ПОСЛЕДНИЙ ТРИУМФ ЧЕМПИОНА МИРА

ПОСЛЕДНИЙ ТРИУМФ ЧЕМПИОНА МИРА

Неудачи в турнирах 1924 и 1925 гг. заставили призадуматься и самого Капабланку, и его влиятельных американских поклонников. А слава Алехина, весной 1925 г. блестяще, без единого поражения, завоевавшего первый приз на международном турнире в Баден-Бадене, где играли все лучшие шахматисты мира, кроме Капабланки и Ласкера, стала затмевать славу кубинца. Разносторонний, яркий, волевой стиль игры русского маэстро стали сравнивать в пользу Алехина со стилем Капабланки, утратившим прежний блеск.

Капабланка в 1926 г. взял первый приз в небольшом турнире в Лейк-Хопатконге (США), где еще играли Маршалл, Мароци, Купчик и Эдуард Ласкер, но этого было явно недостаточно для возрождения былого реноме чемпиона мира.

Нельзя было больше и оттягивать принятие вызова Алехина на борьбу за мировое первенство, поскольку претендент уже договорился с правительством Аргентины о финансировании матча, который был назначен на конец 1927 г.

Чтобы одним ударом восстановить утраченное доверие и заодно «осадить» претендента, решено было провести с 19 февраля по 25 марта 1927 г. в Нью-Йорке матч-турнир шести сильнейших шахматистов мира. В нем приняли участие Капабланка, Алехин, Видмар, Маршалл, Нимцович и Шпильман. Каждый с каждым играл по четыре партии.

Произвело неприятное впечатление неприглашение Ласкера, который во всех турнирах обгонял Капабланку. Старый корифей был очень обижен и в печати обрушился на Капабланку, который на это ответил так: «Дважды с 1911 г. я счел необходимым защищаться от нападок со стороны Ласкера и был вынужден даже перестать разговаривать с ним в течение нескольких лет. В конце концов я простил его: во-первых, потому, что всегда питал к нему восхищение, как к великому шахматисту, во-вторых, потому, что он гораздо старше меня, в-третьих, за то, что он столько лет был чемпионом мира. Теперь в третий раз Ласкер обрушивается на меня, хотя с моей стороны это ничем не вызвано».

Формально Капабланка был ни при чем, но, конечно, это для него постарался оргкомитет, опасавшийся новой победы Ласкера.

Не участвовали в турнире Рубинштейн, единственный из маэстро имевший лучший счет против Капабланки (один выигрыш при нескольких ничьих), Рети, выигравший после долгих лет «иммунитета» от поражений в 1924 г. у чемпиона мира, и Боголюбов, потребовавший экстра-гонорар. Оргкомитет отказал ему в этом, но Капабланка написал «немецкому» маэстро письмо, в котором обещал, что если тот возьмет второй приз, то он с ним сыграет в первую очередь матч на мировое первенство. Это письмо стало известно Алехину, и он его не забыл. Боголюбов же играть в турнире отказался.

Алехина, уже обеспечившего проведение матча, возмутило и другое. Несомненно, чтобы угодить Капабланке, оргкомитет включил сначала в программу турнира пункт, что первым кандидатом на матч с чемпионом мира будет участник, занявший в турнире первое или второе (если первым будет Капабланка) место. Алехин заявил резкий протест и пригрозил отказом от участия в турнире, если пункт не будет снят, и оргкомитет был вынужден принять ультиматум Алехина, так как без его участия турнир терял всякое значение. Но у Алехина остался горький осадок от этой трепки нервов.

Накануне турнира Капабланка опубликовал в газете «Нью-Йорк таймс» статью, в которой просвечивала тревога за исход предстоящей борьбы. Дав лестные характеристики участникам турнира, и особенно Алехину, «который может считаться достойным претендентом на мировое первенство», Капабланка перешел к себе:

"Остается обсудить только шансы автора этих строк. Было бы отъявленным лицемерием сказать, что я не рассматриваю себя как претендента на одно из первых трех мест. Если попросту сравнить мои предыдущие достижения с достижениями любого другого участника, вывод напрашивается сам собою. Да и ясно, что чемпион мира должен обладать качествами, которые не так-то легко обнаружить у его соперников. Я сознаю, однако, что такие качества непостоянны и что теперь я, может быть, слабее, чем в свои лучшие времена — десять лет назад. По моему мнению, я был в расцвете сил в Гаване, когда играл матч с Костичем и тот проиграл пять партий подряд. С другой стороны, некоторые из моих соперников, если не все, теперь сильнее, чем раньше. Насколько велика разница в результате снижения моих сил и усиления соперников, покажет итог турнира.

Интересно сравнить прошлое с настоящим. В своем первом международном турнире в Сан-Себастьяне в 1911 г. я не вызывал большого доверия как претендент на первый приз, но был полон честолюбия и благодаря Богине Удачи преуспел в завоевании славы. Сейчас я заслужил доверие, которое достигается лишь годами непрерывных успехов, но честолюбия почти нет, и легкомысленная Лэди уже не так добра ко мне. Тогда я не знал достоинств своих противников, но обладал огромной работоспособностью. Теперь я изучил противников до косточки, но — увы! — работоспособность уже не та. Тогда я был очень нервен и легко расстраивался. Теперь я холоден, собран и меня не взволнуешь и землетрясением! Я теперь имею больше опыта, но меньше сил. Может ли возродиться былая сила? Скоро увидим. Сцена готова, и вот-вот взовьется занавес над тем, что должно быть одним из самых достопамятных шахматных соревнований".

В этом высказывании раскрыты классические ощущения опытного профессионала перед трудным выступлением. Но течение турнира показало, что Капабланка сумел на этот раз полностью мобилизовать себя и возродить «былую силу», которую он недостаточно холил.

Уже с третьего тура Капабланка захватил лидерство и до самого конца не выпускал его, из круга в круг увеличивая разрыв между собой и ближайшим соперником. Он выиграл матчи из четырех партий у всех участников, в том числе у Алехина (+1, =3). Капабланка обеспечил себе первый приз за несколько туров до конца и, не имея ни единого поражения, обогнал взявшего второй приз Алехина на 2? очка! В его партиях, как и раньше, сочеталась глубокая стратегия с блеском остроумных комбинаций. После такой заслуженной победы трудно было поверить, что Капабланка может утратить звание шахматного короля.

Капабланка писал о своем триумфе в газете «Нью-Йорк таймс» так: «Я вполне удовлетворен своей формой, проявленной в течение всего турнира, особенно в третьем круге, когда понадобилось напряжение, чтобы вырваться вперед. Любопытно, что я проявил слабость там, где я считал себя наиболее сильным. Обычно я рассчитываю на выигрыш всегда, когда у меня имеется хоть малейшее преимущество. Однако в этом турнире два раза, достигнув явного преимущества, я позволил моим партнерам ускользнуть. С другой стороны, я нахожу, что не пошел назад в некоторых отношениях, как мне казалось раньше. Большинство моих противников полагает, что я теперь столь же силен, как прежде».

Но, как ни странно, нью-йоркский триумф сыграл роковую роль в отношении Капабланки к предстоявшему полгода спустя единоборству с Алехиным. Чемпион мира забыл горькие уроки предыдущих турниров и свои самокритические сомнения и снова стал безгранично верить в свои силы и недооценивать противников. Особенно сильное впечатление на Капабланку и на шахматный мир произвела его победа над Алехиным (см. партию №42). «Вследствие моей плохой игры, — писал Алехин в турнирном сборнике, — ценность этой партии равна нулю, психологическое же ее значение — не для побежденного, но для широкой публики — было огромно. Нет сомнений, что именно из-за этой партии 95 процентов так называемых компетентных критиков стали убеждать весь шахматный мир, что в Буэнос-Айресе борьбы, как таковой, не будет: произойдет разгром» (Алехина Капабланкой. — В. П.).

Например, Шпильман писал после нью-йоркского турнира: «В той форме, в какой Капабланка был в Нью-Йорке, он непобедим!.. Я думаю, он еще долго будет восседать на шахматном троне». И Шпильман даже считал, что Алехину в матче с Капабланкой не удастся вообще выиграть ни единой партии!

Очевидно, верил в это и сам чемпион мира, почему отнесся к предстоящему матчу со столь могучим противником с поразительной беспечностью. Автор этой книги убежден, что почти за полгода, прошедшие от последней партии на турнире в Нью-Йорке до первой матчевой партии с Алехиным, Капабланка ни разу не брал в руки шахмат и не раскрыл ни одной шахматной книги!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.