«Я ни на что не способен»

Чемпионат юниоров подходил к концу. Во главе шел «Сантос», которому угрожала только лишь команда — «Жабакара», отстававшая на очко и продолжавшая отчаянно преследовать лидера. В течение многих недель «Сантос», ведущий этот танец, никак не мог увеличить разрыв, Руководимая старой лисой Арнальдо де Оливеира, команда соперника представляла собой крепко сколоченный ансамбль, жесткий в обороне, который без каких-либо ярких вспышек преследовал, словно тень, «Сантос» трудном, полном препятствий соревновании.

Волею судьбы «Сантос» в последнем матче чемпиона- та играл против «Жабакары». Это был финал во всем его величии. Напряжение выдерживалось до самого конца. Шансы были на стороне команды Пеле. Действительно, она блистала всеми своими огнями, в ее составе не оказалось ни одного травмированного игрока. Все были полны оптимизма, ибо самого простого ничейного результата хватало для победного финала.

С первого удара по мячу лидер почувствовал, что соперник доставит ему немало хлопот. И в самом деле, «Жабакаре» нечего было терять, она играла с невиданной запальчивостью и забила гол. Это произошло до того, как фаворит начал понимать, что происходит. Дело оборачивалось для «Сантоса» плохо. Обязательно нужно было собраться, удержать мяч и найти брешь, чтобы контратаковать соперника, играющего со скоростью сто километров в час. После двадцатиминутных усилий нападение «Сантоса» удачно использовало выгодную ситуацию, и счет стал равным.

Но у соперника еще оставались скрытые резервы.

В тот момент когда «Сантос» нашел свой ритм и начал навязывать свою игру, счастье улыбнулось «Жабакаре», и она, используя ошибку защиты, забила второй гол.

Первый тайм закончен. После перерыва «Сантос» начал хорошо, используя проходы крайних. Мяч не покидал половины поля соперника. Вынужденная перейти к защите, «Жабакара» с отчаянием обреченных переносила это страшное давление. Одна за другой возникали у ее ворот критические ситуации. Только чудо спасало каждый раз. Пеле подбадривал голосом и жестами своих партнеров (он всегда много «разговаривал» во время матчей).

Время, однако, шло. Много раз судьба отворачивалась от команды Пеле. В самый последний момент, когда, казалось, ворота уже были взяты, на пути мяча оказывалась то ступня, то голова, то колено. У игроков «Сантоса» нервы напряглись до предела. Но нужно еще больше ускорить темп, включить дополнительную скорость.

До конца игры оставалось немногим более десяти минут. Вдруг резкое движение в линии нападения — и мощный удар сотрясает верхнюю штангу. Вратарь соперника каким-то непостижимым образом успевает среагировать и отбить мяч. Возникает страшная свалка. Полное смятение, испуг, и центральный защитник «Жабакары» касается мяча рукой. Пенальти. Публика завыла.

Игра остановлена. Пеле не слышал свистка арбитра. А из толпы несутся завывания: «Пенальти, пенальти, пенальти!». Все смотрят, как судья, нервно жестикулируя, прибежал в штрафную площадку и начал отсчитывать 11 метров. Игроки «Жабакары» пытаются объяснить судье, что ошибка совершена неумышленно. Они устраивают своеобразную демонстрацию, подкрепляя ее пронзительными криками. Бесполезно.» Ничего не меняется. Наказание неотвратимо.

Игроки «Сантоса» смотрят друг на друга. Кто же будет бить пенальти и принесет столь ожидаемый гол, а вместе с ним и победу в чемпионате? Пеле. Он чувствовал себя взволнованным. И гордым. «Честь предоставляется тебе», — сказал один из его товарищей. Пеле улыбнулся и поставил на отметку мяч. Стадион замер. Никто больше не говорил. Маленький негр посмотрел вокруг себя. Все следили за каждым его жестом. Холодный пот прокатился у него по спине. Но ведь это ерунда, просто один пенальти. Такой же, какой он двадцать, тридцать раз бил на тренировках, пока вратарь не почувствует полного изнеможения. Послать один-единственный мяч в сетку — и все решено. Игроки вышли за пределы штрафной площадки. Слово предоставлялось Пеле.

Внезапно ему показалось, что весь стадион «Урбано Кальдеиро» встал. Болельщики теребили свои шляпы, прежде чем бросить их в воздух и приготовить фейерверк для приветствия по случаю заключительного удара. Ведь победу в чемпионате нужно отпраздновать.

Судья дал свисток. Пеле им сейчас покажет, что такое настоящий удар. Он определил позицию вратаря, взглянул на мяч, тщательно прицелился и ударил. И в тот же самый миг его охватило странное сомнение, сработал внезапный рефлекс торможения, который хотелось преодолеть. Пеле не поверил своим глазам… Мяч полетел более резко, чем обычно, — слишком напряженный удар — и прямо в руки голкиперу. Там он и остался.

Неистовый гул пронесся над стадионом. Глубокий и печальный. «Такой шум бывает в аду», — подумал Пеле.

Его партнеры опустили головы. Матч Пеле доигрывал как в тумане. Всякий раз, когда к нему попадал мяч, раздавались свистки. Он не знал, что делает. Он находился в со- стоянии боксера, пропустившего сильный удар.

Как только закончилась игра и раздался последний свисток судьи, Пеле стремглав убежал с поля. Никогда он не будет настоящим футболистом!

Ему стало стыдно. Он присел на корточки в углу раздевалки, и глубокие рыдания потрясли. его грудь. Он был в отчаянии, слезы затопляли глаза. Однако как они добры! Они пришли все, один за другим, и пытались его утешить: Васконселлос, Риоти, Дорваль. Все без исключения. Говорили с ним еще более дружеским тоном, чем обычно, как старшие братья. Мало-помалу слезы прекратились. Пеле хотелось оказаться достойным их доброты и доказать, что это проявление всеобщей поддержки ненапрасно… Но матч-то все равно проигран…

Вечером, в глубокой тишине пансионата донны Жо, он не, смог помешать себе начать письмо родным. Только они по-настоящему его поймут и простят. Неудачно пробитый пенальти и проигранный чемпионат… И он начал письмо:

«Мои дорогие родители. Я совершенно уверен в том, что вернусь к вам. Сегодня я смазал пенальти и испортил клубу все. Теперь я знаю, что никогда не стану великим футболистом. Я не родился для такой карьеры, и это только что было показано. Однако не думайте ничего дурного… Никто меня здесь не ругал, не смеялся надо мной, совсем наоборот. Они — потрясающие ребята и как могут стараются поднять мое настроение. Но о чем они думают сейчас? Что чувствуют? Я уверен, что они, возможно бессознательно, испытывают что-то похожее на злость, и я не смогу долго этому сопротивляться. Вот почему прошу вас разрешить мне вернуться домой и снова жить той жизнью, которую я никогда не должен был покидать.

Крепко целую. Эдсон Арантес».

Словно из-под земли появился Лула. До этого он как будто не интересовался его маленькими проблемами, его попытками влиться в коллектив, привыкнуть. Правда, время от времени Пеле чувствовал, что за ним неотступно следует его огромная бдительная тень. Но об этом скорее можно было догадываться, чем реально ощущать.

Утром в понедельник — на следующий день после катастрофического матча — Лула вошел в раздевалку. Там не было никого, кроме Пеле, который не находил себе места. При виде тренера он хотел удрать, но Лула спросил:

? Скажи мне, Пеле, ты уже слышал что-нибудь о Фреденрайхе, Гране или Леонидасе?

Его мысли мчались с такой скоростью, что в этот момент он не мог что-либо понять. Пеле недоуменно покачал головой.

? Так вот, знаешь ли ты, что и этим выдающимся бомбардирам случалось промазывать пенальти, посылая мяч то мимо ворот, то в руки вратарю?

? Так, как сделал вчера я?

? Точно так, как сделал вчера ты.

Пеле хотелось спросить, говорит ли он ему правду или просто хочет успокоить. Но тренер опередил:

? Больше не думай об этом, продолжай тренироваться, бить пенальти, заниматься всем остальным. Ты — бомбардир и должен в этом себя убедить, а не отступать безвольно назад. Запомни: великие игроки благородны всегда и смотрят на вещи реально!

Он не стал ждать ответа. Пеле увидел, как удаляется его светлый и круглый силуэт. Стукнула дверь раздевалки, будто захлопнулась печь: обжигающий ветер пахнул в лицо молодого спортсмена.

Пеле поднялся, наспех оделся и побежал в пансионат. Схватил написанное родителям письмо и разорвал его. Ему давали еще один шанс. Жизнь прекрасна!