ТРАГЕДИИ НА ПОЧВЕ АЛКОГОЛИЗМА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ТРАГЕДИИ НА ПОЧВЕ АЛКОГОЛИЗМА

На Руси бражничали испокон веков. И поговорка «На Руси питие — есть веселие» появилась не случайно — пить у нас действительно любили и предавались этому делу со всем размахом, какой был свойствен раздольной русской душе. Пили все: и низшие слои населения, и высшие. Причем если первые пили от плохой жизни, то вторые — от избытка хорошей. Первые глотали самогон и дешевые вина, вторые — марочные коньяки и не менее качественную водку. Однако итог для всех был один — ранняя смерть на почве алкоголизма. Но если смерть рядового гражданина большого отклика у населения не вызывала, то смерть какого-нибудь спившегося артиста или спортсмена всегда становилась поводом к широкому обсуждению. Так было раньше, так осталось и поныне.

Одной из первых советских кинозвезд сталинской поры, кого сгубил «зеленый змий», стала актриса Валентина Серова. Собственно, неумеренное употребление алкоголя поставило крест на судьбах многих советских кинозвезд (Петр Алейников, Сергей Гурзо и т. д.), однако случай Серовой особенный — она этот список открыла, будучи отринутой своими коллегами еще в конце 40-х. Последним звездным фильмом Серовой, где она сыграла главную роль, была комедия «Сердца четырех», которая вышла на экраны страны в 1945 году.

Истоки алкоголизма Серовой, судя по всему, берут свое начало с конца 30-х, когда она была замужем за Героем Советского Союза летчиком Анатолием Серовым. Тот на все банкеты стал брать свою молодую супругу, а банкет без выпивки — что брачная ночь без невесты. Хотя первое время Серова этому сопротивлялась и даже пыталась отучить от пагубной привычки своего мужа. Однажды она нашла его заначку — бутылку водки — и перепрятала ее в валенок. Серов сунулся — бутылки нет. Он к жене: где? Та в ответ: не знаю. Тогда он схватил топор и погнался за нею. Пришлось отдать.

В мае 1939 года Серов погиб, выполняя испытательный полет. Серова тогда была беременна и спустя четыре месяца родила сына Анатолия. Это событие, а также работа в театре и кино как-то отвлекли ее от грустных мыслей. В те дни Серова практически не пила. И главное — даже малейших позывов к этому не было. А весной 1940 года стала гражданской женой писателя Константина Симонова. Казалось, что жизнь постепенно налаживается. Но потом грянула война, и Серова встретила будущего маршала Константина Рокоссовского. Она влюбилась в него так страстно и пылко, что готова была бросить Симонова и уйти к нему незамедлительно. Но Рокоссовский к такому повороту событий был не готов. Он не захотел бросать свою семью и связывать жизнь с кинозвездой. И первым пошел на разрыв. Видимо, этот разрыв и сыграл роковую роль в последующей судьбе Серовой.

Вернувшись к Симонову, которого она, по большому счету, не любила, Серова нашла утешение в алкоголе. Благо было где «приложиться» к рюмке: война близилась к своему благополучному концу, и в Москве опять возобновились богемные банкеты и застолья. Причем если раньше она пила, чтобы снять стресс, напряжение, то теперь пила от тоски и уныния. Как напишет в одном из своих писем Симонов: «У тебя, я знаю, есть чудовищная русская привычка пить именно с горя, с тоски, с хандры, с разлуки…»

Несмотря на то что в мае 1950 года Серова родила Симонову дочку Машу, победить свою болезнь она так и не сумела. И погубила не только себя, но и своего сына от первого брака Анатолия. Тот стал прикладываться к рюмке еще будучи подростком — лет в двенадцать. Причем делал это прямо дома: следил, когда кто-то из взрослых не допивал водку или вино, втихаря сливал остатки в стакан и пил. Так аукнулось Серовой нежелание отдавать сына в Суворовское училище (это предлагал сделать Симонов) и потворство тому, что он с юных лет сидел за столом вместе со взрослыми. Вот и насмотрелся.

Поскольку в кино Серову практически не снимали (разве что в небольших эпизодах), единственным местом ее работы оставался Малый театр. Но в январе 1952 года ее уволили и оттуда — за пьянку (как-то вечером она выпила с приятелем Павлом Шпрингфельдом и отказалась приезжать на вечерний спектакль). После этого случая Серова запила еще сильнее. Симонов, как мог, пытался спасти жену, но у него это плохо получалось. Болезнь пустила слишком длинные корни. Не спас Серову даже перевод в другой театр — имени Моссовета — и постановка специально под нее пьесы «История одной любви», которую она впервые играла в Ленкоме 16 лет назад. Но нынешняя Серова была не чета той, ранней: та была молода и обаятельна, эта — бледна и с отекшим лицом. В 1956 году от Серовой ушел и Симонов. Как пишет Н. Пушнова: «Связь с Серовой становилась для него тягостной — неуместной. Человеку его ранга невозможно оставаться с такой женщиной. Невостребованная, никому, по сути, не нужная, уже стареющая актриса. Это было непрестижно в тех кругах, в которых он вращался. Тем более что от прежней красоты оставалось все меньше, красота таяла и таяла на глазах, вернее, так: она не просто таяла — время от времени красивая женщина уступала место тетке, вульгарной, малосимпатичной. И это было безобразнее обыкновенного и естественного старения двух людей. Шло уже самоуничтожение, и оно звалось алкоголизмом…»

В 1959 году мать Серовой, видя, что дочь безнадежно больна, забрала к себе Машу. И Серова осталась жить с сыном Анатолием. Но радости от этого житья было мало. К тому времени Анатолий стал еще более неуправляем: продолжал пить, водился со шпаной. Однажды он собрал во дворе мальчишек и, указывая на мамин «Виллис», заявил: «Это моя машина — что хочу, то с ней и сделаю». «Врешь!» — не поверили пацаны. Тогда Анатолий взял в руки железную трубу и стал крушить автомобиль. После этого его пришлось продать. А когда Серова угодила в больницу, сын продал из дома многие вещи: холодильник, ковры и др.

В последние несколько лет своей жизни Серова влачила поистине жалкое существование. Так как денег на выпивку у нее постоянно не хватало, она распродавала свои личные вещи, на продажу которых раньше у нее не поднималась рука. Например, в одном случае она по дешевке продала одной актрисе из Театра-студии киноактера дорогое кольцо, в другом — брошь, которую ей когда-то подарил Симонов.

Собутыльником и другом Серовой тогда был молодой мужчина, который работал постановщиком на одной из киностудий. Ему она доверяла все свои тайны, даже читала дневники, которые писала в течение нескольких лет.

Финальную точку в этой истории поставил 1975 год. Сначала тем летом в возрасте 36 лет от рокового пристрастия к алкоголю скончался Анатолий Серов. А буквально через полгода после этого — 12 декабря 1975 года — умерла и Валентина Серова. Ее нашли в коридоре на полу с разбитым, черным от запекшейся крови лицом. Как напишет позднее ее дочь: «Умерла она одна, в пустой, обворованной спаивающими ее проходимцами квартире, из которой вынесли все, что поддавалось переноске вручную…»

А за четыре года до ухода Серовой погибла от алкоголизма другая звезда советского кинематографа — Изольда Извицкая. Она стала популярной в 1956 году, когда сыграла главную роль в фильме «Сорок первый». И в течение последующих пяти лет Извицкая снималась без остановки, став одной из самых снимаемых молодых актрис советского кино. Но ее триумф длился недолго. К началу 60-х Извицкая пристрастилась к алкоголю, причем очевидцы утверждают, что немалую роль при этом сыграл ее муж — актер Эдуард Бредун. В 60-е годы Извицкую практически не снимали, а если и брали сниматься, то лишь в эпизоды — длинные роли она могла сорвать. В марте 1971 года Извицкая умерла в возрасте 38 лет. К слову, и муж актрисы Эдуард Бредун тоже ушел из жизни сравнительно молодым — он не дожил до своего 50-летия трех месяцев.

На почве увлечения «зеленым змием» ушло из жизни и много прославленных советских спортсменов. Например, Валерий Воронин. Этот футболист в 60-е годы играл в столичном «Торпедо» и входил в состав первой сборной страны. Однако после тяжелейшей автоаварии в мае 1968 года он был вынужден уйти из большого спорта. Но найти себя на тренерском поприще Воронин так и не сумел. На спортивные невзгоды наложились личные — распался его брак. В итоге Воронин нашел утешение в алкоголе. Он его и погубил. В последние годы своей жизни Воронин буквально предчувствовал, что его ждет трагический уход. Не зря он часто повторял своим друзьям: «Я, как Володя Высоцкий, умру рано, не намного его переживу».

Очевидцы утверждают, что в последние годы жизни вокруг Воронина постоянно крутились какие-то подозрительные личности. Вот и накануне трагедии в «Лужники», где он работал, заехали какие-то веселые кавказцы. Коллега Воронина Юрий Степаненко спросил его: «Валера, ты их знаешь хорошо?» Тот рассмеялся и ответил утвердительно. Они все вместе уехали на «Волге». А на следующий день, 9 мая 1984 года, в 8.15 утра Валерия Воронина нашли с разбитым черепом рядом с Варшавскими банями у проезжей части автодороги. Врачи предприняли все возможное, чтобы спасти его, но все их попытки были безрезультатны: 21 мая Воронин скончался. Степаненко честил себя за то, что не подумал запомнить номер той «Волги». Дело было закрыто из-за отсутствия улик и подозреваемых.

Популярного в 70-е годы певца Аркадия Звездина тоже погубил алкоголь. Практически всю свою сознательную жизнь он пил, в последние годы, что называется, пил не просыхая.

Рассказывает М. Шелег: «За год до смерти Аркадию Северному вшили ампулу, и он некоторое время не пил. В Москве, где он за ночные концерты заработал небольшую сумму, его обокрали. И похоже, обокрал кто-то из тех, кому он доверял. Это настолько потрясло Аркадия, что он решил покончить жизнь самоубийством — просто напиться, чтобы сработала вшитая ампула. Но ампула, по счастью, не сработала, Аркадий остался жив. Видно, это была советская ампула или над ним просто пошутили врачи. Это обстоятельство усугубило и без того тяжелое депрессивное состояние, в котором он находился. Аркадий ушел в запой длительный и последний. Он почти ничего не ел, исхудал и осунулся.

В последнее время он нашел приют на квартире обойщиков-шабашников… Эта компания зарабатывала тем, что обивала двери квартир дерматином, имела, как правило, много заказов и, соответственно, денег. Водка и вино на столе не переводились. И без того нетрезвая жизнь Аркадия превратилась в бесконечную пьянку. На работу его не брали, а только угощали водкой.

После очередного пьяного застолья Аркадий лег на продавленную тахту и уснул. Во сне, вероятно, ему стало плохо, он хрипел и кашлял. Собутыльники не обратили на это внимания, утром собрались и ушли на очередную халтуру. А когда вернулись, застали Аркадия в очень плохом состоянии — он лежал, разметавшись на грязном матрасе, хрипло стонал, один глаз вылез из глазницы…

Кинулись звонить в «Скорую помощь». Пока она приехала, пока врачи брезгливо осматривали пьяное бесчувственное тело, пока довезли до больницы, время уже было потеряно. Видимо, и в больнице не спешили приступить к операции, глядя на затрапезный вид поступившего пациента, очередного бомжа и пьяницы.

Так ночью с 11 на 12 апреля от кровоизлияния в мозг умер Аркадий Дмитриевич Звездин, он же Аркадий Северный, король блатной песни. Диагноз: гипертоническая болезнь с атеросклерозом и тяжелая форма дистрофии.

В 1990 году из жизни ушел киноактер Владимир Тихонов — сын звездной пары Вячеслав Тихонов — Нонна Мордюкова. На момент смерти Владимиру было 42 года. Его ранний уход из жизни был предопределен множеством обстоятельств, но главный из них — дружба с «зеленым змием». Ему было всего 10 лет, когда его звездные родители развелись. Поскольку в ту пору оба делали успешную карьеру в кино и много снимались, времени на единственного ребенка у них практически не оставалось. И парень был предоставлен самому себе. И это в самом трудном для подростка возрасте — 12–15 лет! Единственное, что делали родители — давали ему побольше денег на карманные расходы, чтобы он ни в чем не нуждался. А он эти деньги спускал на дружков: сначала они пили вино, потом перешли на водку, а затем очередь дошла и до наркотиков. Как итог — в 1966 году, когда Мордюкова вернулась со съемок фильма «Комиссар», она нашла своего сына в больнице. Это было его первое попадание туда после употребления наркотиков. Несмотря на все старания матери защитить сына от пагубного влияния друзей, сделать это так и не удалось: Тихонов скатывался в пропасть все дальше и дальше. На экране он выглядел сильным и красивым молодым человеком, игравшим только положительных героев. А в жизни все оказалось иначе. Его не могли остановить даже любимые женщины и рождение детей: у него было два сына от двух Наташ — Варлей и Егоровой-Тихоновой. С последней он прожил дольше всех — 18 лет.

В то роковое лето 90-го Наталья уехала на гастроли в Ленинград (она танцевала в Московском балете), а Тихонов остался в Москве. И первое, что сделал, — нашел наркотики. И в тот же день умер от передозировки. В день его смерти, это было воскресенье, Наталье приснился тревожный сон. Якобы муж сидит на кухне и плачет навзрыд. Она проснулась в холодном поту, словно ее кто-то толкнул в плечо. За окном — низкое свинцовое небо и льет проливной дождь, будто сама природа по кому-то плачет. На следующий день Наталья вернулась в Москву, и актер Виктор Косых сообщил ей страшную новость: умер Володя. Она была в шоке. Ей казалось, что это кошмарный сон. Ведь в последнее время Володя держал себя в руках, поглощенный обменом (он разменивал с матерью трехкомнатную квартиру в «высотке» на Котельнической набережной).

У Тихонова к сорока годам было два инсульта. Врачи предупредили его, что третий он не переживет. Но он их предостережениям не внял. Накануне своей смерти, в пятницу, он получил зарплату в Театре-студии киноактера и купил «колеса». Когда вечером ему позвонила приятельница, он сказал: «Не мешай, я проворачиваю котлеты». На слэнге наркоманов это означало, что он уже «с дозой». Когда в понедельник утром к нему зашел приятель, он нашел дверь квартиры открытой. Сам Тихонов бездыханный лежал на полу, а на столе стояла початая бутылка водки и лежала россыпь таблеток. Врачи поставили диагноз: ишемическая болезнь сердца.

В ноябре 1999-го скончался известный легкоатлет (прыжки в высоту) Владимир Ященко. В конце 70-х Ященко знала вся страна: 18-летний спортсмен блестяще выступил на чемпионате Европы, преодолев планку на высоте 235 сантиметров. Однако триумф молодого спортсмена длился недолго — всего три года. Потом Ященко получил серьезную травму, которую вовремя не залечил, и результаты пошли хуже (выше двух метров он уже прыгать не мог). Талантливый спортсмен вынужден был уйти из большого спорта. Ему предлагали работу в Спорткомитете Запорожья, где он жил, но Ященко отказался. Сказал: мол, не могу бумажки перебирать. Его позвали в ДЮСШ тренером, но он и там долго не задержался. Не сложилась у Ященко и семейная жизнь. Роман с москвичкой, подающей надежды девочкой-прыгуньей, закончился вместе с карьерой. В результате всех этих катаклизмов бывший кумир стал спиваться. Так продолжалось много лет. В ноябре 1999 года наступил финал.

Рассказывает О. Мусафирова: «В январе 99-го Ященко исполнилось 40. В марте Госкомспорт России пригласил его в Москву — подкормить и на профилактическое лечение. Вернулся счастливый, всем показывал костюм фирмы «Адидас», который ему подарили как члену сборной СССР и экс-рекордсмену.

…Я побеседовала в Запорожье со множеством людей, хорошо знавших Владимира Ященко и любивших его. Со мной говорили очень откровенно. А потом просили: «Это не для печати… Про пьянство, про цирроз печени… Такие, как Володя, рождаются раз в сто лет. Вот что надо помнить!» Только один немолодой и честный человек, бывший спортсмен, чьей фамилии я называть не стану, признался: «Мы виноваты. Мы сами ему сперва предлагали: «Выпей, легче станет!» Чтоб не думал больше о высоте и постепенно становился обычным, как все… Никто из нас не спился. А он — разбился о землю».

Место на кладбище Володе досталось очень хорошее — на Аллее славы, там, где хоронят самых уважаемых в Запорожье граждан. Расходы по организации печального мероприятия взял на себя спортклуб завода «Трансформатор».

Когда покойного привезли из больницы, оказалось, его не во что обрядить. Нет даже костюма. В последние годы Володю, когда он появлялся на людях, видели в одном и том же: потрепанный турецкий свитерок и куртка-болонья еще времен СССР… Народу на прощание собралось немерено. И потеплело, будто и не декабрь…»

В 2000 году трагически завершилась жизнь популярного киноактера Александра Соловьева. Он стал широко известен после главных ролей в фильмах «Адам женится на Еве» (1980) и «Зеленый фургон» (1983). Однако после череды запоминающихся ролей в ряде других картин 80-х Соловьев из поля зрения поклонников внезапно пропал. Виной всему был алкоголь, к которому актер пристрастился еще на заре своей киношной карьеры. И хотя Соловьев делал несколько попыток «завязать», однако окончательно победить болезнь ему так и не удалось.

В августе 1997 года Соловьев проходил курс лечения у известного целителя Довженко. Там же тогда лечилась от той же болезни известная актриса Ирина Печерникова, с которой у Соловьева еще в 91-м был мимолетный роман. У Довженко их отношения возобновились, и в Москву они вернулись близкими людьми. С тех пор стали жить вместе. Но длилась их семейная жизнь недолго — до декабря 1999 года.

В том месяце Печерникова уехала в Калугу, а Соловьев остался в Москве. Ирина должна была приехать 24-го, чтобы вместе с мужем отправиться на премьеру в театр. Но приехать в срок не смогла. А когда на следующий день вернулась домой, мужа там не оказалось. Она обзвонила всех друзей и узнала, что в последний раз они видели Александра на банкете после спектакля. О том, что происходило на том банкете, вспоминает Е. Левина:

«25 декабря, накануне Нового года, я была в театре «Русский дом», где в тот день играли премьерный спектакль. Не знаю, случайно ли забрел туда Александр Соловьев, но только он едва стоял на ногах. Его штормило и раскачивало так, что он чуть не рухнул прямо в фойе. Кто-то Сашу приобнял и отвел в партер. Когда в момент кульминации действа Саша встал и нетвердой походкой покинул зал, публика с облегчением вздохнула: мало ли, что у пьяного на уме, а то еще провалит спектакль. Обошлось. Пьесу отыграли до конца, а когда устроили банкет, Саша вернулся. Бледный, с горящими глазами, агрессивный и злой, он рванул на сцену со словами: «Я долго молчал, а теперь все скажу», ухватился за микрофон. Запахло скандалом. Кто-то сказал: «Уйди, старик, не порть нам праздник».

И Саша ушел. Или его вывели из театра. Не знаю. Это потом выяснилось, что Саша испортил себе не только праздник, он провалил всю свою жизнь…»

С банкета Соловьев отправился домой. Однако не дошел до него каких-нибудь несколько сот метров. Что с ним случилось по дороге, так и осталось неизвестным, поэтому стоит рассказать только то, что известно.

Спустя примерно час после завершения банкета в 68-е отделение милиции, что на Мясницкой (в трех минутах ходьбы от соловьевского дома), заглянул прохожий: «У вас за углом мужчина лежит. Прилично одет. Поскользнулся, упал на бетонную клумбу, похоже, разбил голову». Командир роты Александр Боков с напарником Вячеславом Даниловым вышли проверить. И действительно обнаружили за углом мужчину, лежавшего на земле. Стали его поднимать, но тот внезапно попросил: «Оставьте меня, мне больно».

Милиционеры вызвали «Скорую», а пока она ехала, Данилов вдруг вспомнил: «Этот мужик на одного актера похож. Вот только фамилию не вспомню». Поскольку документов при пострадавшем не было, в журнале регистраций его записали как «неизвестного мужчину среднего роста, на вид лет сорока, похож на артиста. Голова травмирована». Спустя 15 минут «Скорая» увезла незнакомца, которым был Александр Соловьев, в реанимацию Склифа. Там на него завели номерную карточку — № 22043, поскольку личность его продолжала оставаться неизвестной.

Тем временем Печерникова продолжала находиться в неведении относительно того, где находится ее муж. Искать она его не пыталась несколько дней, так как думала, что он уехал куда-то на заработки (такое иногда случалось с Соловьевым, который не выносил одиночества). Однако 6 января 2000 года терпение актрисы лопнуло, и она отправилась на поиски супруга. И первым делом заехала в Склиф. Но среди больных Соловьева не оказалось. Тогда Печерникова попросила проводить ее в морг. Но и там Соловьева не было. Печерникова вернулась домой, надеясь, что муж все-таки объявится.

Неизвестно, как долго еще продолжалось бы это ожидание, если бы 21 января тот самый командир роты Александр Боков не спросил у замначальника отделения Сергея Фирсова: «А что, о том артисте, которого мы подобрали, сведений из больницы до сих пор нет?» Фирсов ответил: тот актер скончался. Под впечатлением этого известия милиционеры стали вспоминать имя этого актера. Не вспомнили, зато на память пришел фильм, где он играл, — «Зеленый фургон». «Там же Харатьян еще играл», — осенило Фирсова. И они решили немедленно позвонить артисту. А у того в тот день как раз был день рождения, и он с гостями сидел за праздничным столом. Но все, что мог, он сделал. И главное — сообщил фамилию своего партнера по фильму: «Это Саша Соловьев, он Красавчика играл». «А вы бы не могли приехать сейчас в морг и опознать его?» — спросили Харатьяна. «Не могу, у меня гости, — последовал ответ. — Но я могу дать вам телефоны двух его жен: Людмилы Гниловой и Ирины Печерниковой».

Милиционеры дозвонились до последней. Она приехала в морг и опознала своего супруга. По ее словам: «Я искала его везде: по всем больницам, моргам. Обзвонила, наверное, тысячу людей. И наконец нашла. В морге. Милиционер один честный оказался. 21 января позвонил и сказал: «Знаете, у нас был человек, похожий на вашего мужа. Мы его отправили в Склиф». Мне рассказали, что, когда он возвращался, поскользнулся, упал и разбил себе лоб. Милиционеры нашли его лежащим на снегу. А Саша и милиция — это разговор особый. Он их ненавидел… В морге я была еще 6-го. Осмотрела всех, кто прибыл туда без документов. Не нашла его и мысленно перекрестилась. А оказалось, они его там просто спрятали. Саши не стало 1 января. Врач, который делал операцию, оказался родственником Жени Жарикова. Он мне сказал, что Саша умер от травмы шейных позвонков. А это очень похоже на удар дубинкой…»

Рассказывает Е. Левина: «Саша с пугающей точностью повторил судьбу своего отца. Иван Николаевич Соловьев тоже умер при странных обстоятельствах и целый месяц, забытый, пролежал в своей квартире, пока соседи не отреагировали на запах. Первым в ту квартиру в Норильске вошел Саша и испытал шок. Он же потом сам мыл и сдирал обои, сжигал пол — так все было отравлено запахом тлена. В течение долгих лет Саша находился под впечатлением ужасной смерти отца, просыпался по ночам от собственного крика, боялся, что с ним случится что-то страшное… Как будто предчувствовал…»

В отличие от Александра Соловьева у Владимира Семенова была всего одна звездная роль. Всесоюзная слава пришла к нему в юном возрасте — ему было шесть лет, когда режиссер Евгений Карелов взял его на главную роль в свою картину «Нахаленок». Маленький Вова Семенов сыграл эту роль просто гениально. Именно благодаря его игре фильм стал настоящим кинохитом в СССР и за его пределами: «Нахаленка» закупили 78 стран мира. Фразы, произнесенные юным актером с экрана, навсегда ушли в народ. Помню, мы в детстве козыряли ими направо и налево: «Я с тобой водиться не буду — у тебя из ушей дюже воняет», «Ладно, ладно, дедуля, вот выпадут у тебя зубы — я тебе жевать не буду» и т. д.

Между тем именно «Нахаленок» косвенно способствовал ранней смерти Семенова. Став звездой и снявшись затем еще в девяти фильмах, Семенов наивно посчитал, что триумф будет длиться вечно. Он даже во ВГИК не стал поступать, думая, что и без «корочки» сумеет неплохо устроиться в этой жизни. Не получилось. Пьянки-гулянки вскоре отняли у него здоровье, поставили крест на его личной жизни (жена с ребенком от него ушли). К тридцати годам Семенов превратился в конченого пьяницу. В конце концов его разбил инсульт, парализовав левую половину тела. Он перенес три операции, трепанацию черепа. Последние несколько лет жизни Семенов прожил в Раменском. Несмотря на болезнь, продолжал пить. Что в итоге и стало причиной его смерти в феврале 2004 года. Вот что рассказал журналистам «Московского комсомольца» заместитель главы администрации Раменского по вопросам здравоохранения Валерий Торчинов: «Спасти Семенова было уже нельзя, я видел его во время врачебных обходов. У него начались необратимые нарушения в организме. Конечно, подорвал Владимир Иванович свое здоровье сильно — насколько я понимаю, 50 лет ему только следующим летом исполнилось бы, а выглядел он лет на десять старше. Может быть, для него было бы и лучше, если бы этой сверхпопулярности никогда не было…».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.