Бардачевич

Когда зимой 1990 года начал жить в Западном Берлине, то одним из первых пунктов так называемой «сладкой жизни» стало посещение бардачевича.

С первой женой уже развёлся, со второй ещё не познакомился.

Знакомые девушки были, но бардачевич с загадочной негритянкой манил.

Так же как, сейчас манит «Спартак» вторую звезду на футболку.

И вот однажды ночью на Кудамме.

Это центральная улица Берлина – Курфюрстендамм.

Огромный красный фонарь, он светит нам всегда.

Аксиома.

Выходит бандерша, за ней девочки – всех мастей и калибров.

В середине стоит – негритянка, конечно, она из Ганы.

Мадам получает свои пятьдесят немецких марок, а моя наглая, тогда ещё не помятая морда, удаляется с барышней в «нумера».

Тут начинается самое интересное.

Перед «выходом в свет», естественно, принял душ, побрился везде, где можно и нельзя.

Опрыскался «Шанель Pour Monsieur».

Работа в армии тогда кипела – создавался запас прочности.

Стою голый, как правда, а ганка вдруг говорит, со всей простотой жительницы столичного города Аккра:

– Ты пахнешь духами, побрит везде, помыт.

Тогда ещё не седые мудя, были подстрижены под короткий бобрик.

Я удивился и спросил:

– А разве не все клиенты такие?

«Простота хуже воровства».

Услышал поучительную историю про грязных, немытых вонючих ублюдках, толпами осаждающих бардачевич.

Тут уж я не удержался и ляпнул:

– Тогда ты мне должна два раза!!!

Ганка засмеялась и… согласилась.

И это на работе-то!

Но зоркая бандерша уделяла на всё про всё не больше двадцати минут на удар.

Пришлось уложиться, очень старался.

А грудь у неё была такая – сёстры Вильямс отдыхают вместе с Чиччолиной.

Когда уходил, то мадам подозрительно косилась – пришлось её фривольно хлопнуть по аппетитной жопе.

– Я вернусь завтра, жди!

«Никогда не говори никогда».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.