Глава 15. Олимпийский чемпион
Глава 15. Олимпийский чемпион
Что знал Куц об Австралии? Что это самая маленькая часть света, скорее даже большой остров, омываемый водами Тихого и Индийского океанов, на котором живет немногим более 8 миллионов человек. Воздушный путь туда составляет около 20 тысяч километров.
Первую половину пути до столицы Бирмы они летели на советском самолете над вершинами Гималаев. Пересели на тихоходный самолет американской авиакомпании. Уже здесь советских спортсменов встретила удушающая жара. Что-то будет в Австралии? От Рангуна до Сингапура 2500 километров они пролетают за 6 часов. Скорость всего 420 километров в час. А на то, чтобы перекрыть 4 тысячи километров с одного до другого конца Австралии, от Дарвина до Мельбурна, приходится затратить еще около 9 часов.
Утомительный путь, но зато у Куца есть время для того, чтобы еще раз подвести итоги последних месяцев подготовки проверить, насколько хорошо он помнит все детали своего тактического замысла. Проигрыш в Бергене был, конечно, неприятным воспоминанием, но он не привык долго горевать и вовсе не считает Пири непобедимым, тем более что вскоре после этой встречи бывший рекордсмен мира Ихарош писал: «Шлю свои самые горячие поздравления и Пири и Куцу, которые объединенными усилиями улучшили мой мировой рекорд. Я не хочу умалять рекорда Пири, но должен заметить, что в его рождении большая роль принадлежит советскому бегуну. Он один из самых сильных спортсменов в истории легкой атлетики…»
Накануне отъезда на Олимпиаду они долго обсуждали с Григорием Исаевичем тактику бега. Отказываться от лидирования? Нет и нет! Но нельзя давать возможность англичанам «сидеть на пятках» до последней прямой. Выход один — высокий темп бега на дистанции и перемена темпа, рывки, требующие специальной подготовки.
Он учится варьировать скорость бега. И добивается в этом превосходных результатов, легко переходит от бега трусцой или равномерного бега в среднем темпе к длинным ускорениям, изматывающим противника рывкам.
В первое время приходится нелегко, но он шлифует эту тактику рваного бега на соревнованиях.
Событием, ставшим переломным в подготовке к Олимпийским играм, было его участие в начале августа в Спартакиаде народов СССР на новом красавце — стадионе в Лужниках.
«Я стартовал тогда в первом номере легкоатлетической программы — беге на 10 000 метров, — вспоминал Куц. — Невозможно передать чувство, испытанное мною, когда переполненные до отказа стотысячные трибуны лужниковского гиганта поддерживали меня. Почти полчаса отмерял я круг за кругом, и все это время над бетонной громадой Лужников несся победный шквал оваций.
Я финишировал с новым всесоюзным рекордом. Это был не мой личный, а наш общий рекорд. Мы все боролись за него. Вот это чувство неразрывной связи со зрителем, со своим народом я увозил с собой в далекий Мельбурн».
А потом, уже в сентябре, попытка Куца завоевать мировой рекорд на 10 000 метров закончилась успешно. В забеге приняли участие Болотников, Чернявский, Жуков. Холодная осенняя погода не помешала ему вести бег и на каждом круге превышать график мирового рекордсмена Ихароша. Старый рекорд был улучшен на 12 с лишним секунд. Несомненно, что эти две генеральные репетиции перед Мельбурном помогли ему обрести уверенность в себе и хорошее настроение.
Каждое путешествие, даже самое продолжительное, каким и был перелет в Австралию, имеет свой конец. С аэродрома команда отправляется в район Гайдельберга в северной части Мельбурна, где вырос целый городок — Олимпийская деревня, состоящая из 800 двух- и одноэтажных домиков, бассейна, спортивного зала, столовых, магазинов, бани.
Одной из важнейших проблем для участников была акклиматизация. В Москве ночь, а в Мельбурне — день. В Москве холодная поздняя осень, здесь — жаркое лето. Ко всему этому надо было привыкнуть. Умнее всего поступили норвежские спортсмены, которые приехали за несколько месяцев и устроились здесь на работу.
На новом месте человек прежде всего оглядывается вокруг. Что же увидел вокруг себя Владимир Куц? На огромной территории Мельбурна раскинулось море небольших одноэтажных коттеджей с красными черепичными кровлями и небольшими зелеными палисадниками. Цветы и два-три дерева перед домом. Но как это украшает город! Однако Мельбурн нельзя назвать одноэтажным городом. Его центр — Сити — застроен многоэтажными зданиями современной архитектуры. Здесь расположены банки, торговые и промышленные компании, всевозможные учреждения.
В Австралии любят спорт. Главные виды спорта здесь теннис, легкая атлетика, плавание, гольф и регби. По воскресеньям тысячи людей с утра заполняют парки, сады, спортивные площадки. Отделенные огромным расстоянием от Старого света, жители Мельбурна встретили Олимпийские игры как большой праздник. Ему было подчинено все — и часы работы в учреждениях, и занятия в школах. Город украшен олимпийскими эмблемами и разноцветными флагами. Все приветливы и предупредительны. Правда, к советским спортсменам австралийцы относятся несколько настороженно, внимательно присматриваются к ним. До сих пор жители Австралии узнавали об СССР в основном из статеек в реакционной прессе. Дипломатические отношения между нашими странами еще не были установлены, и от того, как проявит себя советская команда на Играх, зависело многое.
Нашей команде нужно было «завоевать» Австралию. Куц остро чувствовал себя полномочным представителем великой страны, на которого устремлены взгляды местных жителей. Впрочем, у него здесь есть друг — австралийский бегун Дейв Стивенс, с которым они впервые встретились в 1953 году на фестивале молодежи и студентов в Праге.
В первое время Владимир тренируется на стадионе в районе Олимпийской деревни. Но здесь слишком много спортсменов и зрителей, а будущие соперники следят за каждым его шагом. Стивенс договаривается о тренировках с хозяином небольшого ипподрома на окраине Мельбурна. Тот охотно соглашается, и теперь они ежедневно отправляются туда на тренировку.
Стивенс — талантливый бегун, и можно только пожалеть, что его дарование не раскрылось полностью. Для учебы в педагогическом институте и тренировок нужны были время и деньги. Стивенс не имел ни того, ни другого и вынужден был на рассвете развозить по городу молоко. В Мельбурне его так и прозвали: Дейв-молочник.
В Австралии особенно популярен бег на длинные дистанции. Поэтому естественно, что внимание всех было приковано прежде всего к известным стайерам. Впрочем, Куца никто не называл фаворитом. Большинство специалистов отдавали свои симпатии англичанам. Пользовавшийся в Австралии большим авторитетом Роджер Баннистер заявил в своей предолимпийской статье: «В Куце я не нашел ничего, кроме бесчувственной беговой машины». Вторя ему, одна из мельбурнских газет ответ на вопрос: «Сможет ли робот победить спортсменов-мыслителей?» — ответила: «Нет, в хитроумной тактической борьбе такие спортсмены, как Куц, победить не могут».
Однако Куца боялись, следили за ним, записывали содержание тренировок. А однажды чуть преждевременно не похоронили. На тренировку его ежедневно отвозили на «шевроле» с мощным двигателем и необычным для нас расположением руля с правой стороны. Куц был страстным автомобилистом. В свое время в Алексине он водил трактор, на сборах под Киевом практиковался на машине Ануфриева, а впоследствии приобрел «Победу».
Однажды владелец «шевроле» запоздал. Ключи торчали в дверце машины.
— Поехали, — сказал весело Куц усевшимся на сиденья Стивенсу, скороходу Климову и Никифорову. Включил зажигание, нажал на педаль газа и одновременно потянулся к дверце, чтобы закрыть ее, как он обычно делал на «Победе». Машина рванула вперед, и не успели сидящие в ней оглянуться врезалась в телеграфный столб. Куц ударился грудью о руль и несколько секунд оставался неподвижным. А так как журналисты не отпускали его ни на шаг, то через считанные часы местные газеты сообщили: «Куц попал в автомобильную катастрофу и выбыл из игры накануне открытия Олимпиады». Нашлась даже одна газета, известившая своих читателей, что русского бегуна уже похоронили, кладбище такое-то, номер могилы такой-то.
Гордон Пири немедленно заявил газетчикам, что теперь уж он наверняка завоюет для Англии золотую медаль…
Появившийся владелец «шевроле» потребовал на ремонт кругленькую сумму. Пришлось собирать эти деньги. Правда, к чести австралийца нужно сказать, что впоследствии он вернул Куду всю эту сумму.
— Знаете, на вашей аварии я заработал много больше, давая интервью и распродав помятые детали в качестве сувениров, — сказал он.
А Куц, пересев на другую машину, правда, с перевязанной грудью, отправился на тренировку. Вечером, для того чтобы покончить с нелепыми слухами, он пришел на танцы и лихо сплясал фокстрот с одной из австралийских спортсменок. Англичане были обескуражены…
Открытие Олимпийских игр состоялось 22 ноября 1956 года. После нескольких дней ненастья светило солнце, стояла жара. За несколько часов до открытия трибуны были заполнены до отказа. Флаги 67 стран развевались над стадионом, а над центральным входом возвышалась позолоченная чаща для олимпийского огня.
…На стадион вбегает молодой спортсмен с факелом в руке. Это Рон Кларк. Имя его пока неизвестно публике. Но организаторы Игр как-будто заглянули в будущее! Пройдет несколько лет, и Рональд Кларк станет одним из величайших бегунов мира, обладателем мировых рекордов на длинных дистанциях. Пока же Кларк, сидя на трибуне, будет наблюдать за великолепным бегом на 10 000 метров Владимира Куца, не зная, что именно ему, Кларку, будет принадлежать честь улучшить мировой рекорд советского спортсмена.
О том, что произошло на стотысячном стадионе «Крикет-Граунд» на следующий день, 23 ноября, написаны сотни статей, опубликовано множество воспоминаний. Все они сводятся к тому, что героем XVI Олимпийских игр стал Владимир Куц, великий бегун, равного которому нет в мире.
Как же все-таки бежал в Мельбурне Владимир Куц? Центральным событием первого дня соревнований был бег на 10 000 метров. На старт вышли сильнейшие бегуны мира, выстроились в два ряда. Куц занял место в середине первого ряда. После выстрела стартера красная майка с номером 200 оказалась впереди. Первый круг пройден удивительно быстро — за 61,4 секунды. Впереди Куц, за ним — Пири. Следующие круги Куц бежит в высоком, но ровном темпе. Это значит, что он научился наконец бежать равномерно, без чего трудно представить себе бегуна высокого класса.
Четвертый круг — никаких изменений. Такое впечатление, Пири преследует своего противника без большого труда. Для Куца наступает время применить свое главное оружие. Следует длинный рывок. Пири отстает на несколько метров, но вскоре снова «приклеивается» к советскому бегуну.
Предоставим слово Гавриилу Коробкову, который с трибуны внимательно следил за борьбой, развернувшейся на беговой дорожке:
«На седьмом круге Куц отходит вправо и бежит по второй дорожке, предлагая тем самым Пири выйти вперед и повести бег. К концу одиннадцатого круга Пири еще прочно удерживается за Куцем. Оба они далеко отрываются от остальных бегунов. Где-то сзади Петр Болотников и Иван Чернявский. Кажется, что роли в этой игре распределились: Пири — охотник, Куц — его жертва.
Владимир резко уходит вправо на третью дорожку, открывая дорогу Пири. Но англичанин верен себе. Он ни за что не хочет идти вперед. Его задача — удержаться за Куцем до последних метров, а затем, используя свое превосходство в скорости уйти от него…»
Но Куц уже не тот, каким был весной в Бергене. Он подготовлен к любому темпу, любым рывкам и не намерен вести Пири к финишу. Между тем многим зрителям кажется, что Пири уже победил. Еще несколько ускорений, и наконец Куц решает дать своему противнику последний бой. Девятнадцатый круг. Этот спектакль настолько необычен, что большинство зрителей привстают со своих мест.
«На полной скорости я перехожу с первой дорожки на вторую, — вспоминал Куц. — Пири следует за мной. Со второй на третью, Пири следует за мной. С третьей на четвертую. Пири опять за мной. С четвертой назад на первую. Пири по-прежнему за мной. Он согласен на все, даже на зигзаги, только не на лидирование… И тогда я решаю остановиться. Не будет же и он прекращать бег… Я отхожу вправо, легонько переминаюсь с ноги на ногу, а затем почти совсем устанавливаюсь и жестом предлагаю ему возглавить бег…
А на трибунах уже никто не сомневается, что спор между нами окончен, что я вот-вот сойду с дорожки… И наконец свершилось. Пири стал лидером. Мы бежим теперь рядом, и впервые за весь этот бег я вижу его поникшую фигуру… Я еще раз всматриваюсь в его лицо. Гордон Пири настолько измотан, настолько устал, что ему, видимо, уже ничто не страшно, даже, поражение.
Пири лидировал всего метров сто. Я снова развил большую скорость и оторвался от англичанина. Бежал и не верил себе: тень Пири не тянулась за моей, не слышалось за спиной ни тяжелого отрывистого дыхания, ни ударов шипов. Мне казалось, что с меня свалились цепи. Я был свободен, свободен в выборе любого темпа бега, любой скорости. Чертовски хорошо быть свободным! Пири отставал все больше и больше. Один за другим его обходили Ковач, Кшишковяк, Лоуренс, Чернявский, Пауэр.
…И вот двадцать пятый, последний круг. Стадион бушует. Букеты цветов, шляпы, платки летят в воздух. Оглушительное «Хурей, хурей!» («ура, ура!») едва выдерживают перепонки. Когда, по своей давней привычке, подняв правую руку, я разорвал финишную ленту, мне показалось, что само небо лишилось олимпийского спокойствия. Замедлив бег, я прошел еще один, двадцать шестой круг. Это был круг почета».
На этот раз Пири был честен и сказал журналистам: «Он убил меня своей быстротой и сменой темпа. Он слишком хорош для меня. Куц — безусловно величайший бегун, и я никогда не смог бы победить его. Мне не надо было бежать 10 000 метров…»
Но сумеет ли Куц так же блестяще пробежать 5000 метров? Казалось, что сделать это ему будет невероятно трудно. Во-первых, англичане образовали «противокуцевскую коалицию», в которую вошли отдыхавшие в день бега на 10 000 метров Кристофер Чатауэй, Дерек Ибботсон, а также и Пири. Была разработана специальная тактика, направленная против рваного бега русского. Готовилась к этому бегу и венгерская тройка: Шандор Ихарош, Миклош Сабо и Ласло Табори.
В предварительном забеге на 5000 метров Куц отдыхал. В финал выходило пять человек из забега, и Володя спокойно, чуть ли не в разминочном темпе, прибежал вслед за австралийцем Лоуренсом. Зрители ликовали. Они готовы были поверить, что Куц отдал все силы бегу на 10 000 метров. Ошибся даже опытный специалист, известный тренер Франц Стамфл. Он заявил: «У меня создалось впечатление, что Куц устал и что сказочная победа на 10 000 метров лишила его сил».
Бег Владимира Куца на 5000 метров показал, что его тактика разнообразна и нешаблонна. После поражения в первый день соревнований англичане готовились к тактике рваного бега, но Куц теперь бежал на отрыв в том предельном темпе, на который только был способен. Вот что пишет по этому поводу Дерек Ибботсон, третий английский стайер, принимавший участие в этом забеге:
«У меня был следующий план. Пусть вначале ведет Куц. А британские бегуны для совместных действий и ради победы Англии станут держаться вместе «на пятках» Куца. Я был убежден, что любой из нас без труда выйдет вперед, другой побежит рядом, третий сзади. Таким образом, взятый «в коробочку» Куц вынужден будет принять наш темп. Это было бы сильнейшим психологическим ударом для любого, кто дирижирует бегом и может осуществлять убийственные рывки, надрывая сердце и легкие пытающихся держаться за ним. Еще одно преимущество состояло в том, что мы могли бы менять лидера по желанию: Пири, Чатауэй или я — попеременно. Мы могли бы держать более легкий темп и ждать до последних 800 метров, где и надлежало «доконать Куца». Общеизвестно, что мы все — Пири, Чатауэй и я — обладали быстрым финишем и, таким образом, это не означало, что один принесет себя в жертву другому, — победить должен был тот из нас, кто будет быстрее в конце. И если бы Куц победил при такой тактике, то доказал бы, что он — первоклассный олимпийский чемпион».
Указав далее на целенаправленность командной тактики и на то, что до этого ее с успехом применяли финны и что участвовавшие в забеге П. Болотников и И. Чернявский ничем не могли помочь В. Куцу, Д. Ибботсон продолжает:
«Куц, как мы и ожидали, через полкруга был впереди. Пири следовал по пятам. Я был глубоко уверен в способностях Пири и решил держаться за ним. Так я и бежал третьим. Первые несколько кругов все бегуны держались вместе, но скоро яростный темп Куца стал выматывать преследователей, и к половине пути группа разорвалась на части. Пири был вторым, я — третьим, Чатауэй — четвертым. Примерно через 40 ярдов за нами венгр Табори вел другую группу.
Я сознавал, что дать Куцу оторваться — гибельно для нас, только это и вынуждало сохранять принятый им яростный темп. После двух миль Чатауэй вышел на второе место. Я не мог понять, почему он это сделал. После мы узнали, что он почувствовал боль в области желудка и двинулся вперед, надеясь сбить ее. Но после 20 ярдов бега Пири и я стали свидетелями страшного зрелища — удалявшегося Куца…
Чатауэй не смог удержаться за ним, а Пири в продолжении трех роковых секунд был в растерянности. Когда он решил следовать за русским, было уже слишком поздно. Куц оказался недосягаем. Я был очень расстроен, что не смог почувствовать опасности раньше и принять меры. Я слепо доверился Пири. Позже Пири упрекал Чатауэйя за потерю контакта, но я с этим не согласен.
Почти круг я и Пири напрасно боролись, стараясь достать Куца, в то время как Чатауэй «отвалился» назад и финишировал одиннадцатым. Куц пришел к звонку, возвещавшему о последнем круге, опередив нас на 50 ярдов. Это означало, что только случай мог помешать ему одержать победу. К этому времени я был вторым и боролся с Пири за серебряную медаль. Догонять Куца не имело смысла, и, поскольку другие были далеко сзади, никто из нас особенно не спешил. Мы оба вышли на последнюю прямую, когда Куц заканчивал бег, подняв руку в знак триумфа, на 90 ярдов впереди нас. В этот момент Пири обошел меня, и я, к сожалению, не смог на это ответить…»
Вот так проходил бег для англичанина Дерека Ибботсона. Что касается Куца, то он просто построил свой бег иначе, чем прежде. Англичане приготовились к рывкам, так их не будет. Применим равномерный бег в непосильном для противников темпе. Вначале его преследовали пятеро опытнейших бегунов мира. Темп был так высок, что два сильных стайера — югослав Мугоша и американец Делингер вообще сошли с дистанции.
Первый километр пройден за 2:40,0, второй — 2:46,0, третий — 2:45,0, четвертый -2:46,0 и пятый — 2:42,0. Новый олимпийский рекорд (13:39,6) на 27 секунд превысил рекорд Затопека!
Так Куц «завоевал» Австралию. А кроме него популярными у зрителей стали Л. Спирин, А. Микенас и Б. Юнк, получившие все три медали в спортивной ходьбе, советские спринтеры успешно выступившие в эстафете 4 по 100 метров; Т. Тышкевич и И. Яунземе, победившие в толкании ядра и метании копья. Наконец, свою лепту в эту победу внесли советские стрелки, гребцы, гимнасты, штангисты.
Теперь все местные газеты признали, что русские — это великолепные спортсмены и общительные, доброжелательные, хорошо воспитанные люди.
Но подлинным героем Мельбурна все же оставался Владимир Куц. Ему было доверено нести знамя советской делегации на параде закрытия Олимпийских игр. Газеты не скупились на такие заголовки, как: «Триумф Владимира Куца!», «Русский моряк — кумир мельбурнцев!» — Роджер Баннистер вынужден был изменить свое мнение и после Игр в статье «Куц — кошка, Пири — мышь» писал: «Но Куц не машина. Его ум такой же сильный, как и его тело, и он владеет тактическим искусством. Зрители из всех стран поднялись, чтобы приветствовать Куца при его приближении к финишу. Бегуны, как он, рождаются, а не готовятся по рецепту. Куц остается, как и был до Олимпийских игр, величайшим бегуном в мире…»
Теперь Владимира узнавали на улицах. Считали за честь пожать ему руку. Поздравительные телеграммы он получал не только из Советского Союза, но и из других стран мира. Однофамилец Володи, американский миллионер, сообщил, что он готов оставить свое состояние русскому бегуну, если тот окажется хотя бы дальним его родственником.
Посещение местного оперного театра, где в опере «Дон Жуан» в это время выступали итальянские певцы, превратилось в чествование советского бегуна. После представления публика заставила его выйти на сцену и долго аплодировала ему.
Частные лица, различные организации приглашали Куца и других советских спортсменов к себе в гости. Однако времени до отъезда оставалось немного, и удалось посетить лишь докеров Сиднея, которые очень тепло встретили Куца.
Прощание с Мельбурном состоялось 11 декабря 1956 года. Сотни людей пришли проводить советских спортсменов.
Буксир выводит теплоход «Грузия» из залива в открытое море мимо причалов, паромов, фабричных труб. Суэцкий канал закрыт и «Грузия» берет курс на Владивосток. Нужно пройти два океана и пять морей. А на теплоходе начинается обычная для спортсменов жизнь. На корме на тренажерах крутят педали велосипедисты. Олимпийские чемпионы Игорь Рыбак и Федор Богдановский невдалеке возятся с тяжелой штангой. Пловцы тренируются в бассейне. Борцы, расстелив в специальном помещении маты, отрабатывают приемы, а легкоатлеты отмеряют круги на верхней палубе.