Общежитие
Общежитие
Народ в общежитие на Шпандау проживал разный. Со всех концов Советского Союза.
В основном молодые семейные пары, в районе тридцати – тридцати пяти лет.
Жизнь в общаге была бурная, почти все мужья были «лесники», а жёны сидели сутками дома и охуевали от безделья и тоски.
В таких случаях почти неизбежен адюльтер и супружеские измены.
Одна из молодых жён пользовалась успехом у чужих мужей. И большим успехом.
«Итак, она звалась Татьяна».
Дошло до того, что одного мужа жена заперла в комнате на ключ, чтобы не убежал на свидание к Татьяне.
Общага была всего двухэтажная и он, открыв окно, спрыгнул со второго этажа.
Неудачно, и сломал обе ноги. За это его немедленно прозвали Парашютист или Десантник.
Другие мужья и жёны решили не отставать от Десантника.
Молодая особа по имени Дашка очень любила потрахаться, пока её муж торговал в «лесах».
За это её прозвали Дашка-ебанашка.
Когда мужья возвращались с торговли, то нужно ещё было найти свою вторую половину.
Общага-то была не маленькая, человек на двести.
Малолетние детишки лет десяти-двенадцати от роду на этом неплохо зарабатывали.
За плату в несколько марок от них можно было получить подробную информацию.
В какой комнате сейчас чужая жена, с кем и даже, сколько палок успели ей поставить.
Вплоть до количества выпитого спиртного.
Так шустрые детишки делали свои маленькие деньги.
Некоторым это выходило боком.
Дашка была настолько ебанашка, что привела чужого мужа прямо к себе в комнату.
Когда вернулся законный супруг и ключом открыл дверь, то она без тени сомнения заявила:
– Голый чел в постели?
– Да он даёт мне уроки немецкого языка по теме «Анатомия»!
Самое интересное, что муж поверил. Всё общежитие было шокировано такой беспрецедентной ложью.
На общей кухне женщины шушукались, хотя и сами были не без греха.
Бурный роман с Алисой только набирал силу, поэтому весь этот разврат был мне не очень интересен.
Все новости узнавал от соседа по комнате – Владимира Семёновича Гетмана.
Гетману было чуть за семьдесят, но, несмотря на огромную разницу в возрасте, мы с ним сдружились.
«Общак» хранился у меня, потому что Владимир Семёнович был почти всегда дома.
А жена Степана не любила долго сидеть в общаге и часто ходила по магазинам.
Перебинтованными пальцами я не мог считать купюры и доверял этот важный процесс Гетману.
Разложив на газетке скомканные марки, он по-банковски складывал их в пачки и перетягивал резинками.
Затем всё это торпедировалось в «котлеты», для новых ковровых закупок «шмидео», «шняги» и «муб».
В соседней комнате жила симпатичная особа Ольга.
Когда я приезжал с торговли, она частенько заходила в гости.
Покурить, выпить и пожрать.
Ольга очень любила халяву. Ну, очень. Несмотря на то, что жила с немцем и проблем с деньгами не испытывала.
Меня неделями не бывало в общаге, а когда она заходила в гости, то слышала от Владимира Семёновича:
– Андрея нет, выпить нет, сигарет нет, и кушать тоже нет!
Ольга фыркала и обиженно уходила. А Гетман учил меня жизни и давал очень ценные, и как оказалось правильные, советы:
– Жену надо искать среди знакомых женщин, их подруг или сестёр.
Нашим любимым блюдом была жареная картошка с луком, которую готовил лично Гетман. Этот важный процесс он никому не доверял, даже мне.
Под это дело, выпив по паре рюмок водки, он продолжал:
– Смотри, там ты точно найдёшь себе жену.
И прав оказался, прав на все сто процентов.
Алиса познакомила меня со своей подругой, а к той как раз в это время приехала родная сестра с Украины.
По приглашению, погостить на пару недель.
Так я встретил свою любовь. Это моя жена Люба. Моя Любовь.
Гетман мог одной фразой убить наповал, настолько тонким чувством юмора обладал.
Одна молодая жена всегда курила тонкие и длинные сигаретки Очень часто выходила под лестницу общежития, где была курилка, и важно дымила – выпуская тонкую струйку дыма под потолок.
Сигаретка элегантно лежала между пальцев и чуть дрожала.
У неё были кругленькие и пухлые щёчки, всё время чуть надутые, как у хомячка.
За глаза все называли её Хомка.
Муж не торговал в армии, и они мечтали уехать в Канаду – в Германии им не нравилось.
Когда Гетман узнал про это, то многозначительно сказал:
– Хомка ещё в Канаде сигаретку не курила!
Это мгновенно разнеслось по общежитию, женщины смеялись и многозначительно переглядывались на кухне.
Мимо ковылял Десантник на костылях, Татьяна подмигнула ему своим блядским взглядом.
Парашютист посмотрел на свои загипсованные ноги и тяжело вздохнул.
Все бабёнки дружно засмеялись:
– Кому война, а кому мать родна.
А вот подруга Хомки, которую звали Стелла Замахала, могла дать прикурить многим современным светским львицам.
По жизни Стеллу всё замахало.
Всё – кроме денег.
Муж замахал, Германия замахала, общежитие замахало, дети замахали, соседи замахали.
Настоящую её фамилию никто и не вспоминал. Так она и осталась в народной памяти, как Стелла Замахала.
Её же саму, и не только её, регулярно «махал» Изя по прозвищу «Сперматозавр».
Изя был немереный детина, лет под сорок, и жил в Германии более двадцати лет.
Денег имел достаточно, чтобы купить Замахале и ей подобным сумку «Гуччи» за тысячу марок или шикарное платье от «Версаче».
Многочисленные так называемые жёны из молодых семей, отвечали Изе взаимностью, а он банально их ёб, как сидоровых коз.
Воистину – «Сперматозавр». Мужья ничего не могли дать этим молодым особам, а он мог и давал.
Так рушились молодые семьи в эмиграции.
«Где тонко, там и рвется».
Аксиома.
Но нам со Стецько от этого была польза, как не странно. Один из магазинов, где можно было взять товар для гарнизонов, «держала» жена Изи.
Она была старше его лет на десять и безумно ревновала мужа.
Степан бессовестно подбивал меня на коитус с Риммой, в интересах совместного бизнеса и получения льготных цен.
У Риммы были «бомбовые» и недорогие кроссовки, как раз для «китайских» полков.
Но я мужественно держался, Римма была похожа на породистую кобылу, и я где-то даже понимал «Сперматозавра».
Римма пыталась всяческими путями выдавить из нас информацию:
– Кого конкретно ебёт Изя?
Но не могли же мы ей сказать:
– Он перепробовал почти всех.
Делал умный вид, и схватив Римму за необъёмную жопу, по капле выдавливал ей истории про неверных жён.
С каждой каплей информации она чуть-чуть снижала цены на кроссовки.
А Изю «Сперматозавра» через несколько лет взорвали в Днепропетровске.
Он поехал туда делать бизнес и вложил большие деньги.
В один прекрасный день «Жигули» вместе с ним взлетели на воздух.
Не удивлюсь, если Стеллу это тоже замахало.
Такие были времена.
Но и в общаге были свои герои. Кирилл Маманов прибыл из Баку.
Всех, кого не успевал попробовать Изя или Парашютист, он прибирал к рукам.
Маманов был на постоянной «мурке» и всё время гнул пальцы веером. А в то время это было очень модно и барышни слушали его, как завороженные.
Из десяти слов Кирилл врал одиннадцать, но делал это настолько убедительно, что число его «побед» росло, как на дрожжах.
Однажды Маманов обкурился «дури» до такой степени, что уснул у Замахалы прямо в постели.
И она не могла его никак разбудить, как не старалась. Убежала в другую комнату, к подруге.
Когда вернулся муж, то обнаружил обкуренного в умат Маманова.
Скандал был грандиозный, он бегал за Стеллой с ножом.
Насилу его утихомирили.
Иногда мы брали Кирилла на торговлю.
Едем по бескрайним полям германщины. Небо высокое и чистое, облака в форме причудливых игрушек словно подмигивают нам своими большими и молочными глазами.
Воинская часть очень далеко в лесу, поэтому надо проезжать мимо полей и пашен.
Высоко-высоко в небе наматывает круги сокол. И как будто следит за нашим автобусом.
Маманов многозначительно поднял палец вверх и, глядя на сокола, сказал:
– Полюет!
Сокол тоже хотел жрать, очевидно мышку-полёвку.
В одном из дальних гарнизонов частенько ночевали у одного молоденького лейтенанта.
Он был тоже из Баку и Маманов ему безбожно врал про возможные и даже невозможные виды бизнеса.
Рассказывал и про широкие перспективы послеармейского сотрудничества.
Лейтенант и его жена слушали Маманова, открыв рот.
Но Кирилл очень часто обкуривался «дури» на торговле до потери пульса.
Он обладал удивительным чутьём и находил своих земляков с «травой», где угодно.
После таких выкрутасов мы со Стецько перестали брать его в «лес».
А лейтенант ещё долго спрашивал.
– Где же Кирилл Маманов?
– Почему больше не торгует с вами?
В конце концов Степану это категорически надоело, и он сказал лейтенанту:
– У Маманова оказался дядя в Нью-Йорке и он уехал жить к нему.
– И теперь Маманов открыл свой собственный кинотеатр на Брайтон Бич.
Молодой лейтенант поднял палец вверх, точь-в-точь как Маманов, и сказал:
– Голова!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.