Глава 7 Трудные времена

Глава 7

Трудные времена

«Кости смотрели в разных направлениях. Бобби Чарльтон, который пришел со мной, вздрогнул. А он пережил мюнхенскую трагедию. Алан сохранял спокойствие», — глава о том, как «МЮ» катился вниз.

Перемены назревали. С лета 2003-го по май 2006-го длился один из самых неурожайных периодов в моей карьере. Мы победили в Кубке Англии в 2004-м и Кубке лиги двумя годами позже, но Премьер-лигу выигрывали «Челси» и «Арсенал».

До того как Криштиану Роналду и Уэйн Рунисоставили ядро команды, победившей в Лиге чемпионов-2008, мы шли по ухабистому пути, пытаясь внедрить в состав опытных футболистов, многие из которых не оправдали надежд. Дэвид Бекхэм ушел в «Реал», Верон собирался в «Челси», Бартеза заменил Тим Ховард, пришли среди прочих Клеберсон, Эрик Джемба-Джемба и Дэвид Беллион. Роналдиньо тоже мог оказаться в «МЮ», если бы не колебался слишком долго.

Нельзя приукрашивать то время. Мы пошли по пути покупки проверенных футболистов, чтобы те немедленно усилили команду. Клеберсону, например, было лишь 24, и он только что выиграл чемпионат мира со сборной Бразилии. Веронбыл уважаемым игроком с международной репутацией. Джемба-Джемба выступал во Франции на приличном уровне. Мы совершали простые и очевидные трансферы, и этот факт беспокоил меня. Я не люблю простые трансферы. Я люблю сражаться за футболиста, чтобы, купив его, чувствовать, что получил что-то ценное. Я любил, когда клуб-продавец отчаянно удерживал игрока. Но трансферы того времени давались легко.

Я чувствовал себя так, словно мы подписывали каждого вратаря в стране. Марк Боснич[28] — отличный пример. Покупка Боснича последовала после того, как Петер Шмейхель объявил осенью, что уйдет по окончании сезона. Новость застала нас врасплох, и мы принялись искать замену. Мы встретились с Босничем в январе, несмотря на слухи о его поведении вне поля. Я послал кого-то посмотреть, как он тренируется. Он не убедил меня, что он тот, кто нужен «Манчестер Юнайтед». Поэтому я сосредоточился на Эдвине ван дер Саре, поговорил с его агентом и отправился к Мартину Эдвардсу, который сказал мне: «Алекс, мне жаль, но я уже ударил с Босничем по рукам».

Вот это был шок. Мартин договорился с Марком и не взял бы свое слово назад, что я уважал. Но он совершил плохую сделку. Боснич стал проблемой. Его физическая готовность и работа на тренировках не соответствовали нашему уровню. Мы привели его в форму и очень преуспели.

Он блестяще сыграл против «Палмейраса» на Межконтинентальном кубке, его, а не Райана Гиггза, должны были признать игроком матча.

Но немного погодя, в феврале, мы играли в Уимблдоне, и Марк ел все подряд: сэндвичи, стейки, супы… Он пробегал по меню, и жрал, как лошадь.

Я сказал ему: «Ради всего святого, Марк, тебе же придется сгонять вес, зачем ты ешь все это?»

«Я голодаю, командир», — ответил он.

Мы вернулись в Манчестер, и Марк схватился за мобильный телефон, чтобы заказать еду на вынос в китайском ресторане. «Ты когда-нибудь остановишься?— спросил я. — Подумай, что ты делаешь». Но я не мог повлиять на него.

Марк Боснич в худшие времена

Мы с трудом приходили в себя после потери Петера Шмейхеля. Он был лучшим голкипером планеты, и мы вдруг остались без его харизмы и личности. Мы должны были заменить его ван дер Саром. Его агент предупредил: «Вам нужно поторопиться, потому что Эдвин ведет переговоры с «Ювентусом».Но поезд ушел. Я сообщил агенту Эдвина, что мы только что договорились с другим человеком, и я вынужден отозвать свое предложение.

Я должен был купить и его. Вскоре мы бы поняли, что собой представляет Боснич, и Эдвин играл бы за «МЮ» с ухода Шмейхеля и практически до того момента, как я покинул клуб. Мне не стоило тратиться на Массимо Таиби и Фабьена Бартеза. Фабьен был хорошим вратарем, но проблемы во Франции отвлекали его.

Позже мы обнаружили, что по своим качествам ван дер Сар не уступал Шмейхелю. Между ними имелись небольшие различия. Шмейхель вытягивал невероятные мячи. «Боже, как он это сделал!», — восклицал я. Он был гибким и атлетичным. В ван дер Саре я выделю спокойствие, самообладание, умение беречь мяч, организационные способности. Его стиль отличался от стиля Шмейхеля, что не умаляло его значимости. Эдвин хорошо влиял на окружающих.

Отношения Шмейхеля со Стивом Брюсом и Гари Паллистером колебались между любовью и ненавистью. Он ревел и кричал на них, а Брюс огрызался: «Вали в свои ворота, большая немецкая ватрушка».Шмейхель ненавидел это и шипел: «Я не немец». Между тем, за пределами поля они оставались большими друзьями. На поле Петер рвал и метал.

Шмейхель и Паллистер

В раздевалке ван дер Сар очень эмоционально реагировал на результаты. Он обладал сильным голосом, голландским голосом, и рычал: «Не путайтесь под ногами!»Шмейхель тоже не молчал. Мне повезло: в моей команде играли два лучших вратаря трех десятилетий. В почетном списке необходимо упомянуть Питера Шилтона и Джанлуиджи Буффона, но лично для меня Шмейхель и ван дер Сар — лучшие голкиперы с 1990-го по 2010-й.

Вратарь — это не просто человек, отбивающий мячи. Важна его личность: не только то, как он парирует мячи, но и как его ошибки влияют на него.

В «Манчестер Юнайтед» нужен сильный характер, чтобы справиться с ошибками на самом высоком уровне. Я просматривал Шмейхеля полдюжины раз. Алан Ходжкинсон, наш тренер вратарей, сказал: «Он — сама уверенность. Бери его».

Поначалу я сомневался, стоит ли везти в Англию иностранных голкиперов. Одна из первых игр Шмейхеля пришлась на матч против «Уимблдона».

«Бешеная банда»[29] прессинговала его, забрасывала «свечами» и била локтями. Шмейхель сходил с ума, он кричал официальным лицам, чтобы те ему помогли: «Рефери, рефери!»

Типичное командное фото «Бешеной банды»

Я смотрел на развернувшееся действие и думал, что у него нет шансов. Судья постоянно не успевал к месту событий. В другом раннем матче Петер пошел перехватывать подачу на дальнюю штангу, но опоздал дня на два. Ли Чапман забил. Шмейхель совершал ошибки пока привыкал к местному футболу, и люди спрашивали: «Кто у нас в воротах?» Но он обладал невероятно устойчивой психикой, защищал ворота и ничего не боялся. Он замечательно начинал атаки. Эти качества помогли ему на первых порах, когда было особенно трудно.

Ван дер Сар пережил много изменений в нашей обороне. Шмейхель играл позади неизменного квартета защитников: Паркер, Брюс, Паллистер, Ирвин. Они выходили на поле практически каждую неделю. Ван дер Сару приходилось привыкать к новым лицам, которые шли потоком. В данных обстоятельствах ему прекрасно удавалось сохранять целостность задней линии.

В то время Питер Кеньон работал на должности исполнительного директора и отвечал за трансферы. Я очень хотел Патрика Виейра из «Арсенала».

Я попросил Питера позвонить в «Арсенал» и справиться о Виейра. Он сказал, что позвонил. Позже я встретился с заместителем председателя правления «Арсенала» Дэвидом Дином и упомянул о звонке Кеньона, но он посмотрел на меня так, словно на моей голове вырос рог. Один из них  темнил, и я до сих пор не знаю, кто именно.

Раз за разом мне звонили агенты, чтобы сообщить, что их подопечный был бы счастлив играть за «МЮ». Я не сомневался. Но он был бы счастлив играть еще и за «Реал», «Арсенал», «Баварию» и любой другой большой клуб. Футболисты любят играть за большие команды. И агенты на этом зарабатывают больше. Мы изучали рынок, когда сфокусировались на Вероне.

Команда менялась. Тренеру нелегко видеть, куда скатилась команда после долгого пути вниз. Наша старая четверка защитников быстро распалась.

Когда неожиданные изменения настигают тебя, ты понимаешь, что настоящего плана Б нет. Позже я строил более долгосрочные планы.

Верон был великолепным футболистом, его выносливость не знала границ. Я признаюсь, что мне сложно дается работа с аргентинскими игроками.

Они большие патриоты. Им нужно, чтобы флаг Аргентины реял где-нибудь поблизости. Для меня это не проблема, но те парни, которых я тренировал, не хотели учить английский. Верона хватило на слово «мистер».

Но что за футболистом он был — нескончаемая энергия и футбольный интеллект! В чем проблема? Мы не могли найти для него позицию. Если поставить его в центр полузащиты, то он заканчивал играть на острие атаки или на правом краю, или на левом. Он просто охотился за мячом. Кину и Скоулзу было очень трудно подстраиваться под него.

Несмотря на то, что мы выдали несколько выдающихся матчей, я видел, что команда не сформирована, что нет стабильности, которую я всегда искал. Бекхэм ушел, Райан постарел, как и Пол с Роем. Мы искали свежесть, которая помогла бы нам эволюционировать. Хотя мы и ценили зрелищность, Верон не мог играть за нас. Он был индивидуалистом. Если на тренировке желтые играли с красными, он играл за обе команды. Он бегал везде. Он играл там, где ему нравилось. Если бы я тренировал сто лет, я бы все равно не выдумал для него позицию. Он был джокером.

Однажды мне сказали: «Ты не думал попробовать его перед двумя центральными защитниками?»Я ответил: «Проснитесь! Я не могу заставить его играть на любой другой позиции, почему он будет играть на этой?»Видимо, так он играл в «Лацио», где выглядел волшебно. Но он был вольной птичкой, летал там, где нравилось.

Временами Верон творил чудеса. В предсезонном матче он обыграл несколько соперников на лицевой и отдал голевой пас на ван Нистелроя. Он отдал передачу на Бекхэма внешней стороной стопы без замаха так, что мяч по дуге «разрезал» всю оборону. Дэвид перебросил голкипера.

Иногда он играл грандиозно. Все было при нем: две «рабочих» ноги, скорость, техника, виденье поля — он просто не вписывался в команду. Дело не в английском стиле. Верон не боялся жесткой игры. Он умел добывать мяч.

Мы беседовали о его размолвках с другими футболистами, хотя я не уверен, что они имели место, отчасти потому, что Верон ни с кем не общался. В раздевалке он держался особняком. Он не говорил по-английски. Он не был асоциальным, просто не заводил разговоры.

Я приходил на работу: «Доброе утро, Себа», «Доброе утро, Мистер». И все. Слова не вытянешь. Я помню его перепалку с Роем Кином после еврокубкового матча — из-за какой-то глупости. Еще раз он конфликтовал с Габриэлем Хайнце в Портсмуте. Хайнце уже собирался драться. Но в общем Верон не оказывал негативного влияния.

Мы пытались изменить футбол, в который мы играли в Европе. Через два года после победы в Лиге чемпионов-1999, мы играли в гостях с «Андрелехтом» и ПСВ. Оба раза мы уступили. Наc победили только благодаря контратакам. Мы играли по традиционной схеме «Юнайтед» 4-4-2, и потерпели поражения. Я сказал футболистам и персоналу, что если мы не улучшим контроль мяча и не будем играть плотнее в середине, то продолжим терпеть неудачи, потому что соперники раскусили нас. Поэтому мы переключились на игру с тремя футболистами в центре поля. Верон тоже принимал участие к перестановке.

Затевая перестройки, чем я часто занимался в то десятилетие, я вел переговоры со многими игроками, которые мне нравились. Я очень хотел заполучить Паоло Ди Канио. Мы уже договорились. Мы сделали предложение, он его принял, но затем попросил больше. Мы не могли согласиться с новыми запросами. Но Паоло был из тех, кто должен играть за «МЮ»: он привлекал зевак на стадионы и заставлял их вскакивать с кресел. Такие футболисты все время играли в «Манчестер Юнайтед», пока я им управлял.

Роналдиньо тоже сорвался с крючка. Я уже согласовал его трансфер, Карлуш Кейруш тому свидетель. Попытка иллюстрирует стремление «Юнайтед» приглашать особенных футболистов. Я всегда охотился за талантами вроде Роналдиньо. Я рассуждал так: «Мы продали Бекхэма за 25 млн фунтов и собираемся купить Роналдиньо за 19. Боже мой, проснись. Это же грабеж».

Как-то мы возвращались домой после американского турне. Мы приземлились на Ньюфаундленде[30] для дозаправки. Крошечный форпост. Одна хибара виднелась на горизонте. Пока мы ждали, кто-то из экипажа открыл дверь, чтобы впустить в салон свежий воздух. Возле изгороди стоял маленький мальчик с флагом «Ман Юнайтед». Нам нельзя было покидать борт. Мы стояли на трапе и не могли ступить на взлетную полосу. Мы лишь махали маленькому фану «Юнайтед», который прижался к изгороди где-то на краю земли.

Мы вернулись в Европу. Остановившись в Португалии, мы продали Верона. Он уже сказал Квинтону Форчуну, что переходит в «Челси». Но я не собирался отпускать его меньше, чем за 15 млн фунтов. «Челси» предложил 9. Я сказал, что за такие деньги он никуда не уйдет. Но в Португалии Кеньон сообщил, что сделка состоялась и за Верона дали 15 млн. Потом мы играли против лиссабонского «Спортинга», Криштиану Роналду противостоял Джон О’Ши. До сих пор помню, как кричал Джону: «Шизи, держись ближе к нему».

«Я не могу», — ответил он жалобно.

Через месяц мне позвонил Дэвид Гилл: «Кеньон уходит в «Челси», что скажешь?»Дэвиду перешли его обязанности, и он фантастически справился. Петер Кеньон, мне казалось, брал на себя слишком много, и в результате не мог сконцентрироваться на самых важных направлениях. От исполнительного директора требуется доводить дела до конца.

Питер Кеньон с Абрамовичем и Моуринью

Когда Дэвид занял горячую вакансию, я подозревал, что он не совсем понимает свои функции. Дэвид работал аналитиком в торговле. Я посоветовал: «Не бери пример с Кеньона, делегируй обязанности». Без сомнений, Дэвид стал лучшим администратором или исполнительным директором, с которым мне довелось работать. Высший класс. Никогда не подводил. Очень отзывчивый. Не витал в облаках и чувствовал важность игры. И понимал ее. Мартин Эдвардс тоже хорошо разбирался в игре, но с Дэвидом у нас никогда не было проблем. Он не увиливал и говорил порой неприятные вещи. Это был единственно верный путь.

Хотя Мартин поддерживал меня в трудные времена, до того, как Дэвид получил должность, мне платили слишком мало. Ничего не заменит чувства своей профессиональной значимости. Когда тебе говорят, что ты хорошо справляешься, это приятно, но признание должно монетизироваться.

Дэвид Гилл — самый высокий

Руководителям клубов очень трудно справляться со сменами владельцев. Новая метла метет по-новому. Нравитесь ли вы им? Наймут ли они нового тренера или нового исполнительного директора? Приобретение «МЮ» Глейзерами стало тяжелейшим периодом для Дэвида. СМИ не давали спуска. Долговые обязательства не исчезали из новостных сводок. Но аналитический и бухгалтерский опыт Дэвида давал ему преимущество.

Я представлял себе клуб как место, где молодой талант получает все необходимое для развития. Чтобы соответствовать данному критерию, нужно было сохранить фундамент: Невилла, Гиггза, Скоулза. И Роя Кина. Наш хребет был достаточно прочным, чтобы не шататься из стороны в сторону в поисках усиления. Ван дер Сар тоже вошел в число фундаментальных игроков. Один из лучших трансферов в моей карьере.

Мы искали нового Брайана Робсона и остановились на Кине. Эрик Джемба-Джемба подходил на роль второго центрального полузащитника. Я ездил просматривать его во Францию, и он показал себя действительно здорово. Он понимал игру, останавливал атаки в зародыше и стоил 4 млн евро. Я присутствовал на игре «Ренна», за который играл 18 или 19-летний Петер Чех. Я решил, что он слишком молод для «МЮ».

Эрик Джемба-Джемба сейчас в Тель-Авиве

Иногда вы упускаете желаемого игрока, но находите другого не хуже. Например, от нас ускользнул Пол Гаскойн, но мы подписали Пола Инса. Мы не уговорили Алана Ширера, зато заключили контракт с Эриком Кантона.

Мяч постоянно в игре. У нас есть рейтинг целей, и мы переходим к следующему пункту, когда не получается с предыдущим. Общей задачей было иметь кандидатуру на замену любому футболисту, который решит покинуть клуб. Кантона пришел в 25 или около того. Обычно мы покупаем более молодых игроков. Руни и Роналду пришли тинейджерами. Примерно после 2006-го мы удвоили усилия, чтобы не наступить на старые грабли, когда команда стареет одновременно. Мы сфокусировались на этой проблеме. Тедди Шерингем, Энди Коул и Дуайт Йорк одновременно старели и сдавали в спортивных результатах. В таких условиях нагрузка на скаутскую сеть увеличивается. Скауты постоянно в мыле, а вы все время спрашиваете: «Давай, кого вы там нашли?»

Мы подписали Клеберсона[31] после хорошего выступления за сборную Бразилии на чемпионате мира-2002. Он все еще играл на родине. Это пример рисков, на которые вы соглашаетесь, покупая игрока в спешке. Мы искали того, кто в итоге заменит Роя Кина. Так мы вышли на Патрика Виера. Он бы подошел идеально: адаптирован к английскому футболу, внушительная антропометрия, лидерские качества. Верный признак величия игрока — оскорбительные песни фанов соперника. Про Виера всегда пели что-то нехорошее. Как и про Алана Ширера. Значит, фаны соперников боялись их.

Клеберсона подписали вместе с Роналду

Клеберсон был талантлив. Он наглядно подтвердил мой пунктик о тщательном изучении характера и прошлого потенциального новичка. Мы купили его слишком рано. Я попал в неудобное положение. Когда парень прилетел, оказалось, что он женат на 16-летней девочке. Ему самому было 23. Она перевезла всю свою семью. В предсезонном лагере в португальском Вале де Лобо только футболисты допускались на завтрак перед тренировкой. Клеберсон привел отчима. Казалось, он не замечал наших правил. Симпатичный парень, но ему не хватало дисциплины, чтобы выучить английский.

В играх он демонстрировал отличную физическую готовность и высокий технический уровень, но не мог взять себя в руки. Возможно, в сборной Бразилии его использовали не так, как он хотел бы играть в клубе. В сборной он действовал выше линии защиты, помогая Роберто Карлосу и Кафу подключаться по флангам.

Когда принимаешь решения второпях, совершаешь ошибки. Мы добились наилучших результатов, когда придерживались плана и всесторонне изучали потенциальных новичков. Перед тем, как купить Криштиану Роналду, мы знали о нем все. Мы пытались заполучить Руни в 14 лет, потом в 16. В итоге мы заключили контракт, когда Уэйну было 17. Мы не имели права его упустить. Вот скаутинг «Манчестер Юнайтед» в лучшем виде.

Верона и Клеберсона приобретали на скорую руку. Не в панике, но в спешке.

Руни-кид

Джемба-Джемба — еще один новичок, у которого не получилось. Его раздавил пресс незвездности. На футболистов без звездного статуса смотрят более пристрастно. Верона сначала любили, к Клеберсону и Джемба-Джемба относились равнодушно. Дэвид Беллион был молод, и мы чувствовали, что поможем ему прогрессировать. Он был быстр, как молния, обаятельный парень, христианин, но тоже очень скромный. Он играл за «Сандерленд» и вышел на замену в матче с нами. И разорвал нас на части. Мы сделали предложение, когда его контракт истекал. Если бы мы собрали о нем информацию, то узнали бы, что он был весьма своеобразным человеком. Мы продали его в «Ниццу» за миллион евро, оттуда он перешел в «Бордо», и мы получили дополнительные деньги. Покупая Беллиона, мы не рассчитывали, что он ляжет первым камнем в основании новой команды. Он был хорошим дополнением по хорошей цене.

Поворотным моментом в истории с трансферами стали покупки Криштиану и Руни. Знаковые футболисты, в которых мы нуждались: игроки-талисманы, способные в одиночку выиграть матч, отвечающие нашим традициям. Патрис Эвра и Неманья Видич — звездные новички января 2006-го. В Видиче нас в первую очередь привлекли решимость и кураж. Он умел отобрать мяч и вверху, и внизу без нарушения правил. Мы искали типичного английского центрального защитника. Вида не играл с ноября, когда закончился сезон в России. В первом матче за «Ман Юнайтед»против «Блэкберна» он едва не выплюнул легкие. Он нуждался в предсезонке, вот в чем была загвоздка.

На левом фланге обороны, где когда-то играл Денис Ирвин, у нас некоторое время действовал Габриэль Хайнце, потом его заменил Патрис Эвра, который закрывал в «Монако» всю левую бровку. С монегасками он дошел до финала Лиги чемпионов, где уступил «Порту».

Скаутинг защитников похож на выслеживание редких птиц. Сначала мы приметили Эвра, он играл вингера, но обладал достаточной скоростью и был молод, поэтому мог переквалифицироваться в защитника, как требовала наша система. Мы хорошо знали о его атакующих навыках. Он был быстр, техничен и крепок ментально. Очень сильная личность. Хайнце был еще одной находкой: жесткий, не пожалел бы собственную бабушку.

Но с характером победителя мог также сыграть центрального защитника. В обоих случаях мы преуспели.

На подкладке пиджака Эвра отмечены славные моменты истории «МЮ»

Как помнят фаны «Юнайтед», дебют Эвра пришелся на манчестерское дерби на восточном берегу и обернулся катастрофой. Казалось, он думает:

«Что я здесь делаю?»Со временем он обжился и прибавил. Хайнце, с другой стороны, вел себя, как наемник, и мне всегда казалось, что он заглядывает за горизонт в поисках нового трансфера. После года в «МЮ» он захотел уйти. Нам предстояла игра с «Вильярреалом». Мы жили в живописном комплексе около Валенсии. Его агент пришел ко мне, чтобы сообщить, что Хайнце хочет покинуть клуб.

На следующий день положение кардинально изменилось: Габриэль повредил крестообразные связки. Мы сделали все возможное, чтобы он устроился как можно лучше. Разрешили пройти курс реабилитации в Испании. За шесть месяцев он вернулся лишь на один матч. Мы старались, как могли. Но в конце декабря он вернулся с желанием уйти, улучшить условия, подписать новый контракт. Когда он полностью выздоровел, Дэвид Гилл, Хайнце, его агент и я решили, что все выиграют, если Габриэль покинет клуб. Мы назначили трансферную цену — 9 млн фунтов. Хайнце с агентом отправились прямиком в «Ливерпуль», где согласились на его переход.

Габриаэлю четко объяснили: исторически сложилось, что «МЮ» не продает игроков в «Ливерпуль», и наоборот. Хайнце и его советчики попытались инициировать юридические разбирательства, что привело к встрече в Лондоне, на которой АПЛ приняла нашу сторону.

Во время процесса Дэвиду Гиллу позвонил председатель правления «Кристал Пэлас» и сообщил, что представители Хайнце просили его купить Габриэля, чтобы потом перепродать в «Ливерпуль». Мы использовали эту информацию как свидетельские показания. Суд вынес решение в нашу пользу, и мы продали Хайнце в мадридский «Реал». Габриэль со своей свитой вернулся назад. Он уже поиграл за два испанских клуба, перед тем как перейти в «ПСЖ», у которого мы его купили.

Алан Смит— еще одно приобретение тех времен. Мы купили его в мае 2004-го за 7 млн фунтов. «Лидс» испытывал финансовые трудности, и Дэвид Гилл сообщил, что можно взять Смита примерно за 5 млн фунтов. Алан всегда мне нравился. Он был, как я говорю, человеком настроения, с хорошим характером. Он мог играть на нескольких позициях: на правом фланге, в центре полузащиты или на месте центрфорварда. Он был вроде Марка Хьюза: не слишком забивной, но очень полезный для команды. Позже мы продали его «Ньюкаслу» за 6 млн фунтов. Алан честно делал свою работу и стал участником ужасного события. Перелом его ноги в Ливерпуле в 2006-м стал одной из самых страшных травм, которую я когда-либо видел. Я помню, как спешил посмотреть, как он. Алан лежал на процедурном столе, ливерпульский доктор действовал образцово — ввел обезболивающее, чтобы успокоить первую боль.

Кости смотрели в разных направлениях. Бобби Чарльтон, который пришел со мной, вздрогнул. А он пережил мюнхенскую трагедию. Алан сохранял спокойствие. Сидел без эмоций. Он пребывал в шоковом состоянии. Это случай показал мне, что у некоторых людей болевой порог выше, чем у остальных.

Уколы приводили меня в ужас. Я бледнел при виде игл. Во времена, когда я держал паб в Глазго, воскресным утром я менял кегу. Я доставал насосную штангу, чтобы выпустить воздух, вдруг крыса прыгнула мне на плечо. Я завалился на спину, и штанга проткнула мне щеку. До сих пор заметна неровность на коже. Я две мили ехал до больницы, боясь коснуться прокола. Медсестра выдернула штангу, и как только в меня воткнули иглу, я упал в обморок. Медсестра сказала: «Вот те раз: знаменитый центрфорвард «Рейнджерс» и упал в обморок». Я умирал там. Алан сидел с одной из самых ужасных травм, что я видел, без намека на волнение. Таким был Алан: человек выдающейся храбрости.

Он также был честным профессионалом. Единственное, чего ему не хватало, чтобы преуспеть в большом клубе — настоящего топ-класса. Когда «Ньюкасл» предложил деньги, мы должны были его отпустить.

В конце мы использовали его как полузащитника оборонительного плана. Он хорошо играл в отборе, но не читал игру, как это могли футболисты с коренного оборонительного амплуа. Он был полузащитником, способным отобрать мяч на любой позиции. Даже когда Алан играл центрфорварда, защитникам приходилось несладко. Процесс замещения Роя Кина требовал найти футболиста, способного закрыть большую часть поля, как делал Оуэн Харгривз некоторое время. Алан — игрок другого типа, но он был честным человеком, которому нравилось играть за нас. Мне потребовалось много времени, чтобы убедить его, что я не могу гарантировать Алану игровое время. Команда двигалась дальше.

Луи Саа — другой важный трансфер января 2004-го, хотя ему помешали постоянные травмы. Мы просматривали его несколько раз, когда Луи еще играл за «Мец», но скауты не могли гарантировать, что он дорастет до больших клубов. Он оказался в «Фулхэме», и в каждом матче против нас «делал вещи». В матче Кубка Англии на «Крейвен Коттедж» он обыграл Уэса Брауна в середине поля, влетел в штрафную, отпасовал назад, и «Фулхэм» забил. С тех пор мы пристально следили за ним и к январю созрели для предложения.

Переговоры с владельцем «Фулхэма» Мохаммедом Файедом — сложный процесс. Он принял решение, и нам сообщили, что Саа — лучшее, что мы можем получить. Мы сговорились на средней цене — 12 млн фунтов.

Если сравнивать качества всех форвардов, которые играли за нас (работа обеими ногами, борьба в воздухе, скорость, сила), то Саа был среди лучших. Он представлял постоянную угрозу. Но потом пошли травмы. Луи, который жил в 50 метрах от меня и был отличным парнем, должен был выкладываться на 150 процентов. Мы не знали, что делать. Он выпадал не на недели, а на месяцы. Мы продали его потому что, как бы ни был велик талант, я не мог планировать вокруг него, не мог сказать: «Вот моя команда на ближайшие два-три года». Саа был достаточно молод, чтобы рассматриваться под таким углом, чтобы стать краеугольным камнем, но неопределенность, вызванная травмами, мешала заглядывать далеко.

Ситуация нагнеталась, Луи подумывал о завершении карьеры. «Ты молод, не сдавайся из-за травмы, ты должен работать, чтобы вернуться.

Это не может продолжаться вечно», — советовал я.

Его донимало чувство вины. Он считал, что подводит нас и слал мне извинительные СМС. Я старался подбодрить его, говорил, что ему просто не везет, такие футболисты постоянно встречаются в футболе. Например, Вив Андерсон. За четыре года в «Арсенале» Вив пропустил лишь четыре матча. Все из-за предупреждений. Вив перешел в «МЮ» и постоянно лечился. Мы отпустили его в «Шеффилд Уэнсдэй» как свободного агента, там он провел три года и едва ли пропустил хоть одну игру. Я шутил над ним: «Не думаю, что ты очень хотел играть в моей команде». Он большой болельщик «Юнайтед», отчаянно хотел проявить себя здесь, но постоянные проблемы с коленом помешали ему.

Луи понимал, что травмы не позволяют ему набрать форму, чувство вины понемногу покидало его. Карлуш Кейруш разработал для Саа двухнедельную программу, чтобы он подошел к матчу во всеоружии. Штучный комплекс для самостоятельной работы. Мы объяснили это, он принял программу и погрузился в удары, повороты и прочие упражнения. Он летал. В пятницу за день до матча Саа ушел с тренировки и пожаловался на дискомфорт в подколенном сухожилии. Мы никогда бы не справились с повышенной чувствительностью его организма и в 2008-м продали Луи в «Эвертон».

«Эвертон» скопировал наш подход, пытаясь вывести его на уровень, на котором Луи был бы уверен в своей форме. Возможно, без давления, неизбежного в «Юнайтед», ему было проще. Несмотря ни на что, он был фантастическим форвардом. Я думал, Франция сойдет с ума, из-за того, что Саа не взяли на чемпионат мира-2010.

Постоянная тема в наших спорах о молодых футболистах — с учетом высоких притязаний болельщиков на «Олд Траффорд» и безжалостной прессы — темперамент. Вырастут они или съежатся в футболке «Манчестер Юнайтед»? Мы знали характер каждого молодого доморощенного футболиста, который проходил через «основу» «Юнайтед». По тренировкам, по играм за вторую команду.

Нельзя оставить характер в раздевалке. Нужно вытащить его из комнаты, протянуть по тоннелю и показать на поле.

Сезон-2003/04 мы закончили на 3-м месте позади Непобедимых[32] из «Арсенала». Но посленим аккордом стала победа в финале Кубка Англии над «Миллуолом» (3:0) в Кардиффе. Роналду играл волшебно, забил головой, а после него дублем отметился ван Нистелрой (один из голов провел с пенальти).

Гибель Джимми Дэвисав автомобильной аварии омрачила тот год. Джимми был 21. Яркая, ветреная личность. У него были хорошие шансы сделать футбольную карьеру. Мы отдали его в аренду в «Уотфорд». В субботу утром по дороге на матч команды нашей академии я услышал, что вечерняя игра «Уотфорда» перенесена. Детали не сообщались. Во время матча мне сказали о гибели Джимми.

Он был напористым крепышом, очень популярным. Многие из клуба пришли на его похороны. Через два года на венчании мной медленно овладело чувство дежавю. Когда фотографы удалились, священник подошел ко мне и спросил: «Не хотите навестить могилу Джимми?» Я не понял, почему он это сказал, но меня пробрало до дрожи. Я был сильно опечален. «Манчестер Юнайтед» никогда не забудет Джимми Дэвиса.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.