Одухотворённый меч

Сколько ходит легенд и преданий о самурайском мече! Его называют и «душой самурая», и «живым оружием», и «одухотворенным железным драконом». Действительно, самурай мог жить впроголодь, облачаться в поношенные одежды и побитые в боях доспехи, не иметь коня, но его меч всегда блестел отточенной сталью.

К тому же меч был символом ранга самурая: например, самураи низших рангов имели право носить лишь один большой меч и один нож, а самураи высших рангов или гвардия сегуна – два меча, тяжелый и легкий. Но самое главное – меч для воина был священным предметом, не случайно самураи приносили молитвы своему мечу. Воин не расставался с ним ни днем, ни ночью – это было и оружие, и талисман. Утрата меча считалась тяжелейшим позором, известны случаи, когда самураи совершали харакири, если в бою теряли меч. Когда в семье самурая рождался мальчик, рядом с ним тут же клали меч, призывая духов-воителей покровительствовать ему. Фактически это было особого рода посвящение мальчика духам войны, которым он оставался верен всю жизнь.

В Японии существовал сложный набор предписаний о том, как следует относиться к мечу. Поскольку самурайская катана превратилась в символ воинской чести вообще, то самурая можно было даже лично оскорбить «через меч». Например, если кто-либо по неосторожности прикасался к мечу, то буси считал, что «затронута его честь». Естественно, за этим тотчас следовал вызов на поединок.

Как следствие такого трепетного отношения к оружию сложился особый знаковый код: самураи могли выражать свое отношение к окружающим положением своего меча. К примеру, если самурай, приходя в гости, клал катану справа от себя, значит, он выражал полное доверие к хозяину, поскольку из этой позиции было трудно воспользоваться мечом. А вот оружие с левой стороны могло привести к достаточно натянутой беседе между гостем и хозяином. Еще большую угрозу демонстрировал клинок, на несколько сантиметров вытащенный из ножен, – за этим почти неизбежно следовал поединок. Если во время беседы самурай прикасался к рукояти своего меча, то его собеседник мог, не мучаясь сомнениями, сразу же отсечь своему «vis-a-vis» голову.

Нередко люди, не знакомые близко с японской воинской традицией, любой самурайский меч называют «катаной». Это не так: на вооружении самурая находилось по крайней мере четыре-пять видов различных мечей. Все они были с односторонней заточкой и среди них два больших меча – тати и катана. Меч тати (длина клинка около 80 см) прикреплялся на специальных подвесках к поясу и висел горизонтально острой частью клинка вниз. В отличие от тати меч катана к поясу не прикреплялся, а просто засовывался за пояс, причем острой стороной клинка вверх. Нередко его носили в руках, вешали за спину, а в тяжелых переходах пешие самураи опирались на него, как на посох. Именно такое ношение и обусловливало особую технику применения катаны. Например, в тяжелые минуты боя самурай использовал ножны меча для отражения ударов нападающего и одновременно наносил удары катаной. Меч тати для этого не подходил, так как его ножны намертво крепились к поясу.

Основным самурайским мечом считалась катана. Как «приложения» к катане самураи носили на поясе похожие друг на друга короткие мечи-вакидзаси или танто (длиной около 30 см). Именно такие короткие мечи, которые было удобно прятать под одеждой на спине, предпочитали, в частности, ниндзя.

Другой меч, косигатана, представлял собой нечто среднее между тати и катаной. Это короткое оружие длиной около 40–45 см (клинок 25–35 см) вешалось на пояс, а узнать его можно было по характерному признаку – у косигатаны не было гарды.

Нередко к ножнам катаны или косигатаны крепились подручные средства боя, в основном короткие ножи для добивания противника. В гарде меча или его ножнах делалось дополнительное отверстие, куда вставлялся короткий нож – кодзука или длинный узкий стилет, похожий на шило, – когаи. С помощью когаи добивали противника, вонзив нож через зазор в пластинах панциря.

Сказать, что мастеров по изготовлению мечей высоко ценили, – значит, не сказать ничего. Известна история, как самурайский клан Маэда из провинции Kaгa (сегодня – часть префектуры Исикава) выкрал известного киотского оружейного мастера Горо, считая, что он должен изготавливать катаны только для их рода. Когда же Горо предпринял неудачную попытку сбежать, ему отрубили руки.

XV век приносит моду на парное ношение мечей. Основным оружием по-прежнему остается катана, зато рядом с ней на пояс вешается короткий меч-вакидзаси. В период Эдо, т. е. с начала XVII века, такое ношение оружия стало фактически стандартом для каждого самурая и даже получило особое название «дайсё госираэ» – «ношение большого и малого». По моде того времени оба меча либо инкрустировались в одном стиле (желательно золотом), либо (что считалось особым шиком!) покрывались дорогим черным лаком с золочеными именами владельца и мастера-изготовителя.

У каждого клана оружейников были собственные секреты, которые передавались лишь по наследству. Существовало даже особое «посвящение в оружейники изготовителей катаны», очень похожее на буддийскую инициацию. Ученик становился на колени перед алтарем, рядом с которым сидел мастер-оружейник, возжигал благовония и произносил клятву, что никогда не раскроет клановые секреты изготовления мечей. После этого он просил у божеств буддийского пантеона послать ему удачу в работе, чтобы его мечи «проходили сквозь железный столб, как сквозь пустую тыкву».

Известные мастера подписывали свои мечи особым прозвищем (као), а наиболее искусным оружейникам присваивалось при сёгунском дворе звание «ноками» – «одухотворенный», «чудесный», «находящийся под покровительством духов». Это слово присоединялось к фамилии. Катаны, изготовленные такими «ноками», стоили порой не меньше, чем полные самурайские доспехи. Именно за этими мечами охотились, и не случайно владельцы этого оружия обычно были блестящими воинами – им приходилось, помимо всего прочего, защищать свой меч от врагов.

Что больше всего ценилось в мече? Прежде всего его качество и особая стилистика изготовления. Классическая катана изготавливалась в течение нескольких лет путем многочисленных проковок и сочетания различных типов высокоуглеродистой стали. Хороший металл для мечей был большой редкостью, его обычно привозили из западных районов страны. Сердцевину меча составляла жесткая сталь, верхние слои делались из более пластичных сортов, благодаря чему катана не ломалась, даже наткнувшись на железный столб.

Первые мечи по такой технологии начали изготавливаться в начале XIII века и в ту пору считались величайшей редкостью. По сути, самураи стали широко использовать мечи долгой проковки лишь два века спустя, но они всегда оставались весьма дорогим оружием.

Особо «стильными» долгое время считались мечи мастера Пуды Сукэхиро (XVII в.) из Осаки, отличавшиеся характерными мягкими плавными линиями и формой в виде листка гвоздики (сёдзи мидарэ). Никто не мог соперничать с Сукэхиро в этом искусстве. Но сам мастер, будучи уже убеленным сединами старцем, страшно переживал, что у него не останется достойного преемника. Когда силы совсем оставили его, отчаявшись, он взмолился перед алтарем Будды, прося продлить хотя бы ненамного его жизнь, чтобы он смог найти ученика. Через несколько дней к нему явился юноша по фамилии Этидзэн, который, всего лишь один раз взглянув на меч, мог в точности не только скопировать его форму, но даже тончайшую инкрустацию на клинке! Старый Цуда Сукэхиро был поражен: он как бы видел самого себя в молодости. Будда услышал его молитвы! На смертном одре мастер вдруг понял божественную суть событий: ведь он просил у Будды продлить его жизнь, и тот действительно сделал это. Он возродил старого Цуду Сукэхиро в его ученике! С той поры ученик Цуды взял имя своего учителя, а в 1657 году высочайшим указом ему было присвоено почетное имя «чудесный». Теперь его звали Этидзэн-но-ками Сукэхиро.

Этидзэн (1637–1682) прославился как создатель особого стиля украшения клинка. Вдоль всего лезвия он пускал светлую полосу в виде океанской волны, что символизировало древний принцип: «податливая волна одолевает даже гигантскую скалу». Этот стиль, называемый «торан мидарэ», стал весьма популярен, и позже его копировали многие оружейные мастера.

Существовало несколько типов проковки мечей, в результате чего у клинка получались различные поверхности. Наиболее распространены были поверхности «итамэ» – «древесных зерен» (или «волокон») и «масамэ» – «больших зерен». Мастера специально создавали волнистую, чуть неровную поверхность мечей (конотарэ), имитируя древнее и как бы плохо обработанное оружие.

С изменением нравов менялась и мода на катаны. В одну эпоху предпочитали длинные узкие лезвия без всякой инкрустации, в другую – клинки, инкрустированные изображением океанских волн и божеств-хранителей буддийского пантеона. В середине периода Камакура (XIII в.) стали популярными катаны с толстым и широким лезвием, с поверхностью «древесных зерен». По форме они представляли собой сочетание знаменитого листка гвоздики (сёдзи и малой дуги (гуномэ).

Интересно, что среди первых мастеров изготовления катан были буддийские монахи. Например, в конце периода Хэй-ан своими клинками прославились монахи из горного буддийского центра Хико-сан. Один их них – Тэйсу – воспитал немало светских учеников.

Своё имя или прозвище (као) мастер обычно инкрустировал золотом на той части меча, которая служила рукоятью, а, следовательно, зажималась деревянными пластинами, обматывалась кожей и была не видна. Делалось это не случайно – имя мастера всегда скрывалось от злых духов и взглядов врагов и было известно лишь владельцу оружия – только тогда оно могло принести ему удачу в бою.

Меч инкрустировался изображениями, которые должны были обеспечить защиту его хозяину. Часто это были духи-хранители и воители буддийского пантеона, стоящие в угрожающих позах и со свирепыми лицами: Фудо Миё, Дзидзо Босацу Бисамонтэн, Мариситэн (богиня – хранительница воинов) и др. Их мог заменять не менее свирепый на вид огромный дракон Курикара (символ божества Фудо Миё), который кусал себя за хвост или заглатывал ритуальный меч с рукоятью в форме буддийского пучка молний (ваджра).

Естественно, такой меч стоил так дорого, что был недоступен обычным самураям. Катаны с многослойным лезвием всегда изготавливались на заказ для богатых даймё и переходили из поколения в поколение. Лишиться такого меча означало «потерять лицо», запятнать честь своего рода. Самураи не расставались с ним даже ночью, его ставили по правую сторону от лежанки или клали под соломенную подушку, причем тренировали себя таким образом, чтобы при любом непонятном звуке мгновенно схватиться за меч. Не случайно среди ниндзя считалось особым мастерством выкрасть меч из-под головы спящего самурая.

Многие знатные воины считали за честь держать оружейную мастерскую или хотя бы одного высококлассного изготовителя мечей. На это тратились порой огромные деньги. Например, сёгун Тоётоми Хидэёси (1537–1598) держал личного мастера Хонами Котоку. Кузнец Симосака Итидзаэмон (?—1646) настолько поразил своим мастерством фудай-даймё и самого сёгуна Токугава Иэясу, что последний позволил ему подписывать работы одним из иероглифов имени сёгуна – «ясу». С той поры самурайская Япония узнала нового оружейника Ясуцугу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.