«Школа стратегов»

«Школа стратегов»

Китайское искусство ведения войн (бинфа) является одним од ним из самых изощренных в мире и самым древним на Востоке.

Сражение в древнем Китае подразумевало не просто столкновение двух армий, но прежде всего некий «космический конфликт» между силами инь и ян, которые в результате этого должны прийти к гармонии, уравновесить друг друга. Само же сражение следует вести в соответствии с законами Дао. Представление о внеземном истоке сражения отразили в своих теориях мыслители, в которых благоприятно сочетались полководческие таланты и способности незаурядных философов. Их афористичные сентенции о сущности боя до сих пор можно встретить в трактатах по тайцзицюань, синъицюань, шаолиньцюань. Традиция объединила этих людей названием бинцзя — «школа стратегов».

Они жили в разные эпохи, поэтому единой школой их можно назвать с весьма большой натяжкой. Так, великие представители бинцзя Сунь У (Сунь-цзы) и Сыма Сянжу жили в конце V в. до н. э., знаменитые Сунь Бинь и У Ци (У-цзы), а также менее именитые их современники Гунсунь Ян, Ван Ляо, Эр Лян и Бай Ци проявили свои таланты в эпоху «сражающихся царств» в V–III вв. до н. э., Чжан Лян и Хань Синь жили во II–I вв. до н. э.

Воин династии Хань (II–I вв. до нэ), идущий в атаку с мечом и щитом. В ханьскую эпоху в основном использовался прямой меч-цзянь с кольцом на конце. Воины обряжались в короткие халаты, не мешающие движениям, голову повязывали плотной материей, выполняющей роль шлема; специальные латы были редкостью. Иллюстрация из книги ханьского философа У Ляоцы

Труды стратегов-мудрецов высоко ценились в Китае во все времена и стали даже предметом особого поклонения. По аналогии с каноном конфуцианской мудрости («Пятикнижие»), основополагающие трактаты по воинскому искусству составили компендиум «Семикнижие». По своему содержанию «Семикнижие» весьма разнородно и окончательную форму обрело лишь к ХI в.

Имя одного из ведущих представителей бинцзя, Сунь Биня, в умах поклонников ушу оказалось столь тесно связанным с боевым искусством, что великому полководцу приписывается даже создание целого стиля — суньбиньцюань («Кулак Сунь Биня»). Скорее всего суньбиньцюань появился лишь в XIX в. в провинции Хэбэй. Этот стиль чрезвычайно ритуализован, бойцы на занятиях одеты в традиционные халаты с длинными рукавами, которые, хотя и не позволяют вести эффективный поединок, зато весьма красочны. В некоторых комплексах стиля бойцы имитируют походку прихрамывающего человека, конечно, не случайно. По преданию, Сунь Бинь из-за предательства одного из учеников попал в плен, враги удалили ему коленные чашечки, но несмотря на свою хромоту Сунь Бинь был не только прекрасным полководцем, но и блестящим бойцом.

Просчитывание плана сражения по магическим знакам и расположению звезд. Герои «Речных заводей» Чжу У и Хуан Синь, XV в.

Разумеется, древние стратеги интересны нам вовсе с точки зрения их возможного участия в формировании стилей ушу. Это проблема скорее мифологии, нежели истории. Нам же важно уяснить, какие аспекты их стратегической мысли оказались в основе теории китайских боевых искусств.

Воинское искусство представлялось древним китайским стратегам отнюдь не простым умением следовать ситуации и проявлять полководческие знания. Искусство полководца уподоблено «великому деланию», воплощению Дао в сражении. Обратим внимание на парадоксальное название трактата, который приписывается знаменитому стратегу III в. Чжугэ Ляну, одному из героев романа «Троецарствие», известному своим хитроумием. Этот трактат о воинском деле называется «Синь шу» — «Книга о сердце», или «Книга о сердечном» (т. е. «внутреннем», сокровенном).

Понимание боя как «внутреннего» искусства предполагает существование некоей невидимой «пружины» Дао, благодаря которой и происходят все изменения как в ходе сражений, так и в человеке.

По Чжугэ Ляну, существует по крайней мере три вида этой «пружины». Первый — посыл к действию, или «пружина дел». Если воин не может понять такой посыл, то это свидетельствует о его умственной ограниченности. Второй — «пружина форм». Ее следует не только осознать, но и контролировать, в противном случае боец проявит свое бессилие. Третий — «пружина чувств». Характеризует внутренний настрой человека, а неспособность обнаружить ее в себе говорит об отсутствии мужества.

Посему, «если глупец побеждает мудреца — это судьба, если же мудрец побеждает глупца — это следование Дао. Если же мудрец побеждает мудреца — это знание сокровенной пружины» [327].

«Искусство, необходимое для достижения победы, форма соединения и размежевания, кроется в [осознании] внутренней пружины» [327]. Ту же мысль мы встречаем и во внутренних стилях ушу, где внешняя форма и всякое движение тела — лишь отзвук развертывания внутри человека «сокровенной пружины» Небес.

Полководец не просто следует в своих действиях естественному ходу вещей, его действие (фактически — «недействие», «недеяние») и есть сверхдействие Дао. Важнейшее свойство истока бытия — отсутствие собственной формы: Дао подобно воде, которая точно следует форме сосуда. Сунь-цзы объяснял: «Форма у войска подобна воде: форма у воды — избегать высоты и стремиться вниз, форма у войска — избегать полноты и ударять по пустоте. Вода устанавливает свое течение в зависимости от места, войско устанавливает свою победу в зависимости от противника. Поэтому у войска нет неизменной мощи, у воды нет неизменной формы» [33].

Оказывается, что истинный полководец и воин пользуется лишь тем, что не имеет формы. Именно к такой концепции «бесформенного» боевого искусства пришли через много столетий великие школы ушу. Например, синъицюань, мастера которого объявили высшим мастерством «кулачное искусство за пределами кулачного искусства», или тайцзицюань, в основе которого мысль о том, что «истинный удар исходит из пустоты».

А победа в бою достигается не силой, жесткостью или наоборот, посредством слабости и податливости, но через «небесную» гармонию, сверхобыденную гармоничность любого, выполняемого в соответствии с естественным ходом Дао. «Тончайшее искусство! Тончайшее искусство! — нет даже формы, чтобы его изобразить. Божественное искусство! Божественное искусство! — нет даже слов, чтобы его выразить» [33]. Это искусство гармонизации жизни, умение обнаружить «небесное» сакральное в земном и, в общем-то, неприятном событии. «Гармонизация людей» (жэньхэ) рассматривалась последователями бинцзя как ключевая задача, которая реализуется в достижении вселенского созвучия между людьми-воинами, а также между человеком и Небом. Чжугэ Лян считал, что «путь использования войск заключен в гармонии людей». [327]. Гармония воинов понимается как единение всех через «дух праведности» (чжэнци), исходящий от полководца, и оборачивается «единосердечием» всего со всем, созвучием воли людей и посылов Неба.