Глава третья Передача команды Лужникам

Глава третья

Передача команды Лужникам

Наступил 1996 год, в середине которого «Торпедо» рухнуло окончательно. Денег на содержание команды не было, да и взять их было неоткуда. Тогда никто еще не знал, что, передавая команду Лужникам, мы навсегда теряем то «Торпедо», которое на протяжении 70 с лишним лет было частью нашего футбола, одной из страниц его истории – причем весьма заметной и значимой. Признаюсь, я сам на какое-то время поверил в то, что смена хозяина поможет клубу, придаст ему новый облик, подновит картину, оставив старое обрамление – рамку заводской, рабочей команды, какой она всегда была и за что, собственно, ее и любили болельщики. Но, увы, надежды оказались напрасными. Попробуем вернуться в лето 1996 года.

Вспоминает Владимир Овчинников

«Финансовые трудности начались еще весной 1996 года, а к лету завод, по сути, прекратил финансирование команды. Нависла реальная угроза краха. В этот момент хозяин Лужников Владимир Алешин предложил купить команду и ее бренд – словом, все, что связано с «Торпедо». По его замыслу, клуб было легче сохранить, оставив его в высшей лиге, а не начиная все с нуля. Сделка состоялась, хотя по большому счету она была незаконна. Дело в том, что клуб тогда являлся закрытым акционерным обществом. Алешин не купил это ЗАО, а создал новое, взяв себе бренд и футболистов. Юридической связи между этими двумя ЗАО не было никакой, а бренд перешел вроде как по воздуху – от зиловского «Торпедо» к лужниковскому. Такого по спортивным принципам быть не может – как, впрочем, и по правовым. В результате трудовой стаж у многих футболистов прервался. Потом они обращались к нам, чтобы как-то восстановить его, поскольку не знали, куда идти, кого просить и что, собственно, делать. Ведь их попросту обманули. Когда они приходили к Алешину, тот предлагал им отправиться на завод – а там разводили руками и отвечали, что все дела были переданы в Лужники. Поначалу, кстати, так и планировалось сделать, но Алешин никаких документов не взял. Он ту бухгалтерию отложил в сторону и завел свою, с нуля. Что касается эмблемы, то с первого же дня он сказал, что она никуда не годится – какие-то там машинки с шестеренками изображены. И стал заниматься созданием новой. То есть именно он своим волевым решением отверг исконную торпедовскую эмблему.

Поначалу я тоже там работал, но не в штате, а по договору, за копейки. Меня просил помочь ему на первых порах Владимир Пильгуй, ставший генеральным директором клуба. Завершился тот сезон на минорной ноте – «лужниковцы», проиграв слабенькому тбилисскому «Динамо», вылетели из Кубка УЕФА. Наступил следующий год. Чтобы как-то развиваться дальше и выходить на иной, более высокий уровень, надо было приобретать новых футболистов. Но Алешин не спешил выделять деньги. Вместо этого он выбрал альтернативный вариант, пригласив в команду в качестве главного тренера Александра Тарханова – тот пришел в «Торпедо» со своими футболистами. Валентина Иванова сняли, сделали почетным президентом. А чуть раньше завершил свою деятельность в клубе и я.

Почему Алешин взял именно «Торпедо»? В свое время он пробовал свои силы в торпедовском дубле, но не подошел команде. Однако в душе считал себя болельщиком «Торпедо» – а тут появился такой шанс стать его хозяином! Он, видимо, считал, что большие деньги у него будут всегда, что команда будет развиваться и все пойдет по нарастающей. Планы действительно были интересными – через два-три сезона создать суперклуб. И предпосылки к этому были: мало того что у самого Алешина финансовые дела шли прекрасно, так команде помогал еще и Павел Бородин. Пал Палыч, безумно любивший «Торпедо», Иванова и историю клуба, готов был помогать безвозмездно. Футболистам, например, он платил за победы дополнительные премиальные. Правда, помогать он стал лишь тогда, когда команда переехала в Лужники. И вот почему. Году в 1995-м Бородин приехал на очередной матч автозаводцев. Но в тот момент по нелепой случайности сломался лифт, поднимающий высокопоставленных лиц в правительственную ложу. Владимир Носов пытался объяснить ему, что придется немного подождать. Но то ли не сумел найти нужных слов, то ли постеснялся сказать, что лифт не работает, – не знаю. Бородин же, так и не поняв, почему его не пускают и с какой стати он должен здесь стоять, не вытерпел. Психанув, он поднялся на трибуну и сел вместе с Михаилом Гершковичем. А Носову сказал на прощание, что тому только семечками торговать на базаре. Эта обида перетекла и в 1996 год: Бородин Носова уже на дух не переносил.

Я впоследствии часто задавал себе вопрос: а можно ли было избежать краха команды и передачи ее Лужникам? И всякий раз приходил к выводу: да, можно было – с 1990 по 1995 год у «Торпедо» была масса возможностей. Помимо несостоявшегося бизнеса с «Хольстеном» и контракта с «Кодаком», существовал еще один интересный проект. При организации ЗАО уставной капитал равнялся 40 миллионам рублей. Эта сумма не была взята с потолка, а являлась залоговой стоимостью стадиона и базы – то есть ее основным фондом. На тот момент это была сумасшедшая капитализация клуба. Под такую сумму можно было привлечь любого инвестора. Если бы это вышло так, как мы задумывали, «Торпедо» бы никогда и никуда не ушло. Но, к сожалению, фактической передачи этого имущества (стадиона и базы) и основных фондов на баланс клуба так и не произошло – все это осталось при заводе. Поэтому ЗАО практически существовало только на бумаге. А ведь сколько интересных предложений нам поступало, сколько солидных инвесторов приходило… Они были готовы финансировать команду, вкладывать деньги в ее развитие – но только при условии обладания клубом всеми этими объектами. Но завод ко всему этому относился консервативно. Нам говорили: ЗИЛ – завод-гигант, у него есть деньги, и ему никто не нужен.

Потом Евгения Бракова на посту генерального директора сменил Виктор Новиков – тому футбол был вообще до лампочки. Затем началась эпопея с приватизацией завода, ваучерами, сменой власти (на какое-то время хозяином на ЗИЛе стал «Микродин»), и о ФК «Торпедо» благополучно забыли. И когда Алешин предложил купить команду, руководство ЗИЛа было готово продать все – в том числе и базу, и стадион. И, слава богу, на предприятии вовремя появился новый генеральный директор – Валерий Борисович Носов, который не дал этого сделать.

Вообще при покупке «Торпедо» Алешин повел себя очень хитро. Он знал, что у клуба есть какие-то долги – перед тем же Владимиром Брынцаловым, например. Поэтому, чтобы не отягощать себя ими, он сделал новую – чистую и красивую организацию «Торпедо-Лужники». Причем, поначалу у него была мысль отказаться от слова «Торпедо» и назваться «Лужниками» – не потому ли он тут же отказался от старой эмблемы? Однако, когда под эмблемой прежнего «Торпедо» стало выступать «Торпедо-ЗИЛ» и болельщики потянулись на игры именно этой команды, Алешин понял, что совершил ошибку – и моментально превратил «Торпедо-Лужники» в «Торпедо-Москва». Это был единственный вариант, потому что сделать так, как было принято исторически – «Торпедо» (Москва), – он не мог. Ведь ЗАО «Торпедо» (Москва), пусть только на бумаге, но продолжало существовать. И до сих пор во всех документах официальное название команды – «Торпедо-Москва» (Москва). Произошло это, повторюсь, только по той причине, что Алешин не взял клуб полностью, как положено было сделать».

А вот как видится предпродажная ситуация Василию Петракову.

«В 1996 году генеральным директором ЗИЛа был Новиков – человек уже пожилой, со слабым здоровьем. Футбол он не любил и не разбирался в нем. На самом заводе ситуация была жуткая: практически весь коллектив предприятия разогнали, заставив уйти в никуда, на улицу. Людей отправляли в трехмесячный неоплачиваемый отпуск. Оставшиеся работали по три дня в месяц, зарплату им не платили по полгода – нечем было. В общем, завод валился. Большинство кадровых рабочих, настоящих профессионалов, вынуждены были искать другую работу, уходить в коммерческие структуры. А куда денешься? Жить-то на что-то надо. Потомственные заводчане в этой ситуации, конечно же, очень переживали. Многие просто спивались – тем более, водка тогда была дешевле хлеба. Поэтому Новикову можно было только посочувствовать: ведь на его глазах, при нем умирал завод, рушилось то дело, которому он и его предшественники служили верой и правдой всю свою жизнь. Это была трагедия, и прежде всего человеческая трагедия. Тем не менее какие-то средства он на команду выделял, но найти выход из сложившейся на заводе ситуации не мог. А тут еще ЗИЛ попал в опалу у власть имущих. Когда Борис Ельцин во время путча 1991 года просил руководство завода прислать сотню машин, тогдашний гендиректор Браков прямо не отказал, пообещав решить вопрос. Но, по сути, ничего не сделал – ждал, чем все закончится. Поэтому на помощь со стороны государства ЗИЛу рассчитывать не приходилось. А вместе с предприятием доживала свой век футбольная команда. Знаменитая фраза Владимира Носова, работавшего тогда одним из замов гендиректора, а затем – президентом ФК «Торпедо», «Умирать будем вместе с заводом» – родилась именно тогда. Конечно, какие-то деньги были – например, от продажи игроков. Но тот же Корнеев держал их в своем сейфе, доставая их понемножку только в крайнем случае.

А тут пошли еще и организационные промахи. «Торпедо» тогда купило двух неплохих футболистов с Украины – Авакова и Круковца. Но из-за недосмотра Носова, сменившего к тому времени на посту президента клуба Корнеева, не заявило их для участия в чемпионате – вовремя не пришел их трансфер. Потом выяснилось, что игроков не только можно, но и нужно было заявить – просто на поле они смогли бы выйти лишь после получения клубом сертификата на них. Кстати, пришел он на следующий день после окончания дозаявочной кампании. В итоге ребята мало того, что полгода просидели без зарплаты на скамейке запасных, принимая участие лишь в товарищеских матчах, так еще и команде не смогли помочь в трудный момент. Ком этих и других проблем постепенно накапливался, создавая нервозную обстановку. И тут, вместо того чтобы найти общий язык с коллективом, руководство клуба, наоборот, обострило ее еще больше. Так, Владимир Носов на одной из встреч с футболистами сказал: «Ивановские ткачихи два года не получают зарплату – и ничего». Или еще: «Вы заелись, а вот наши рабочие…» В общем, чистой воды демагогия. А ведь время-то поменялось. Футболисты слушали его и в лицо бросали: «Ну и идите руководить ивановскими ткачихами, зачем вы нами руководите?» Игроки всех клубов общаются между собой и отлично осведомлены, кто чего стоит и кто сколько зарабатывает. В «Спартаке» уже тогда были приличные средства, ЦСКА чеченские деньги подтащил, «Локомотив» стал круто подниматься, «Алания» на дешевом спирте и вовсе чемпионом стала. Видя все это, футболисты «Торпедо» готовы были податься куда угодно, лишь бы уйти от той безысходности, что сложилась в команде, – вплоть до перехода в клубы первого дивизиона.

Первым забил тревогу Валентин Иванов. Надо отдать ему должное: вернувшись в команду, он не стал никому мстить. Наоборот, пытался где-то достать деньги, встречался с разными людьми – и все направляли его к Владимиру Алешину. Тому по большому счету «Торпедо» было неинтересно. Ему нужен был «Спартак», и заходы на него он делал очень серьезные. Но «красно-белые» от него отбились. Видимо, Олег Романцев и руководство клуба почувствовали что-то неладное и не доверились хозяину Лужников. Что было делать Алешину? Большая спортивная арена простаивала, и надо было хоть как-то окупать ее содержание. А тут «Торпедо» просится, само в руки идет. Больших денег клуб тогда не стоил, да и Юрий Лужков обещал финансовую помощь через бюджет Москвы. Заводу же на тот момент команда стала не нужна окончательно – она была для него как приблудная собачонка, живность какая-то, которую кормить надо. Получилось, что, с одной стороны, производство валится, работяги, спиваясь, погибают, а с другой, приходят какие-то футболисты, чего-то просят, постоянно пристают. Да еще раздавались отдельные голоса – того же Владимира Носова, – обращенные к футболистам и тренерам: «Умирать будете вместе с нами. Биться и карабкаться будем все вместе». Но судьба «Торпедо» была уже предрешена. После того как Иванов несколько раз съездил к Алешину, в Лужники отправился Носов. И, видимо, увидел в этом предложении какую-то выгоду для себя. После возвращения оттуда тон его разговоров изменился на 180 градусов. Лозунг «Мы – заводчане» больше не вспоминался. Ему на смену пришел другой: «Надо переходить в Лужники». И команда в полном составе поехала к Алешину, как раньше бы сказали, бить челом, в ноженьки валиться – только возьмите нас, Христа ради. А тогда рынок в Лужниках был в полном порядке – миллионы долларов за день проходили. Поэтому для Алешина это ничего не стоило. Спешка же, с какой все это было сделано, объяснялась, на мой взгляд, еще и тем, что вопрос о финансовой компенсации за продажу Шустикова был для Алешина отнюдь не последним. Иванов откровенно боялся, что эти деньги уплывут на завод и пропадут. Речь шла ни много ни мало о 2–3 миллионах долларов – сумме по тем временам немалой. Если бы она поступила на счет клуба, никаких проблем вообще не возникло бы. Мы бы не только покрыли все долги, но и спокойно и безбедно прожили бы до конца года.

Были ли какие-то еще варианты спасения? Определенные надежды связывались с Пал Палычем Бородиным. Не знаю, что он делал в Кремле, да и не мое это дело, но для ветеранов клуба он был как отец родной. Понятно, что в основном это были государственные деньги. А у каких наших клубов они тогда были своими? Тем не менее, когда футболистам и тренерам несколько месяцев не платили зарплату, он мог принести пакет денег – буквально – и со словами «Это вам на форму и на выплату людям премии» отдать их директору СДЮШОР «Торпедо» Николаю Кузьмину. В то время он регулярно помогал команде: устраивал банкеты для ветеранов, организовал клуб «Ильинка» для них же – словом, делал все, что мог. Думаю, он и дальше не оставил бы «Торпедо» в беде, если бы не их ссора с Лужковым. Рассорились он тогда вдрызг».

«А был ли на самом деле ФК «Торпедо» профессиональным, – задается вопросом работавший в то время в клубе Михаил Широкий, – или это была чистой воды профанация?»

Несколько лет назад Валерий Борисович Носов, возродивший «Торпедо-ЗИЛ», сказал в одном из своих интервью: «Это команда завода имени Лихачева. Как только она перестанет ему принадлежать, не буду ею заниматься». Вот так, коротко и ясно. Занимается один человек. О чем это говорит? О том, что клуба как такового нет и не было. Вы занимайтесь футболом, а остальное не ваше дело – вот что это означало на практике. А ведь были, были же у нас попытки стать самодостаточными, хоть какие-то деньги зарабатывать. Существовала, например, идея, используя заводскую базу, наладить производство металлических дверей. Но куда там! Только и слышали: «Не лезьте, не суйтесь не в свое дело». Ну, хорошо, не лезем. Но тогда вы сами что-то сделайте для развития клуба. Ничего. Воспользоваться правительственными льготами не смогли, указ Президента РФ о финансовом оздоровлении завода (а был и такой) провалили. Чего уж говорить о клубе?! Получилось, как в гоголевском «Тарасе Бульбе»: я тебя породил – я тебя и убью. Причем в любой момент. И в итоге к чему мы пришли? Вот к такому интересному документу: «Протокол заседания Правления АМО «ЗИЛ» от 21 июня 1996 года № 19».

ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. Об ФК «Торпедо».

Сообщение по данному вопросу сделал зам. технического директора, президент ФК «Торпедо» Носов В.Б.

Решение: принято опросом.

Учитывая тяжелое финансовое положение АМО «ЗИЛ» и невозможность в этой связи содержать футбольную команду мастеров «Торпедо», передать футбольный клуб «Торпедо» (вместе с командой) новому учредителю – АО «Лужники».

Зам. технического директора, президенту ФК «Торпедо» Носову В.Б. подготовить необходимые документы для оформления принятого решения и утвердить их в соответствующих государственных органах.

Председатель Правления – В.В. Новиков

Ответственный секретарь Правления – В.И. Корнеев

Члены Правления – Е.А. Браков, В.П. Морозов, В.П. Борунов, В.В. Ноздрачев, Г.А. Белик, А.С. Бегян, В.С. Канищев, А.М. Титов, Э.М. Вейц, А.Н. Поцелуев, Л.М. Горелик».

Вот так команду – по итогам телефонного опроса – отдали в Лужники. Завод просто отказался от нее.

После этого в недрах предприятия родилось еще одно письмо – на сей раз на имя президента ПФЛ Николая Толстых. Вот что было написано в этом, по сути дела, приговоре зиловской команде с 76-летней историей.

«Уважаемый Николай Александрович!

Принимая во внимание тяжелое финансовое положение АМО «ЗИЛ» и невозможность в этой связи обеспечить надлежащее финансирование футбольной команды мастеров «Торпедо» (Москва) для участия в российских нелюбительских соревнованиях по футболу, АМО «ЗИЛ» выражает свое согласие на организацию футбольного клуба «Торпедо» (Москва), являющегося юридическим лицом, с другим составом учредителей (учредителя) в любой организационно-правовой форме, предусмотренной действующим гражданским законодательством Российской Федерации. Созданному указанным образом «Футбольному клубу «Торпедо» (Москва)» ЗАО «ФК «Торпедо» (Москва)» передает все права и обязанности члена (участника) Ассоциации «Профессиональная футбольная лига». Созданный другими учредителями (учредителем) футбольный клуб «Торпедо» (Москва) будет являться правопреемником ЗАО «ФК «Торпедо» (Москва)».

При этом АМО «ЗИЛ» и учрежденное им ЗАО «ФК «Торпедо» (Москва)» не будут иметь к созданному другими учредителями (учредителем) юридическому лицу – «Футбольному клубу «Торпедо» (Москва)» – никаких имущественных и личных неимущественных претензий, в том числе на право использования наименования «Футбольный клуб «Торпедо-Москва», а также на право использования товарного знака (знака обслуживания) «Футбольного клуба «Торпедо-Москва».

Кроме того, футболисты ЗАО «ФК «Торпедо» (Москва)», а также его руководство и соответствующий персонал выразили согласие на увольнение в порядке перевода на основании п. 5 ст. 29 КЗОТ РФ из ЗАО «ФК «Торпедо» (Москва)» в создаваемый в установленной Законом организационно-правовой форме «Футбольный клуб «Торпедо» (Москва)».

Также сообщаем, что в установленном порядке ЗАО «ФК «Торпедо» (Москва)» будет ликвидирован.

С уважением,

Председатель Наблюдательного Совета

АМО «ЗИЛ» – Е.А. Пантелеев.

Генеральный директор —

Председатель Правления – В.В. Новиков.

Заместитель технического директора —

президент ФК «Торпедо» (Москва) – В.Б. Носов».

Кстати, это письмо я лично привез Николаю Толстых, которого давно и хорошо знаю. Николай Александрович, помню, мне тогда сказал: «Знаешь, Михаил, когда заболевает ребенок, в нормальной семье его начинают лечить, а в ненормальной от него отказываются. Вот это, видимо, и произошло в вашей «семье» – от вашей больной команды попросту открестились». И, чуть помолчав, горько добавил: «Ну что ж, мы согласны». Это согласие вылилось в следующее письмо из ПФЛ от 25 июля, за № 108: «Председателю Наблюдательного Совета АМО «ЗИЛ» г-ну Пантелееву Е.А., Генеральному директору – Председателю Правления АМО «ЗИЛ» г-ну Новикову В.В.

Рассмотрев обращение АМО «ЗИЛ» (письмо № 501-70 от 08.07.96), Профессиональная футбольная Лига сообщает, что, принимая во внимание тяжелое финансовое положение АМО «ЗИЛ» и невозможность в этой связи надлежащего финансирования футбольной команды мастеров «Торпедо» (Москва), принято решение о разрешении выступления ЗАО «ФК «Торпедо-Лужники» (Москва)» в чемпионате и Кубке России, а также во всех других российских и международных футбольных соревнованиях вместо ЗАО «ФК «Торпедо-Москва». Поскольку ФК «Торпедо-Москва» добровольно передало все права и обязанности члена (участника) Ассоциации «Профессиональная футбольная Лига» ЗАО «ФК «Торпедо-Лужники» (Москва)», последнее признано правопреемником ЗАО «ФК «Торпедо-Москва» по вопросам членства в Ассоциации «Профессиональная футбольная Лига».

Президент Н.А. Толстых».

А вот и сам договор между АО «Лужники» и АМО «ЗИЛ»:

Договор о создании ЗАО «Торпедо-Лужники-Москва»

/В правом верхнем углу – штамп «Правительство Москвы.

Московская регистрационная палата. ЗАРЕГИСТРИРОВАНО

22 июля 1996 г. в реестре за № 61547» с подписью Представителя Палаты и печатью № 1 «Правительство Москвы.

Московская регистрационная палата»/

ДОГОВОР

о создании ЗАО «Торпедо-Лужники-Москва»

1. АО «Лужники» в лице Председателя совета Директоров Алешина Владимира Владимировича и АМО «ЗИЛ» в лице генерального директора Новикова Виктора Викторовича выступают в качестве учредителей закрытого акционерного общества «Торпедо– Лужники-Москва».

2. Учредители осуществляют свои функции по созданию и организации деятельности Общества в соответствии с уставом ЗАО «Торпедо-Лужники-Москва», все положения которого их удовлетворяют.

3. Уставный капитал ЗАО «Торпедо-Лужники-Москва» образован в размере 8,0 млн рублей и представлен обыкновенными именными акциями номинальной стоимостью 100 000 (сто тысяч) рублей каждая.

4. Доля АО «Лужники» в уставном капитале составляет 95 %, или 7,6 млн рублей, а АМО «ЗИЛ» – 5 %, или 0,4 млн рублей.

5. Внесение вкладов в уставный капитал производится в соответствии с требованиями ФЗ «Об акционерных обществах». АО «Лужники» вносит свой вклад в денежной форме, АМО «ЗИЛ» может внести свой вклад в виде имущества (спортинвентаря).

Договор подписали:

от АО «Лужники»

Председатель

Совета Директоров

В.В. Алешин

10.06.1996

от АМО «ЗИЛ»

Генеральный

директор

В.В. Новиков

10 июля 1996 года

(Подписи, скрепленные печатями акционерного общества открытого типа «Лужники», Центральный административный округ, Москва, МРП, г. р. № 14920 и Правления акционерного московского общества открытого типа «Завод им. И.А. Лихачева «АМО-ЗИЛ», г. Москва»).

Казалось бы, на этой истории можно чему-то научиться. Но нет. Через полгода появляется новый клуб – «Торпедо-ЗИЛ», а еще через пару лет все повторяется снова. И как апофеоз – заявление Валерия Носова о том, что он в любой момент готов отказаться от команды, если она перестанет принадлежать заводу. Получалось, что сам клуб и его возможное развитие никого не интересовали. Была лишь группа людей, которая, как бы находясь в клубе, обслуживала сиюминутные потребности команды. Хотя возможности для развития, повторюсь, были – и немалые. Конечно, нельзя сказать, что Валерий Борисович не предпринимал никаких шагов в этом направлении. Но ему особо некогда было всерьез этим заняться: практически все его время забирал ЗИЛ. Но вот тут-то и нужно было опереться на клубный актив, у которого были идеи, и нужна была только поддержка – моральная и небольшая финансовая. В итоге все, что предпринималось заводским начальством, делалось наполовину, начатое не доводилось до логического конца.

Чтобы не быть голословным, приведу пример. В то время правительство Москвы, согласно своему же постановлению «О бюджетном финансировании московского товаропроизводителя», выделило для ФК «Торпедо» небольшую сумму – 10 миллионов рублей. Тогда это было порядка 400 тысяч долларов (для сравнения: на содержание команды нужно было примерно 10 миллионов долларов). Значит, необходимо было выработать какую-то систему по содержанию клуба. Но вот ее-то и не было. Совершались лишь разовые шаги, которые ничего не решали и решить не могли – кроме разве что затыкания очередной пробоины.

А ведь были и другие возможности. В то время Союз промышленников и предпринимателей возглавлял бывший парторг ЗИЛа Аркадий Иванович Вольский – старый и верный болельщик «Торпедо». В отличие, кстати, от Валерия Носова, переживавшего за «Динамо», и Владимира Носова, являвшегося поклонником «Спартака». Уверен, Вольский нашел бы способ поддержать автозаводцев: например, объединить какие-нибудь промышленные предприятия для помощи «Торпедо-ЗИЛу». Команда, в свою очередь, рекламировала бы их продукцию, выезжала бы в те города, где они базировались. Можно было подключить какие-то машиностроительные заводы и так далее. Таким образом и собирался бы бюджет. Только этим надо было заниматься, а не сидеть сложа руки и ждать милостыню или подачку. Я уж не говорю о том, что за счет даже простого упоминания великих торпедовских имен прошлого – таких, как Александр Пономарев, Эдуард Стрельцов, Валерий Воронин, Валентин Иванов, – можно было находить какие-то новые источники финансирования.

Расскажу еще об одном случае, о котором знают немногие. В период с 1992 по 1996 год генеральные директора на заводе менялись с калейдоскопической быстротой. Не успевал очередной хозяин ЗИЛа толком расположиться в своем кабинете, как ему на смену приходил другой: Сайкин, Браков, Ефанов, Новиков… При такой чехарде до команды дело доходило, естественно, в последнюю очередь. Когда весной 1996-го положение клуба стало критическим, актив команды (тренеры и футболисты) пришел к Новикову с требованием денег. На что директор, всплеснув руками, ответил: «О чем вы говорите, если мне рабочим зарплату платить нечем?» Что было делать, где взять денег для расчета с футболистами? Вот тут на помощь и пришел Аркадий Вольский. Он обратился к хозяину сети аптек «Ферейн» Владимиру Брынцалову, и тот предоставил беспроцентный кредит на 170 тысяч долларов. Шло время, но отдавать кредит никто, похоже, не собирался. Если в переговорах о предоставлении ссуды с обеих сторон участвовали первые лица, то теперь на авансцену вышли игроки второго плана – юристы, финансисты, клерки. И когда выяснилось, что назад они деньги не получат – обратились в суд. Возможно, Брынцалов и сам не знал об этом или, по крайней мере, не вникал в детали. В противном случае он мог просто позвонить Вольскому, и дело было бы улажено.

В общем, суд состоялся. Я присутствовал на нем в качестве представителя клуба (по доверенности), а со мной – специально приглашенный нами юрист. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь о главном. Судья спросила меня: «Михаил Юрьевич, объясните мне ваше поведение: как вы могли взять в долг такую сумму, если у вас на балансе ничего нет?» На что мне пришлось ответить: «Ваша честь, такой вот я человек». А наш адвокат добавил: «Ваша честь, дело даже не в том, что мои подзащитные взяли эти деньги, имея на своем балансе только стол и два стула, а в том, почему фирма Брынцалова – зная, что у них ничего нет, – дала такой кредит?» В принципе все понимали комизм положения, и многие, в том числе судья, едва сдерживали смех. После непродолжительных дебатов я опять попросил слово: «Ваша честь, мне кажется, мы зря тут собрались и обсуждаем это дело. Начали всю эту историю первые лица сторон – они и должны ее закончить». Так оно в итоге и получилось. Когда Валерий Носов стал генеральным директором завода и принял решение о создании «Торпедо-ЗИЛа», то, знакомясь с документами по продаже прежней команды Лужникам, наткнулся и на этот непогашенный долг Брынцалову. Выяснив, что никто – в том числе и господин Алешин – не отдал его, он, как порядочный человек, распорядился погасить кредит. Так завершилась эта во многом поучительная история о том, как строятся финансовые дела в наших клубах. Ведь «Торпедо» – не исключение из правил, а скорее само правило».

Что же было дальше? Стало ли «Торпедо-Лужники» суперклубом?

Словоснова Василию Петракову.

«Итак, когда команда переехала в Лужники, каких-то серьезных изменений не произошло. Да, людям выплатили зарплату, но кардинальных перемен, на которые был расчет, все-таки не случилось. Нас, клуб болельщиков, посадили в маленькую комнатку на четвертом этаже Дворца спорта. Там же, помимо нас, разместился и новый генеральный директор клуба Владимир Пильгуй со своим бухгалтером, молоденькой девушкой. На мой взгляд, он изначально был временным человеком, своего рода пожарным.

С переменой названия, конечно, намудрили. Отчасти, это была попытка уйти от долга в 100–130 тысяч долларов, висевшего на «Торпедо» по иску от австрийского «Медлинга» – за Андрея Калайчева. Продали его в 1992 году, он отыграл там один сезон и в 1993-м вернулся. А позже оказалось, что то ли Андрей контракт не до конца отработал, то ли еще что-то там было. Как бы то ни было, неожиданно в клуб пришла официальная бумага, согласно которой за трансфер Калайчева «Торпедо» должно 100 тысяч долларов. Наша Федерация футбола, как я понимаю, сделала липовый трансфер – авось, сойдет. Может быть, дело бы тем и закончилось, но Андрей взял да «засветился» в матче Кубка УЕФА против хайфского «Маккаби». И даже гол забил. Австрийцы, обнаружив это, снова обратились с жалобой в УЕФА: как же так, почему он играет? Закипела переписка. Мы, если честно, морочили всем голову. Отписывались: мол, ничего не знаем, да и вообще это не тот Калайчев. И тут началось. «Медлинг» настаивал, подключил не только УЕФА, но и ФИФА – и вся эта катавасия закрутилась. Мурыжили они нас с 1993 по 1996 год. Причем очень жестко, грозя суровыми санкциями. ФК «Торпедо-Лужники» писал в УЕФА, что знать ничего не знает и никакого отношения не имеет к тому «Торпедо», за которым должок, что «лужниковцы» лишь заняли в чемпионате место автозаводцев – после того как те снялись с розыгрыша. Отпирались долго, хотя цена вопроса была смешной – как для клуба в целом, так и Алешина в частности. Самое интересное, что потом, году в 1997-м, когда нас совсем уж прижали, хозяин Лужников заплатил-таки требуемую сумму.

История же с переменой названия получилась такая. Алешин взял команду в июле 1996-го. Последний матч под названием «Торпедо» (Москва) мы сыграли с «Зенитом». А на следующий день после того, как команда перешла к Алешину, она сменила и название. Но эмблема пока оставалась старая. Но Алешин поспешил объявить: «Флаг нам не нужен, эмблема будет своя, оставим только черно-белые цвета». Словом, от всего исконно торпедовского открестился.

И последней каплей в этой некрасивой истории стал приход Александра Тарханова. Было это в январе. Валентин Иванов и футболисты вышли из отпуска, а новичков нет, хотя предложения о покупке тех или иных игроков имелись. И это – несмотря на хвастливые заявления руководства о создании суперклуба. Такая политика Алешина оказалась для всех, и главным образом для Пильгуя с Ивановым, неожиданной. У Пильгуя, кстати, была очень сильная, на мой взгляд, программа развития клуба на будущий год. Если бы ему дали возможность довести ее до конца – как он и Козьмич это видели и понимали, – думаю, команда выступила бы лучше, чем получилось на деле. У Владимира Михайловича все было грамотно расписано: какие позиции в составе надо усилить, сколько на это нужно денег, до какого уровня поднять зарплату и так далее. Причем Иванов, имея, естественно, свой взгляд на игру и футболистов, не искал каких-то суперизвестных игроков вроде Ледяхова или Пятницкого. Нет, он ездил по городам и весям, смотрел кого-то в первой лиге, в командах, находящихся в нижней части турнирной таблицы. Соответственно цены на потенциальных новичков были невысоки. Но в этот момент Иванова и Пильгуя просто кинули».

На время прерву рассказ Петракова, чтобы сообщить читателю мнение о том, что же тогда произошло, другого человека, по вполне понятным причинам попросившего не называть его имени. «Тарханов пришел, – рассказывал он мне, – и привел не только своих футболистов – человек 9—10, но и всю обслугу: секретаршу, администратора, водителя… Было даже несколько человек из хоккея! И когда их спрашивали, как они сюда попали, те лишь разводили руками – сами, мол, не знаем. А один из них прямо заявил: «Я футбол вообще не люблю». То есть пришла – как бы точнее выразиться – группировка, что ли. Которая, кстати, сейчас благополучно обосновалась в ФК «Ника». И тут начались какие-то «левые» дела. Подцепили они, например, владимирское «Торпедо». Многие недоумевали: зачем? Оказалось, в этом городе был какой-то водочный завод, и футбольная команда была лишь прикрытием – чтобы влезть в него и иметь долю. Получили они от Владимира Алешина и торговые места на рынке в Лужниках – в то время это было золотое дно».

Вновь слово Василию Петракову.

«Но первым делом вновь пришедшие убрали тех, кто служил «Торпедо» верой и правдой много лет. Уволены были Пильгуй с его бухгалтершей, преподаватели школы, работники клуба. В общем, практически все. Взяли только Вячеслава Жендарева – личность довольно известную, на которой, как говорится, пробу ставить негде, – да Иванова. Побоялись, видимо, что, если и его выкинут, будет большой скандал. В тот момент мы, актив фан-клуба, пришли к Тарханову побеседовать: что вообще происходит и как будем жить дальше? Он не захотел с нами разговаривать, а отправил к Марьяну Плахетко. Это такой солдафон с Западной Украины. «Вы нам не нужны, – огорошил он нас с порога. – У нас есть свои болельщики. Фанатов ЦСКА в десять раз больше, чем у вашего клуба. Мы ведь здесь, а значит, все наши болельщики нас поддержат». Я ему в ответ: «Марьян Иванович, чтобы армейцы бросили свой клуб и пришли сюда? Такого никогда не будет». – «Ты ничего не понимаешь, – запальчиво ответил он. – Пройдет немного времени, и сам все увидишь». А разговор этот состоялся тогда, когда эту непростую ситуацию еще можно было как-то сгладить. Но в итоге получилось так, что они сами себе и нагадили. Приведу пару фактов. Когда началась продажа абонементов на следующий сезон, мы изъявили желание купить 500 штук – чтобы распространить среди своих. Но нам отказали: мол, будут распространять их через армейский клуб. Ладно. Пришло время первого домашнего матча – с «Тюменью». Сразу скажу, что организация этой встречи вызвала у большинства болельщиков оцепенение. Мало того, что «лужниковцы» вышли на поле в сине-белой форме (народ на трибунах просто рыдал), так еще и билеты стоили столько, будто предстоял матч ЦСКА – «Спартак». Цены тогда подняли чуть ли не в пять раз. Народ подходил к кассам и начинал плеваться. А играли, между прочим, на Восточной улице – стадион в Лужниках тогда находился на реконструкции. И вот мы, человек 400–500 торпедовцев, расселись на трибуне и, не разобравшись поначалу, по привычке стали поддерживать футболистов в черно-белых футболках, полагая, что это свои. Вскоре они забили гол, мы начали радоваться. И вдруг услышали объявление диктора: «Мяч забил…» – и фамилия футболиста «Тюмени». Только тогда до нас дошло. Вот так «подстава»! Народ стал откровенно смеяться. Наверное, уже тогда многие поняли, что произошло с «Торпедо» – это уже совершенно другая команда, не имеющая с прежней ничего общего. И с каждым матчем людей на трибунах становилось все меньше и меньше».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.