Глава III   Для чего это было надо?

Глава III 

Для чего это было надо?

Когда стало известно, что Романцев дал согласие возглавить сборную России в самые тягостные дни ее существования, невольно вспомнил стишок современного французского юмориста:

Задает банкеты гений

В отеле «Принятых решений».

Посредственность посуду моет

В харчевне «Может быть не стоит».

Решение Романцева было и героическим и… сейчас постараюсь подобрать необидное слово… наивным. Сборная прикатила во Францию на трех нулях (побили нас и французы, и украинцы, и, что обиднее всего, исландцы), команда на трех нулях — будто скособоченная телега на трех колесах. Что еще могло ждать в Париже кроме очередного позора?

Он — честнейший футбольный работяга, шесть раз приводивший «Спартак» к всероссийскому первенству. Но он и впечатлителен не в меру. Поглядите на него, как близко к сердцу принимает все, что происходит на поле. Он не раскачивается, как малоречивый Валерий Лобановский, напоминающий монахиню, отбивающую поклоны, и не выбегает к кромке поля, как экспансивный Валерий Газзаев, он вообще не покидает раскаленной тренерской скамеечки, курит сигарету за сигаретой, горестно разводит руками, когда срывается атака или в его ворота влетает мяч. Можно подумать, что футбол для него источник невыносимых терзаний.

Двадцать лет назад он был капитаном сборной СССР, выступавшей на Олимпийских играх в Москве, очень важно было выиграть на той Олимпиаде (как помнит читатель, ее бойкотировали за Афганистан и США, и многие их подопечные) легкую атлетику, гимнастику, борьбу, но важнее всего — выиграть футбол. А наши оступились в полуфинальной встрече с ГДР. Открываю старенький блокнот и нахожу в нем высказывание капитана:

— Ребята все до единого жаждал и победы и очень остро переживали предстоящие события. Над каждым довлела огромная ответственность… А опыта участия в больших турнирах у большинства было маловато. Вот и перегорели перед стартом. И всем нам было просто больно смотреть в глаза друг другу после проигрыша. Не уверен, что кто-нибудь из нас две ночи подряд смог сомкнуть глаза. Досада, горечь отгоняли сон.

Сколько ночей теперь ему будет не спаться после матча на «Стад де Франс»? Он был обязан подготовить себя к унылому исходу. Знал, на что шел. Ибо перед игрой со свойственным ему прямодушием, не боясь никого обидеть, заявил: «У нас нет ни одного игрока, который соответствовал бы уровню игры с чемпионом мира». А может быть, хотел разжечь самолюбие своих питомцев? Сделать то, что так плохо удавалось его предшественнику Анатолию Бышовцу?

На трибунах восемьдесят тысяч, на поле краса и гордость мирового футбола, на тренерской скамеечке французов — трудно скрываемое ликование, на тренерской скамеечке российской — нескрываемая печаль.

На гол, забитый питерским малышом Пановым, чемпионы ответили двумя, сливай бензин, Романцев, не надо было браться за безнадежное дело! Что станет с твоим самым высоким в России тренерским рейтингом после того, как команда схватит очередной нуль и потеряет последний крохотный шанс добраться до финала европейского чемпионата? Разные бывали времена у сборной СССР, разные бывали времена у сборной России, такого не бывало никогда. Ее окончательный крах свяжут с твоим именем, с твоим амбициозным решением, и разве будут неправы? Для чего это было тебе?

Для чего было мне? Лучше бы лег в больницу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.