ЭПОХА ПОДВОДИТ итоги

ЭПОХА ПОДВОДИТ итоги

Главная арена

20–30-е годы прошлого века, предшествующие регулярным чемпионатам страны для клубных команд (поначалу эти команды назывались «показательными»), — завершались. Это была, конечно, своя эпоха в советской футбольной истории.

Как раз в те десятилетия футбол обрел в стране всенародную любовь. Некоторые футболисты той эпохи стали знаменитыми, даже легендарными. В этом Советский Союз ничуть не уступал многим другим государствам, где иные футболисты в те годы тоже были народным героями: бразилец Артур Фриденрайх, уругваец Эктор Скароне, итальянец Джузеппе Меацца, англичанин Клиффорд Бастин…

А еще в наследство всему советскому футболу от той эпохи достался московский стадион «Динамо».

Сказать, что целые десятилетия он оставался главной футбольной ареной Советского Союза, значит почти ничего не сказать. Это был не просто стадион, а центр советского футбольного мира, огромная сцена, на которой важнейшие матчи представляли собой праздники футбола, легендарное место сбора десятков тысяч единомышленников-зрителей, пусть и разделяющихся на кланы, истово болеющие за разные команды, но единых в бескорыстной любви к великой Игре. Это был истинный Дворец футбола, пусть под открытым небом, и вдобавок единственный такой дворец в стране.

Ни один из прежних российских стадионов не шел с ним тогда ни в какое сравнение. До этого крупнейшим в Москве был стадион имени Воровского, в прежние времена принадлежавший Замоскворецкому клубу спорта. Он располагался у Калужской заставы, и как раз на нем 16 ноября 1924 года прошел первый официальный матч сборной СССР со сборной Турции. Невысокие деревянные трибуны вмещали пятнадцать тысяч зрителей, раздевалки для футболистов были малы и неудобны, да и качество футбольного поля неважным.

А стадионы московских клубов были тогда и того меньше — и первый динамовский стадион неподалеку от теперешней станции метро «Ботанический сад», и армейский ОППВ в Сокольниках, и «Красная Пресня», и КОР рядом с Казанским вокзалом.

В июле 1926 года, правда, самым крупным в Москве стал только что открытый стадион, принадлежавший профсоюзу пищевиков, — с несколькими футбольными полями, баскетбольными и волейбольными площадками, теннисными кортами, закрытыми помещениями для борцов, боксеров, тяжелоатлетов. Однако и он быстро уступил пальму первенства новому стадиону «Динамо», который начали строить в том же 1926 году. Тем более сравнивать было легко: место для будущего Дворца футбола было выбрано буквально в двух шагах от стадиона профсоюза пищевиков (впоследствии он стал всем хорошо известным Стадионом юных пионеров) — в Петровском парке.

Слух о том, что спортивное общество «Динамо» начинает строительство стадиона, который будет крупнейшим в Европе, быстро облетел Москву, и посмотреть, как подвигается невиданное строительство, постоянно съезжались любопытные.

К тому же можно было не только удовлетворить любопытство, но и погулять рядом со стройкой: Петровский парк, где росли липы и сосны, с проложенными по нему тихими аллеями, с живописными прудами, был тогда одним из самых очаровательных мест московских окраин и любимым местом отдыха. С конца XIX века в Петровском парке существовал открытый театр, где устраивались концерты, и знаменитый ресторан, славившийся цыганским хором.

Стадион начали строить на пересечении двух парковых аллей — Театральной и Московской. По проекту архитекторов Л. З. Чериковера и Б. М. Иофана возводились три бетонные трибуны высотой с четырехэтажный дом. Прямые Северная и Южная трибуны соединялись полукруглой Западной. Восточная трибуна поначалу вовсе не планировалась — на ее месте были разбиты волейбольные и баскетбольные площадки, теннисные корты.

Строители очень спешили — стадион «Динамо» нужно было построить к августу 1928 года, на который намечалась Всесоюзная Спартакиада с футбольным турниром. Она и прошла на только что открытом стадионе «Динамо».

Он поразил своим великолепием и размерами не только зрителей, но и спортсменов. Под высокими и широкими трибунами нашлось место для просторных спортивных залов, где могли тренироваться боксеры, борцы и гимнасты, двух тиров, кабинетов врачей, помещений для различных стадионных служб. Для футболистов были устроены невиданные доселе великолепные раздевалки, душевые, комнаты для отдыха и для теоретических занятий.

И все же несколько лет спустя даже такой спортивный гигант уже не мог вместить всех желающих, когда на нем проходили самые интересные футбольные матчи. Осенью 1934 году началась реконструкция.

Чтобы увеличить число мест, построили Восточную трибуну, соединившую все трибуны в овал. Но и этого было мало: «дно» стадиона углубили на три метра, вывезя огромное количество земли. Это позволило устроить еще один, нижний ярус трибун.

Теперь стадион вмещал больше пятидесяти тысяч зрителей. Кроме того, по всему его периметру тянулась широкая открытая площадка, с которой можно было смотреть футбольные матчи стоя. Это увеличивало число зрителей еще на несколько тысяч.

Но реконструированный стадион удивлял уже не только размерами. Впервые в стране дикторы стали объявлять составы команд, а также авторов забитых мячей. На башнях Восточной трибуны появилось табло: названия команд и счет. К услугам зрителей на стадионе был теперь также ресторан и кинотеатр.

Словом, это был целый спортивный город, одна из новейших достопримечательностей столицы и, конечно, очередное подтверждение успехов советской страны во всех областях.

Однако вопреки пропаганде крупнейшим в Европе московский стадион «Динамо» так и не стал. Для сравнения, знаменитый лондонский стадион «Уэмбли», открытый в 1923 году, вмещал вместе со стоячими местами 120 тысяч зрителей. А шотландский «Хэмпден Парк» в Глазго, построенный в 1908 году, и того больше. Однажды на матч сборных Шотландии и Англии, проходивший в Глазго, было продано 149 415 билетов.

Правда, зрителям, заполнявшим трибуны стадиона «Динамо», было, конечно, не до таких сравнений, когда на поле выходили футболисты и начиналось очередное завораживающее футбольное действо.

Вместе с тем в стране великих строек и грандиозных пятилетних планов, разумеется, не могли не думать и о сооружении гигантского «суперстадиона», несравненно большего, чем «Динамо». Решение о его строительстве было принято еще в 1931 году. По замыслу, новому стадиону предстояло стать настоящей «фабрикой спорта», раскинувшейся на нескольких сотнях гектаров в живописном московском уголке — Измайлове. Согласно проекту трибуны вокруг главного футбольного поля должны были вмещать 120 тысяч зрителей.

По окончании строительства было намечено провести на этом «суперстадионе» спортивный праздник невиданного масштаба, посвященный успешному завершению первого пятилетнего плана. Пятилетку, судя по отчетам, выполнили за четыре года и три месяца к 1933 году, а вот стадион-гигант не успели не то что построить, даже толком начать строительство.

Лишь к 1935 году выполнили некоторую часть подземных работ, после чего дело надолго застопорилось. Выяснилось, что подземные бетонные опоры трескаются из-за плохого качества материала и не способны выдержать предстоящих огромных нагрузок. Когда в 1941 году началась война, строительство «суперстадиона» полностью прекратилось, а потом о нем даже и не вспоминали. Уже в 50-х годах новый московский стадион-гигант начали строить в Лужниках…

Но еще раньше, в 1950 году, первый советский стадион, вмещающий сто тысяч зрителей, открыли в Ленинграде — стадион имени Кирова на берегу Финского залива. Строительство началось в 1933 году, шло очень медленно, в войну и блокаду, разумеется, прекратилось. И все же в отличие от московской «фабрики спорта» его довели до конца.

Но как бы то ни было, главной футбольной ареной Советской страны, начиная с 30-х годов и до 1956 года, когда были построены «Лужники», оставался московский стадион «Динамо».