дали время прийти в себя, верили, надеялись, что смогу восстановиться.

Не получилось. Я перенес несколько операций, ездил на консультацию к известному профессору в Венгрию – все бесполезно. Не стало мне лучше и с возрастом: сустав становится все менее подвижным. Более того, сейчас возникает необходимость в новой операции: надо его резать еще раз. А мне ведь до сих пор снится, как я забиваю мячи.