Владимир Петров

Владимир Петров

Впервые с Харламовым играли мы в Горьком в октябре 1968 года. Проиграли тогда – 0:1. Но постепенно наладилось дело. У нас как-то так получилось, совместимость чисто человеческая была гигантская. И по манере игры дополняли друг друга. Валера виртуоз, ловкий, как чертенок, на клочке льда мог двух соперников обыграть, да еще лбами столкнуть. Борис Михайлов – резкий, колючий, всегда на воротах – забить, добить, затолкнуть шайбу готов в любую секунду. И я – с фигурой, мы раньше других стали силовую борьбу сами искать, с «ходом» – еще от русского хоккея.

У Валеры дриблинг, конечно, был еще, когда он в Чебаркуле играл, да кто его там из тренеров мог видеть?..

Втроем заиграли мы лихо, много забивали.

Тарасов «двинул» нас в сборную. Влияние у него в ту пору было огромное. Правда, так же легко мог и «задвинуть».

Дебютировали мы на московском декабрьском международном турнире. С 1 по 4 декабря в Лужниках в один круг играли две советские сборные, национальная команда Финляндии и любители, слегка разбавленные бывшими профессионалами вроде защитника Боуэнса из Канады. Мы были во второй сборной, которой руководили В. Егоров, А. Кострюков, И. Эшлтейн. Первой сборной, где тоже было немало дебютантов, мы уступили – 2:5, с финнами сыграли вничью – 2:2, а канадцев обыграли – 4:3, причем все четыре шайбы наше звено забросило…

На московском международном турнире мы свою репутацию перспективных хоккеистов подтвердили, и нас включили в состав сборной в турне по Канаде. Валера сыграл тогда все матчи. А мы с Михайловым по игре пропустили. Для нас это была отличная школа хоккея. Как-то сразу мы усвоили, что с канадцами надо играть по принципу один – за всех и все – за одного. И в острые моменты друг друга в обиду не давать. Нагрузки физические, конечно, были большие: много матчей да еще постоянные перелеты, переезды. Мы выдержали все это достойно и, понятно, обрели уверенность в своих силах. Да и тренеры после этого в нас меньше сомневались.

В декабре 1968 года всю тройку Михайлов – Петров – Харламов вызвали во вторую сборную СССР на международный московский турнир, который впоследствии стал называться турниром на приз газеты «Известия». В матче с командой Канады, выигранном нашей сборной со счетом 4:3, все шайбы забросила их тройка, поэтому сразу после турнира их пригласили уже в основную сборную Советского Союза на две выставочные игры с Канадой.

6 декабря 1968 года Валерий дебютировал в первой игре за сборную, и с тех пор тройка Михайлов – Петров – Харламов прописалась в ней надолго. Ну а первая настоящая слава пришла к Харламову в марте 1969 года на чемпионате мира в Стокгольме. Он сыграл во всех десяти матчах, забросил шесть шайб и сделал больше всех в нашей сборной голевых передач. По системе гол плюс пас он в мировой Табели о рангах стал пятым.

Отбросим в сторону разговоры об идеальных партнерах, об идеальных спортсменах и поговорим о живых, конкретных людях, о прекрасных хоккеистах – Борисе Михайлове и Владимире Петрове.

Мы вместе испытывали радость больших побед, вместе – что еще важнее – добивались их, вместе огорчались в случае неудачи.

Здесь самое время напомнить о том, что в ту пору наш тренер решал проблему третьей тройки. В первом звене играли первоклассные мастера – Анатолий Фирсов и молодые, но уже успевшие к началу сезона 1968/69 года стать трехкратными чемпионами мира и олимпийскими чемпионами Владимир Викулов и Виктор Полупанов. Надежно было и второе звено, где также играли олимпийские чемпионы – Евгений Мишаков, Анатолий Ионов и Юрий Моисеев. А вот проблема третьего звена решалась медленно.

Сейчас я понимаю, почему. Это только так говорится – третье звено. На самом деле перед Тарасовым стояла труднейшая задача: он искал замену хоккеистам тройки «А». Трем великим асам хоккея, которые один за другим покидали лед, нужна была смена. Ушел Константин Локтев, ушел Александр Альметов. Оставался последний из могикан – Вениамин Александров. Он играл то вместе с Михайловым и Петровым, то с Михайловым и Смолиным, играл со мной, играл с Фирсовым, подключались в состав тройки и другие хоккеисты, и по мрачному лицу Тарасова можно было догадаться, что опять «не то», снова «не то».

Недовольство тренера понятно: перед его мысленным взором была великолепная игра испытанной тройки «А». Мы все на ее фоне проигрывали, а я тогда ясно чувствовал, что мне далеко до Александрова, и был готов к тому, что завтра на тренировке услышу о новом составе звена.

Но я ошибался. Тарасов уже решил, каким будет новое трио, и после нескольких проверок остановился окончательно на том варианте, который показался ему самым перспективным – Михайлов – Петров – Харламов. И вскоре нас стали считать первой тройкой советского хоккея. Тройкой «А».

Хоккейная тройка – это коллектив. Своеобразный «производственный» коллектив. Не случайно нас называют звеном. А первое условие успешной деятельности коллектива – психологическая совместимость. Еще лучше, если дружба. Три мастера, даже очень хороших, не станут сильным звеном, если не будут понимать друг друга, уважать друг друга, исповедовать одни и те же принципы хоккея.

Это тем более важно, если речь идет о долголетнем сотрудничестве. Тут взаимная симпатия, готовность помогать друг другу, прощать ошибки особенно необходимы.

А мы очень разные. Разные во всем. Разные люди нас привлекают. Разные книги интересуют. И разные взгляды на самые серьезные да и не слишком серьезные проблемы делают нас очень несхожими. Мы много спорим. А тем более на тренировках. И особенно во время подготовительных сборов, когда живем вместе. Это только на чемпионатах мира и на Олимпийских играх я живу с другими, чаще всего с Александром Мальцевым. Но наша дружба на льду, одинаковое понимание не только принципов игры, но и – что не менее существенно – одинаковое отношение к игре помогают нам преодолевать все, что разделяет нас.

Если меня спрашивают во время учебно-тренировочного сбора, в дни зарубежной поездки, что делают сейчас, в эту минуту, Михайлов и Петров, я всегда могу ответить, не опасаясь ошибки: спорят!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.