7
7
Вообще-то Олег в чем-то неуловимо изменился, не так старательно скачет, один раз даже прибежал на ипподром за пять минут до старта. Хорошо, что у него много обожателей среди ребятни. Он бежит от ворот к паддоку, кричит: «Где мое все?», а ему уж протягивают и сапоги, и седло, и камзол. Сердился Амиров за опоздание, а узнав, что Олег с Виолеттой кино смотрел и потому не пришел вовремя, совсем возлютовал, ругался нехорошо и Виолетту всячески обзывал.
Олег с детства сохранил страсть к коллекционированию марок. Он решил собирать марки с изображением лошадей и еще — «все Советы», то есть марки, выпущенные в нашей стране в разные времена.
Обе коллекции стали пополняться очень ходко: мальчики, мечтавшие стать жокеями, жертвенно разоряли свои собрания и рады были угодить Олегу. Шел, бывало, он в жокейском своем одеянии по ипподрому, а из-за ограды слышалось:
— Дядя Олег, а малый блок Панамы из шести марок есть?
— Может, и верблюд сойдет?
— А у меня зебра есть, это точно лошадь, только полосатая…
Не только ребятишки — некоторые взрослые начали радеть об Олеговом собрании. Какикава однажды отозвал в сторонку, сказал очень радушно:
— Я подумал, а вдруг в твоей коллекции нет вот этих? — и протянул три марочки: греческую конца прошлого века с сюжетом из истории Олимпийских игр, махонькую ватиканскую и германскую, посвященную Дерби.
— Почем? — спросил Олег.
— Владей так! — стукнул его по плечу рубаха-парень Какикава, а через два дня принес совсем уж раритет, как называют редкую марку, и сказал:
— Это не за так. Цену тебе сообщат.
На следующий день Олег получил письмо:
«Это самая дорогая марка в СССР, она выпущена в 1922 году, на знаке консульской пошлины дореволюционной России сделана надпечатка — «Воздушная почта РСФСР» и новый наминал. Нынешняя ее цена для коллекции — шестьсот рублей новыми деньгами. Но она твоя навеки, если в воскресенье не придешь в седьмой скачке, а если выиграешь — готовь пятаки».
Воскресенье — это завтра. Седьмая скачка — прогулка, конкурентов нет. Не прийти первым — значит придержать Бронзового — опоздать на старте, отодвинуться в седле назад или встать на стремена, а потом мчаться сломя голову, чтобы на трибунах думали, будто первым быть ты очень хотел и старался.
Олег никогда скачек не продавал. И тогда, прочитав письмо, решил, что ни в коем случае не опакостится. И утром так думал.
«Но ведь шестьсот рублей? — зашевелилась невесть откуда взявшаяся проворная мыслишка. — А если я не приду первым, разве же я кого-нибудь обижу или обману? Нет, никого…»
Конюх подвел к нему Бронзового. Жеребец скалит зубы, раздувает ноздри — свирепое животное, но заглянул ему Олег в глаза — там только доброта да любопытство.
Прыгнул Олег в седло, почувствовал под собой сильное и легкое тело жеребца и от удовольствия улыбнулся. Черномазый парень, которого можно было часто видеть в компании Какикавы, по-своему понял его улыбку, кинулся опрометью к кассам. «Ставь все деньги — полный карман получишь!» — с веселой злорадностью проводил его Олег.
Он мог на Бронзовом выиграть бесхитростно, пойти на силу, но тут решил, что вернее поостеречься: полдистанции держался в группе и только после этого дал лошади посыл и выиграл кентером с разрывом корпусов в десять-одиннадцать.
А с жульем потом расплатился (кстати, они и в оценке марки пытались смухлевать: Олег проверил по каталогу и увидел, что переданная ему марка стоит сто двадцать рублей, а шестьсот — это цена другой, точно такой же по рисунку и тоже темно-зеленой, но с иным номиналом). Заодно и те три иностранные марки оплатил по прейскуранту — по двенадцать рублей за штуку. Какикава пытался изобразить из себя постника и смиренника, но Олег сунул ему в карман деньги и пригрозил вывести на чистую воду. С тех пор тотошники отказались от него совсем.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.