Гениальный Валерий. (Валерий Харламов) Двукратный чемпион зимних Олимпийских игр (1972, Саппоро; 1976, Инсбрук)

Гениальный Валерий. (Валерий Харламов) Двукратный чемпион зимних Олимпийских игр (1972, Саппоро; 1976, Инсбрук)

Валерий Харламов родился в Москве в рабочей семье. Его отец — Борис Сергеевич — работал слесарем-испытателем на заводе «Коммунар», мать — Арибе Орбат Хермане, или Бегонита, испанка по национальности, приехавшая в 12-летнем возрасте в СССР в 1937 году, трудилась на том же заводе. Вскоре после рождения Валерия в семье Харламовых появится еще один ребенок — дочка Татьяна.

По иронии судьбы, будущий кудесник шайбы родился на старый Новый год — в ночь с 13 на 14 января 1948 года. В тот день супруги Харламовы должны были остаться дома, но Бегонита уговорила-таки мужа отправиться в клуб «Коммунар», чтобы отметить праздник. Именно там в разгар веселья у молодой роженицы и начались схватки. «Скорая» примчалась спустя несколько минут, Бегониту быстро доставили в роддом, но вот до палаты просто не успели довезти. Поэтому будущий хоккеист по сути родился в больничном коридоре, а вовсе не в салоне «Скорой», как будет потом гласить легенда.

Счастливый отец, оставив жену в роддоме, с узелком в руках, где была ее одежда, отправился пешком в общежитие, где проживал с молодой супругой (метро к тому времени уже не работало). На одной из улиц одинокого путника с подозрительным узелком заметил милицейский патруль. Его попросили пройти в отделение, с чем он с радостью согласился: мороз был жуткий, а топать до дома было уже невмоготу. В отделении Борис Сергеевич отогрелся и угостил милиционеров махоркой.

«Сын у меня сегодня родился, — сообщил он своим собеседникам в очередной раз. — Назвали Валерием, в честь Чкалова».

Будущий кумир миллионов родился очень слабым. Весил меньше трех килограммов, да и откуда было ждать богатыря при тогдашнем-то карточном питании. Жили его родители в ту пору весьма стесненно: в четвертушке большой комнаты в заводском общежитии, отгороженной от других семей фанерной перегородкой.

В возрасте пяти лет Харламов впервые встал на коньки и вместе с отцом вышел на каток. Отец в ту пору играл в заводской команде в хоккей с мячом и частенько брал с собой на игры и сына. А поскольку на стадионе было холодно, Борис Сергеевич, чтобы сын не мерз, начал ставить его на коньки. Так они вместе и катались: отец на ледовой арене, а его сын за кромкой поля. С этого, собственно, все и началось.

Валерий Харламов вспоминал: «Жили мы в деревянном доме, потому я все время был на улице, катался на заснеженных дорогах, отшлифованных проезжими машинами до состояния льда. Поначалу освоил «снегоуборочки», потом «гаги». Как только в нашем дворе появилась хоккейная коробка, я начал играть со старшими ребятами. Они охотно брали меня в свои команды, потому что я катался лучше других маленьких мальчишек…»

В начале 50-х по всей стране стали появляться дворовые хоккейные «коробки», поскольку хоккей с шайбой к тому времени уже прочно встал на ноги и по популярности не уступал футболу. Многие тогдашние мальчишки мечтали быть похожими на Всеволода Боброва или Ивана Трегубова. Мечтал об этом и Валера. Однако на пути к этой заветной мечте внезапно встало препятствие — проблема со здоровьем.

В начале 1956 года Харламов перенес ангину в тяжелой форме: он больше месяца пролежал в больнице, три месяца лечился в санатории. Болезнь дала осложнения на другие органы: врачи обнаружили у него порок сердца и практически поставили крест на любой активности ребенка. С этого момента Валере запретили посещать уроки физкультуры в школе, бегать во дворе, поднимать тяжести, плавать и даже посещать пионерский лагерь. В противном случае, говорили врачи, мальчик может умереть.

В том же 1956-м Валерий и Татьяна вместе со своей матерью уехали жить в Испанию, в Бильбао, но спустя год вернулись на родину. А спустя пять лет началась хоккейная карьера Валерия. Летом 1962 года на Ленинградском проспекте открылся летний каток, и Борис Сергеевич, вопреки запретам врачей, повел сына туда записываться в хоккейную секцию ЦСКА. В том году принимали мальчишек 1949 года, однако Валерий, с его маленьким ростом, выглядел столь юным, что ему не составило особого труда ввести второго тренера ЦСКА Бориса Павловича Кулагина в заблуждение относительно своего возраста. Харламов тогда оказался единственным из нескольких десятков пацанов, кого приняли в секцию. А когда обман все-таки вскрылся, Валерий успел уже настолько понравиться тренеру, что об отчислении его из секции не могло быть и речи.

Правда, сам он долгое время боялся, что вскроется его медицинский диагноз. Но и там произошло чудо — болезнь исчезла. Когда лечащий педиатр, наблюдавший Валерия, провел новые обследования, он был поражен результатом. И честно сказал об этом родителям Валерия: «Это прямо живая иллюстрация к теме о благотворном влиянии регулярных занятий физкультурой на здоровье подростка. Буду писать об этом».

Весной 1967 года на юниорском чемпионате СССР в Минске Харламов показал себя во всей красе, и сразу после возвращения в Москву тренер ЦСКА Виталий Ерфилов объявил ему, что его берут во взрослую команду мастеров ЦСКА. И уже летом Харламов отправился на сборы в Кудепсту.

Официальный дебют Харламова в составе взрослого ЦСКА состоялся 22 октября 1967 года в Новосибирске, когда его выпустили на лед в игре против «Сибири». Армейцы тогда накидали сибирякам 9 безответных шайб, однако на долю дебютанта Харламова не досталось ни одной. То ли он переволновался, то ли еще что-то. Однако Тарасову его игра не понравилась. Он посчитал, что Харламов еще не слишком физически готов к играм за взрослую команду, поэтому в ноябре его отправили «набираться сил» во вторую лигу, в армейскую команду Свердловского военного округа чебаркульскую «Звезду». И там произошло чудо — перворазрядник Харламов «поставил на уши» весь Чебаркуль.

Отыграв почти весь сезон, Харламов в 40 играх за «Звезду» забросил 34 шайбы. Потрясающий результат! Тренер команды майор Владимир Альфер тут же сообщил об успехах молодого «варяга» из Москвы Кулагину. Тот сначала, видимо, не поверил. Однако весной 1968 года в Калинине Кулагин сам увидел Харламова в деле и понял, что место его в основном составе ЦСКА. Единственное, что смущало, — как отнесется к этому предложению суровый Тарасов.

Говорят, что тот разговор двух тренеров по поводу дальнейшей судьбы талантливого хоккеиста был долгим и тяжелым. Тарасов продолжал сомневаться в возможностях Харламова, считал его взлет в «Звезде» случайным. Но Кулагин продолжал настаивать на переводе 19-летнего хоккеиста в Москву. И сумел-таки убедить в этом Тарасова. Так весной 1968-го Харламов был возвращен в Москву, в ЦСКА.

На момент возвращения Харламова в столицу первенство страны уже подходило к концу. Однако под самую его завязку Валерий сумел-таки выйти на лед, причем в тройке, которая очень скоро станет легендарной — Борис Михайлов (1944; правый крайний нападающий) — Владимир Петров (1947; центрфорвард) — Валерий Харламов (1948; левый крайний нападающий). Дебют этого трио случился в игре против горьковского «Торпедо». А буквально на финише чемпионата Харламов забил свою первую шайбу в составе трио — в игре со столичными «Крыльями Советов». ЦСКА в том году стал чемпионом.

Во второй половине 1968 года харламовскую тройку включили в состав второй сборной СССР, где она проявила себя самым лучшим образом. Да и в ЦСКА она с каждым днем продолжала набирать форму. В итоге уже в следующем чемпионате СССР эта тройка стала одной из самых результативных.

В декабре 1968 года молодую армейскую тройку включили во вторую сборную СССР, которая заменила команду ЧССР на 3-м розыгрыше турнира на приз газеты «Известия». На том розыгрыше тройка Михайлов — Петров — Харламов забила 9 шайб, 2 из которых (плюс четыре голевые передачи) были на счету Валерия Харламова.

В январе 1969 года тройку Михайлов — Петров — Харламов перевели из второй сборной в первую. Официальную обкатку тройка прошла в январе во время турне сборной СССР по Канаде. В этих играх Валерий Харламов забил в общей сложности 8 шайб.

В середине марта 1969 года начался очередной чемпионат мира по хоккею, который проходил в Стокгольме. Для Валерия Харламова и его партнеров по тройке это была первая серьезная обкатка в составе национальной сборной (до этого все их обкатки носили разряд товарищеских). Именно тогда в сборной СССР началась смена поколений — весьма серьезный процесс. На смену выдающимся спортсменам, которые принесли многочисленные победы нашей сборной на всех международных соревнованиях на протяжении всех 60-х, должны были прийти не менее выдающиеся спортсмены. Кое у кого было опасение, что талант молодых сменщиков будет не столь ярким, как у их предшественников. Но эти опасения, как показало уже ближайшее будущее, не оправдались. Пришла молодежь, которая ни в чем не уступала «старикам», а в чем-то их даже и превосходила. И среди этих выдающихся сменщиков были и хоккеисты из харламовской тройки. Впрочем, там и остальная молодежь была такого же первосортного «помола». Столь масштабного вливания новичков в национальную сборную еще не бывало. До этого в сборную приглашали двух-трех новичков, максимум пять, как это было на Олимпийских играх в Гренобле в 1968 году. Сезон 1969 года перекрыл все эти показатели.

В первом же матче, где наши обыграли сборную США с разгромным счетом 17:2, харламовская тройка забила 2 шайбы, однако на долю Харламова не выпало ни одной. И только во второй игре, со сборной Швеции, Харламов наконец «распечатал» ворота соперников — забил 1 шайбу. С этого матча Харламов поймал кураж и стал забивать практически в каждом матче.

Игры с хоккеистами из ЧССР вообще складывались у нашей сборной самым драматическим образом. Не стали исключением и две игры против них на ЧМ-69. Более того, эти игры по накалу превзошли все предыдущие, поскольку проходили на фоне уже упоминавшихся событий августа 1968 года. Отметим, что чемпионат мира и Европы в 1969 году должен был проходить не где-нибудь, а в столице ЧССР городе Праге. Однако советская сторона, понимая, каким взрывоопасным для нашей сборной может сложиться этот турнир, который должен был состояться спустя всего-то семь месяцев после августовских событий 1968 года, убедила ИИХФ перенести турнир в другое место. И тогда провести ЧМиЕ согласилась Швеция. Однако накал противостояния между сборными СССР и ЧССР от этого отнюдь не снизился, а только усилился. Спортсмены из Чехословакии буквально горели желанием отомстить «оккупантам» хотя бы на льду.

На том турнире эти сборные сыграли между собой две игры. И в обеих верх одержали хоккеисты ЧССР, которые всерьез полагали, что это главные матчи в их спортивной биографии. Они могли проиграть любые другие игры того первенства, но поражения от советских хоккеистов родина бы им не простила. Ведь в Стокгольм сборную ЧССР провожали тысячи болельщиков, которые скандировали: «Они нам танки, мы им — бранки (шайбы)!»

После второй победы сборной ЧССР над советской дружиной на чемпионате мира 69 практически никто в ЧССР уже не сомневался, что их сборной по силам выиграть золото турнира. Ведь главный соперник был повержен дважды. Но в ситуацию внезапно вмешались… шведы. Хоккеисты «Тре крунур», хотя и не испытывали больших симпатий к советской сборной, сами мечтали выиграть золото, поскольку принимали чемпионат у себя дома. А сборная ЧССР надеялась «скатать с ними последнюю игру вничью (первую шведы выиграли 2:0) и забрать себе золото. Но хозяева чемпионата совершили немыслимое: на последних минутах матча при счете 0:0 умудрились «пробить» непробиваемого Дзуриллу. В итоге шведы обеспечили себе 2-е место, а золото чемпионата досталось сборной СССР, которая победила тех же шведов дважды. Таким образом, зря игроки из Чехословакии лобызали лед Дворца спорта «Юханнесхоф» — им досталась всего лишь бронза. Но на родине их все равно встречали как настоящих героев тысячи болельщиков. И все потому, что игроки сборной ЧССР дважды обыграли советских «оккупантов». Не случайно в руках у встречающих были плакаты, где вместо надписей были зафиксированы два победных счета: 2:0 и 4:3.

Отметим, что на том чемпионате мира Харламов вошел в число самых результативных игроков, набрав 13 очков (6 голов и 7 голевых передач).

Когда в середине сентября 1969 года начался очередной чемпионат СССР, Харламов вступал в него в прекрасном настроении. Он уже утвердился в основном составе команды, вместе со своими партнерами по тройке заслужив звание самого талантливого молодого хоккеиста чемпионата.

А в декабре харламовская тройка в составе сборной СССР приняла участие в очередном розыгрыше Приза газеты «Известия». Наши хоккеисты выступили там блестяще: заняли первое место, выиграв четыре матча и один сведя вничью. Харламовская тройка на турнире сыграла в четырех играх и забила 8 шайб.

Сразу после «Известий» наша сборная отправилась в традиционное новогоднее турне по Канаде, где провела пять товарищеских игр с любительскими командами. На этот раз успех сопутствовал хозяевам, которые одержали победу в трех матчах, а наши только в двух. Харламовская тройка забила 8 шайб.

В марте 1970 года состоялся чемпионат мира, причем опять в Стокгольме. Почему снова там? По первоначальному плану турнир должен был проходить в Москве. Но советские власти от этой чести отказались: побоялись испортить юбилей В. И. Ленина (он выпадал аккурат на дни проведения чемпионата) не столько проигрышем своей сборной (в нее власти как раз верили), сколько скандальными выходками со стороны игроков сборной ЧССР. В итоге турнир вновь согласилась приютить у себя Швеция.

На этот раз советские хоккеисты приехали в Швецию с твердой решимостью не ждать помощи от посторонних и завоевать победу. И особенно большие надежды советские болельщики и хоккейные специалисты возлагали на харламовскую тройку, которая стала лучшей и самой результативной на внутреннем чемпионате. Все были уверены, что этот успех будет продолжен и на мировом первенстве. Но вышло иначе, хотя общий итог для нашей сборной был блестящим: из десяти матчей наши ребята выиграли девять и один проиграли (шведам). Наши хоккеисты забили 68 шайб и всего 11 пропустили. На долю харламовской тройки пришлось 19 шайб: Михайлов — 7, Харламов — 7, Петров — 5. Однако, в отличие от предыдущего чемпионата, в число самых результативных игроков по системе «гол + пас» ни один из игроков харламовской тройки не вошел. Почему? Вот что скажет по этому поводу сам Харламов:

«В нас верили. От нас многого ждали. Слишком многого. И мы это понимали. Ах, как хорошо понимали! И потому боялись…

Ведь то, что прощают новичкам, нам уже не простят. А завоевать признание, как известно, легче, чем потом удержать его.

Только не подумайте, что я оправдываюсь. Просто ищу объяснения не самой лучшей игре тройки. Ведь лишь решающие матчи чемпионата, так сказать, финал турнира 1970-го мы сыграли как следует.

Тренеры на каком-то отрезке чемпионата здорово ругали нас. Петрова даже снимали с игры. Укоряли тройку за себялюбие, за отсутствие паса. Мы все понимали. Понимали, когда корят нас «по делу», когда «для педагогики». Старались. Пот катил ручьями. И в игре, и на тренировках.

Каждый матч мы играли на пределе своих возможностей. Все как будто было при нас, а игра не шла.

Пропал задор. Видимо, настал спад спортивной формы, через который проходит каждое звено, каждая команда. И этот наш спад пришелся на дни мирового чемпионата. И вызван он был или ускорен нашим чрезмерным волнением…»

Когда в сентябре 1970 года начался очередной чемпионат СССР, харламовская тройка вновь была в ударе. И практически в каждом матче забивала по несколько шайб — особенно усердствовали в этом Харламов и Михайлов. Правда, на традиционном Призе «Известий» в декабре харламовская тройка выступила скромно.

После Приза «Известий», как и раньше, должно было последовать турне сборной СССР по Канаде, но в 70-м эта поездка не случилась из-за отказа канадцев (они решили уйти в изоляцию). Тогда наши ребята отправились играть товарищеские игры в Чехословакию и Финляндию. Там было сыграно по два матча со сборными этих стран, в которых советские хоккеисты одержали три победы и потерпели одно поражение.

В марте 1971 года состоялся очередной чемпионат мира. На этот раз он проходил в Берне и Женеве. Буквально накануне его открытия сборная СССР в рамках подготовительного сбора провела в Швеции и Финляндии четыре товарищеские встречи со сборными этих стран. В трех играх наши ребята победили и одну игру проиграли. Харламовская тройка в этих матчах выступила весьма результативно, забив 11 шайб. На том чемпионате наша сборная сумела выполнить только одну задачу — завоевала мировое золото. А вот европейское золото досталось сборной ЧССР.

Харламовская тройка в Швейцарии отметилась 20 забитыми шайбами. Харламов сделал своим партнерам целых 12 голевых передач, что в итоге вывело его на 2-е место в споре лучших бомбардиров турнира. Все это было не случайно, учитывая то, что именно Харламов тогда был мозговым центром тройки, главным конструктором атак тройки. Как писал его партнер по ЦСКА Фирсов:

«Больше всего в молодом хоккеисте меня привлекает его отношение к тренировкам, его поразительное трудолюбие. Казалось бы, вытянул человек «счастливый» билет, достался ему громаднейший талант, все дается легко, можно вроде бы сделать себе какое-то послабление, но нет! Харламов принадлежит к той категории мастеров, что и Викулов, — их не приходится призывать тренироваться…»

Однако столь высокая скорострельность этого звена не остановила тогда Тарасова от мысли… разрушить это звено, изъяв из него Харламова. Тренер пришел к выводу, что Харламов (а именно он в этом звене был его любимчиком) не имеет возможности показать весь свой выдающийся потенциал, который он мог бы продемонстрировать, играй он с другими партнерами. И в голове у Тарасова созрела идея создать суперпятерку ЦСКА и сборной, в которую бы вошли нападающие Анатолий Фирсов, Валерий Харламов и Владимир Викулов, а также двое защитников в лице Александра Рагулина и Геннадия Цыганкова. Пятерка создавалась с дальним прицелом: во-первых, чтобы выиграть Олимпиаду, во-вторых, чтобы дать бой канадским профессионалам, игры с которыми (и Тарасов об этом догадывался) были уже не за горами.

Обкатка нового звена пришлась аккурат на Приз «Известий», игры которого проходили в Москве во второй половине декабря 1971 года. Именно там Харламов играл в тройке с Фирсовым и Викуловым, а к Михайлову и Петрову поставили Юрия Блинова.

Как пишет Акопян: «Пятерка получилась на диво. Реактивные форварды в одиночку и с изобретательной поддержкой Фирсова кромсали оборону любого соперника. Хавбеки в зародыше душили большинство контрвыпадов оппонентов, а стоппер Рагулин, как монолитный утес, цементировал оборону…»

Оба новых звена блестяще себя показывали и в чемпионате СССР, который начался в октябре 1971 года и к началу Олимпиады перевалил за свой экватор. Впрочем, об этом мы поговорим чуть позже, а пока вернемся к Олимпийским играм в Саппоро, которые начались в самом начале февраля 1972 года.

Первый матч советская сборная играла в субботу, 5 февраля, против финнов. Эта встреча далась нашим хоккеистам в целом легко. Окончательный итог встречи — 9:3 в пользу сборной Советского Союза.

Судьба хоккейного олимпийского золота решалась в игре СССР — ЧССР 13 февраля. Матч, как и положено, складывался на редкость драматично. Поначалу хоккеистов из ЧССР здорово подвел их вратарь Владимир Дзурилла, который так разволновался, что уже в первом периоде допустил две досадные ошибки, после которых наши повели 2:0. А когда в начале 2-го периода он пропустил и третью шайбу, то многим показалось, что игра уже сделана. Однако спортсмены из Чехословакии с таким положением вещей не согласились и с удвоенной энергией бросились на штурм наших ворот. Вскоре им удалось размочить счет. Но незадолго до сирены Дзурилла пропустил четвертую шайбу.

В заключительной двадцатиминутке чехословацкие спортсмены бросились в последний штурм и сумели забросить в ворота Третьяка еще одну шайбу. Затем в течение нескольких минут они беспрерывно атаковали ворота советской сборной, пытаясь во что бы то ни стало сократить отставание до минимума. Если бы им это удалось, то в психологическом плане ситуация была бы на их стороне. Но это понимали и наши ребята. В итоге им удалось выдержать натиск соперника, а затем, забросив еще одну шайбу, установить окончательный итог игры — 5:2.

Набрав 9 очков, наши ребята стали олимпийскими чемпионами. Общий итог забитых шайб: 33:13. Из них на харламовскую тройку пришлось 16 шайб.

Между тем спустя два месяца после Олимпиады должен был пройти очередной чемпионат мира и Европы. На этот раз он должен был проходить в столице Чехословакии городе Праге, что внесло существенные коррективы в существование тарасовской суперпятерки — она была распущена, поскольку со своих постов в сборной ушли Тарасов и Чернышев, а новыми наставниками стали Всеволод Бобров и Николай Пучков. Учитывая давнюю неприязнь Боброва к Тарасову (и наоборот), можно было легко предположить, что с засильем «армейского диктата» в новой сборной если и не будет покончено, то он, во всяком случае, будет существенно поприжат. Поэтому первое, что сделал Бобров, — открепил от сборной Анатолия Фирсова (по другой версии, сам игрок отказался ехать на ЧМ в знак протеста против отставки Тарасова). И на предчемпионатские игры (они проходили в ФРГ, Швеции и Финляндии) в марте 1972 года советская сборная отправилась без этого выдающегося форварда. Вместо него играть в одном звене с Харламовым и Викуловым был поставлен Александр Мальцев. Замечательный игрок, но не армеец, а динамовец. Поэтому многие специалисты сомневались в том, что он сможет стать полноценной заменой Фирсову. А что получилось на деле?

В том турне сборная СССР сыграла семь матчей и все выиграла.

На ЧМиЕ наша сборная провела десять матчей, из которых семь выиграла, один проиграла и два свела к ничьей.

Наша сборная забила 78 шайб и 17 пропустила. На харламовскую тройку выпало 30 шайб. Короче, на том чемпионате харламовская тройка в нашей сборной оказалась сильнейшей. Хотя сам Харламов был весьма критичен относительно игры их звена. Вот его слова:

«Саша Мальцев намного моложе Анатолия Фирсова, в его игре было больше страсти, азарта, но у него в ту пору было меньше игровой практики, опыта, умения разобраться в происходящем, меньше житейской мудрости.

Фирсов играл оттянутым нападающим, вторым хавбеком, а Мальцева неудержимо тянуло вперед, ему хотелось забивать голы, играть на острие атаки, это естественно — он прирожденный нападающий. И потому кому-то из нас — то Викулову, то мне — приходилось оставаться вместо Саши сзади, помогать своим защитникам.

Саша получил приз лучшего нападающего чемпионата мира. Викулов стал самым результативным нападающим.

А в общем, слаженной игры не было, хотя нельзя сказать, что мы обижались друг на друга или мало помогали один другому. Но то ли мы излишне старательно играли друг на друга, то ли, наоборот, каждый из нас проявлял ненужную инициативу и брал всю игру на себя, до сих пор точно сказать не могу, но сыграли мы в Праге не так, как могли бы. Да и в обороне действовали неважно…»

Между тем именно в Праге был окончательно решен вопрос о предстоящей серии игр между сборной СССР и канадскими профессионалами. Долгие годы канадцы упорно отклоняли эти предложения советской стороны, но весной 1972 года внезапно «созрели». Почему именно тогда? Видимо, на них самым серьезным образом повлияла отставка Анатолия Тарасова, который долгие годы и был одним из главных локомотивов этой идеи с советской стороны. А его канадцы боялись, видя в нем тренера, который разгадал практически все тайны профессионального канадского хоккея. Все остальные советские тренеры были им не так страшны. Так что, когда советская сторона решила после провала в Праге не возвращать тренерский дуэт Тарасов — Чернышев к руководству сборной, а оставить у руля тренеров-неудачников, они фактически сыграли на руку канадцам.

Однако до матчей с канадцами еще есть несколько месяцев, а пока Харламов и его партнеры по звену, вернувшись из Праги на родину, участвуют в играх чемпионата СССР.

Первая игра Суперсерии-72 состоялась 2 сентября на ледовой арене монреальского «Форума». Все перипетии этого легендарного матча хорошо известны (впрочем, как и подробности всех остальных матчей Суперсерии). Все знают, что уже на 30-й секунде канадец Фил Эспозито открыл счет, а на 6-й минуте Пол Хендерсон удвоил результат. В тот момент мало кто в Канаде (да и во всем мире) сомневался, что русские сегодня будут разбиты в пух и прах. Но все эти эксперты сели в лужу, поскольку матч в итоге выиграла советская сборная со счетом 7:3. То есть канадцы после 6-й минуты сумели забить еще одну шайбу (это сделал Бобби Кларк на 49-й минуте матча), а наши ребята «заколотили» в ворота Кена Драйдена 7 шайб. Это сделали: Евгений Зимин (дважды), Владимир Петров, Валерий Харламов (дважды), Борис Михайлов, Александр Якушев.

Как видим, наш герой Валерий Харламов отличился дважды. Вот как это выглядит в описании канадского вратаря К. Драйдена:

«Валерий Харламов играл на левом крыле первой тройки советской команды и двигался с неимоверной быстротой. Находясь у противоположного борта, он получил шайбу от Александра Мальцева. Ушел от Рода Джилберта, обыграл Дона Оури. Совершенно неожиданно шайба проскакивает у меня между ног и влетает в ворота. Русские повели 3:2…

В середине игры Харламов с Мальцевым опять врываются по центру в нашу зону. Харламов начинает обходить одного из наших защитников. Неожиданно, не закончив обводку, он бросает шайбу. Я среагировал слишком поздно, и шайба мимо моей перчатки влетает прямо в сетку ворот. Русские ведут 4:2…»

Харламов в тот день был одним из самых ярких игроков в составе советской сборной. И это было зафиксировано официально: именно Харламов был признан лучшим игроком матча с советской стороны. Поэтому утром 3 сентября в расположение советской сборной пришли представители НХЛ (из команды «Торонто Мейпл Лифс») и предложили Харламову… миллион долларов за то, чтобы он согласился на переход в НХЛ. Но тот обернул все в шутку, сказав, что без своих партнеров Михайлова и Петрова никуда не поедет. Самое интересное, но канадцы приняли его слова за чистую монету и пообещали, что уладят эту проблему: дескать, Михайлов и Петров получат столько же. Но эта затея провалилась: времена тогда были еще не те.

Во втором матче, который проходил 4 сентября в Торонто, в харламовской тройке произошли изменения: вместо Викулова в центр был поставлен ветеран сборной Вячеслав Старшинов. То ли Викулов получил травму, то ли его игра не особенно впечатлила наших тренеров (Викулов пропустит два матча).

Скажем прямо, игра у нашей сборной в тот день явно не шла. Во многом потому, что канадцы включили прессинг по всей площадке и этот прессинг порой выходил за рамки приличий — хозяева откровенно грубили. А судьи наказывали штрафами не их, а советских игроков. Например, наш герой, Харламов, был удален с поля на 10 минут. Это случилось после того, как один из канадцев ударил нашего защитника Цыганкова клюшкой по шлему, а рефери удалил с поля… Цыганкова. Харламов попытался было выяснить у арбитра смысл подобных действий, но тут же был наказан тем самым 10-минутным штрафом за разговоры (правда, с правом замены). Именно во время этого штрафа канадцы увеличили разрыв до двух шайб. Общий итог встречи — 4:1 в пользу канадцев.

Третья игра Суперсерии состоялась 6 сентября в Виннипеге во Дворце спорта «Арена». Харламовская тройка вновь претерпела изменения: вместо травмированного Старшинова туда был введен Борис Михайлов. Хотя логичней было бы воссоздать прежнее звено в составе Михайлов — Петров — Харламов, а не тасовать колоду как придется. Это потом, кстати, признают многие наши специалисты, обвинив Боброва и Пучкова в никчемном экспериментаторстве. Но это случится уже после Суперсерии.

В том матче Харламов отличился лишь однажды, забив гол в том момент, когда наши играли… в меньшинстве. Это случилось во второй двадцатиминутке (шла 33-я минута матча), когда наши проигрывали 1:3. Защитник Цыганков от своих ворот выдает длинный пас Харламову в среднюю зону, и тот, выйдя один на один с вратарем, забил красивый гол. Общий итог встречи — 4:4.

Матчем в Ванкувере 8 сентября завершалась канадская часть Суперсерии-72. После трех игр общий итог был ничейным (у каждой команды было по одной победе и один матч завершился вничью), поэтому канадцы жаждали выиграть этот матч, чтобы, во-первых, не огорчить своих болельщиков и, во-вторых, иметь перед играми в Москве хоть какое-то преимущество. Но наши ребята не дали осуществиться этим мечтам.

В том матче в харламовской тройке вновь появился Викулов. И отметился голом, доведя счет до разгромного 4:1 в нашу пользу. Ассистировал ему Харламов, который чуть раньше ассистировал и Михайлову, с которым он в один из моментов игры оказался в одной тройке (тогда счет стал 2:0 в нашу пользу). Короче, в той игре Харламов вновь показал себя во всей красе, снискав восторги не только советских, но и канадских болельщиков. Общий итог игры — 5:3 в нашу пользу. Таким образом, из Канады наша сборная уезжала в ранге победительницы первого этапа Суперсерии-72 (две победы, одна ничья и одно поражение).

22 сентября матчем в московском Дворце спорта в Лужниках начался второй этап Суперсерии. И опять повторилась интрига первого матча: в начале 2-го периода канадцы уже вели 2:0. А к 32-й минуте гости и вовсе вели 3:0. Короче, в Канаде мало кто сомневался, что их профессионалы в этот день уйдут с поля побежденными. Но именно так и вышло, поскольку наши в последней двадцатиминутке сумели переломить ход игры и выиграли со счетом 5:4. Причем Харламов, который играл в звене с Викуловым и Мальцевым, активно поспособствовал, чтобы в ворота канадцев влетело 2 шайбы. Сначала он ассистировал Александру Гусеву (52-я минута), а потом и Викулову, который забил победный гол (55-я минута). Причем Харламов перехватил шайбу, посланную Бобби Кларком, чего канадец просто не мог ему простить. Но отомстить Валерию в той игре он уже не успел (времени не осталось), поэтому месть была отложена на следующую игру (во всяком случае, такие мысли приходят в голову, когда анализируешь дальнейшие события).

Казалось, что после этой победы остановить «красную машину» будет уже невозможно. Если, конечно, не найти для нее противоядие. И оно было найдено. Одним из элементов этого противоядия была нейтрализация лучших игроков советской сборной, среди которых наиболее выделялся Валерий Харламов. Он мог в ходе игры не забить ни одной шайбы, но создавал для своих партнеров такие ситуации, после которых те забивали в ворота гостей одну шайбу за другой (как это было, например, в последнем матче). Кроме этого, Харламов играл так вдохновенно, так виртуозно водил за нос канадцев, что это вдохновляло на подвиги всю остальную советскую сборную. Короче, Харламова нужно было нейтрализовать в первую очередь. И случилось это в шестом матче, который проходил 24 сентября.

В той игре некоторые игроки канадской сборной вели себя как настоящие гангстеры. Например, тот самый обиженный Бобби Кларк из «Филадельфии Флайерз» устроил охоту за Харламовым, пытаясь вывести его из строя. В этом деле он преуспел: в одном из эпизодов Кларк нанес рубящий удар клюшкой по ноге советского хоккеиста, сломав ему лодыжку. За это судьи удалили Кларка на 12 минут (2 минуты за удар клюшкой и 10 минут за неспортивное поведение). Как будет вспоминать тренер канадцев Джон Фергюссон:

«Харламов нас бил до смерти. Я сказал Кларку: «Мне кажется, нам нужно стукануть его по лодыжке». Я ни на секунду не сомневался в том, что это был правильный ход».

Позже и сам Кларк хвастливо заявил: «Если бы я иногда не прикладывал их «двуручником», я бы до сих пор куковал в деревне Флин-Флон».

Гарри Синден, отрицая, что он знал о намерениях Кларка, также заявил: «Травма Харламова сыграла большую роль в конечном результате. Теряя свою «звезду», команда становится не такой сильной, а мы просто не могли его удержать. Без Харламова Советы не стали лучше».

Уже в наши дни, давая интервью одному российскому изданию, Кларк так описал те события:

«Что касается того эпизода, то мы шли параллельными курсами, и Харламов толкнул меня клюшкой, а потом развернулся и уехал. Я его догнал и тяпнул по ноге, совершенно не думая, куда и как бью. Для нас, канадцев, в этом нет ничего ненормального. Дело в том, что мы привыкли к дракам как к неотделимой части хоккея. Споры и конфликты часто решаются кулаками. А вот в советском хоккее драк не было, и игроки использовали другие приемы. Например, они часто «наводили порядок» именно ударами клюшкой. Я ничего против этого не имею. Я игрок жесткий и уважаю жесткость в других. Но если меня «трогают» клюшкой, я делаю то же самое. В общем, пришлось приспособиться к новым приемам…

Что касается слов Фергюссона… Джон потом утверждал, что он что-то перед этим действительно сказал, но я, признаться, этого не помню. Зная Фергюссона, не сомневаюсь в том, что он мог отдать такой приказ. И я, между прочим, его послушался бы. Но мне кажется, что он вряд ли сказал это лично мне. Наверное, это было что-то вроде: «Кто-то должен разобраться с этим парнем»…»

После того удара Кларка Харламов вынужден будет играть, превозмогая боль, на обезболивающих уколах. И, по сути, Кларк своего добился — былой игры наш форвард уже показывать не мог.

На следующий день после игры в «Известиях» появилась заметка Б. Федотова, где он описывал перипетии вчерашнего матча следующим образом:

«Канадцы в открытую охотились за Харламовым. Такой, с позволения сказать, хоккей чужд нам, и именно поэтому наши спортсмены не отвечали им тем же ни в Торонто, ни в Москве. Особенно грубо играл Фил Эспозито. Если грубость — технический принцип канадских профессионалов, то это подрывает основу спортивного соревнования и способно сделать его невозможным…»

Итогом «охоты» Кларка стало то, что седьмую игру Суперсерии-72 Харламов вынужден был наблюдать со скамейки запасных — на поле его из-за травмы не выпустили, а его место в тройке занял коллега по ЦСКА Евгений Мишаков. Однако это звено в том матче ни одним голом так и не отметилось, поскольку оказалось несыгранным.

Восьмой матч состоялся 28 сентября. Понимая всю важность этой встречи, советские тренеры выпустили на лед Харламова, хотя тот еще не оправился от травмы. Но тренеры понимали, что одно его появление на льду могло вдохновить всех игроков сборной СССР проникнуться важностью момента и отдать для победы все свои силы. Ведь если даже травмированный Харламов вышел на лед, не боясь снова стать жертвой разъяренных канадцев, то им тем более негоже бояться последних. А уговаривал Валерия выйти на лед не Бобров, а второй тренер Борис Кулагин, который хорошо знал Харламова еще по чебаркульской истории 1967 года. Перед самым матчем тренер подошел к Валерию и сообщил: мол, надо поговорить. Когда они уединились, Кулагин начал разговор издалека: стал рассказывать о травмах, которые преследовали его в бытность игроком. А потом неожиданно спросил: повышается ли, например, настроение перед матчем со «Спартаком», если вдруг узнаешь, что не смогут по какой-то причине играть против ЦСКА Шадрин или Якушев? Харламов ответил утвердительно. «Вот-вот, — обрадовался Кулагин. — Значит, ты согласен, что отсутствие лидеров команды — это своеобразный допинг для соперников?» Харламов вновь вынужден был согласиться и понял наконец, куда гнет тренер — к его выходу на лед в последнем матче. Разве мог Валерий отказаться помочь своим товарищам?

Вспоминает Драйден: «…Когда мы выкатились на лед, три тысячи канадских болельщиков начали скандировать: «Да, да — Ка-на-да! Нет, нет — Совьет!» С других трибун раздался пронзительный свист и мощное «шайбу, шайбу, шайбу!». Состоялось представление игроков, прозвучали государственные гимны, и мы обменялись сувенирами в центре льда. Мы подарили советским хоккеистам огромные техасские шляпы, и Харламов, который уже оправился от травмы, тут же надвинул ее на себя и покатил к своему борту. Игра началась…»

Естественно, что недолеченный Харламов не мог показать себя в полную силу. Впрочем, вся его тройка показала себя тогда не в самом лучшем виде, не забив ни одной шайбы. После Суперсерии это обстоятельство даст повод для некоторых специалистов заявить, что тройка Викулов — Мальцев — Харламов выступила ниже своих возможностей. И это притом, что на недавнем чемпионате мира в Праге она была признана самой лучшей, а в матчах с канадцами только Харламов сыграл в полную силу.

Та последняя игра вполне могла бы закончиться ничейным результатом, но фортуна в итоге оказалась на стороне канадцев. А вот по шайбам победа досталась сборной СССР — 32:31. В списке лучших бомбардиров Суперсерии-72 Валерий Харламов занял 6-е место, забросив 3 шайбы и сделав 4 голевые передачи.

Практически сразу после Суперсерии в СССР стартовал очередной чемпионат страны по хоккею с шайбой. Харламов вступил в него с уже залеченной травмой, а спустя месяц был включен в состав сборной СССР, которая отправилась на товарищеские игры в Финляндию в преддверии розыгрыша Приза «Известий». Во время того турне было сыграно два матча, которые наши ребята выиграли с одинаковым счетом 4:1. Причем Харламов выступал в разных звеньях. В первом матче он играл со спартаковцами Александром Якушевым и Владимиром Шадриным, и их звено отметилось одной заброшенной шайбой (она была на счету Якушева с подачи Харламова), а во второй игре рядом с Харламовым играли уже его прежние проверенные партнеры Борис Михайлов и Владимир Петров. То есть та критика, которой подвергся Бобров за то, что не решился в Суперсерии реанимировать этот вариант харламовской тройки, видимо, сыграла свою роль. И на Призе «Известий» тройка Михайлов — Петров — Харламов заиграла в полную мощь, как в былые годы. На том турнире сборная СССР сыграла четыре матча и во всех одержала победу. Общий итог забитых шайб у наших — 34:10. Из них 13 шайб было на счету харламовской тройки: Харламов — 5 (+ 2 голевые передачи), Петров — 5 (+ 7), Михайлов — 3 (+ 2). Причем Харламов разошелся не на шутку: в матче с финнами он сделал хет-трик (забил 3 шайбы из 11 забитых сборной СССР), а в важнейшем матче с чехословаками вколотил им 2 шайбы (из 8 забитых его партнерами по сборной).

Не менее результативно Харламов действовал в чемпионате СССР, который завершился в апреле 1973 года очередной победой ЦСКА, который занял 1-е место с 54 очками, обогнав серебряных призеров — московский «Спартак» — на шесть очков. Игроки харламовской тройки стали самыми результативными игроками турнира: Петров набрал 49 очков (27 забитых шайб и 22 голевые передачи), Михайлов — 37 (24 + 13), Харламов — 32 (19 + 13).

В том же апреле 1973 года состоялся очередной чемпионат мира и Европы по хоккею. Местом его проведения на этот раз стала столица СССР город Москва, которая не принимала этот турнир с 1957 года. Естественно, что проиграть в родных стенах для советской сборной было бы смерти подобно, поэтому вся команда была нацелена исключительно на победу. Однако то, что она тогда показала, превысило все мыслимые ожидания.

Наши ребята начали с разгрома сборной ФРГ — 17:1.

5 апреля состоялась принципиальная игра СССР — ЧССР, которая привлекла к себе внимание огромного числа людей. Сам генсек Леонид Брежнев явился в почетную ложу Дворца спорта в Лужниках, чтобы воочию понаблюдать за перипетиями этого захватывающего матча.

После четырех игр, в которых наша сборная умудрилась забросить 37 (!) шайб, она возглавила турнирную таблицу чемпионата.

7 апреля состоялась еще одна принципиальная встреча: СССР — Швеция. После того как наши ребята одолели сборную ЧССР, единственной командой, которая могла бросить вызов советской дружине, оставалась шведская сборная. Поэтому к этой встрече «Тре крунур» подошла хорошо отмобилизованной, с огромным желанием выиграть. Окончательный итог — 6:1 в пользу сборной СССР. Четыре шайбы забили представители харламовского трио: Петров — 2, Харламов и Михайлов — по одной.

На следующий день наши ребята вышли на лед против сборной ФРГ. Игра закончилась со счетом 18:2, понятно в чью пользу. У них отличился лишь Петров, забивший 2 шайбы.

Победная серия сборной СССР на этом не закончилась: два дня спустя она победила команду Финляндии (9:1), а 11 апреля повергла на обе лопатки поляков с рекордным счетом 20:0.

В пятницу, 13 апреля, игрался решающий матч: СССР — Чехословакия. О том ажиотаже, который сопутствовал ему, особо говорить, надеюсь, не надо, ведь именно в нем решалась судьба золотых медалей первенства. Достаточно сказать, что в кассах стадиона билетов на него не было уже давно, а у спекулянтов они стоили почти сотню рублей (чуть меньше средней месячной зарплаты!). Зрители, которые в тот день имели счастье попасть во Дворец спорта, и те, кто наблюдал эту встречу по телевизору, не прогадали — игра получилась по-настощему захватывающей.

Первыми открыли счет наши хоккеисты — это сделал Александр Якушев. Однако соперники быстро отыгрались, но на перерыв команды ушли при счете 2:1 в пользу сборной СССР после гола Валерия Харламова. Во втором периоде хоккеисты ЧССР предприняли несколько отчаянных попыток переломить ход игры, но у нас в воротах блестяще играл Третьяк. А когда боевой настрой соперников немного спал, Борис Михайлов увеличил разрыв — 3:1. В последней двадцатиминутке команды обменялись голами (у нас вновь отличился Михайлов с подачи Харламова), и сборная СССР досрочно завоевала титул чемпионов мира.

Сразу после чемпионата Харламов оказался в Канаде в служебной командировке. Причем поехал он туда не один, а вместе с тренерами сборной Всеволодом Бобровым и Борисом Кулагиным. Вот как об этой поездке рассказывал сам Валерий Харламов:

«Почему с тренерами поехал я? Абсолютно точно не знаю, однако мне рассказали, будто был организован в Канаде то ли какой-то опрос, то ли референдум (опять же не знаю, среди болельщиков, или среди хоккеистов, или журналистов), который определил, что я приобрел там наибольшую среди наших игроков популярность…

Приехали мы на неделю, но и этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы понять, что наши игроки теперь чрезвычайно широко известны в Канаде. По крайней мере в Монреале, на улицах которого я чувствовал себя в этом отношении так же, как в Москве: любители хоккея меня узнавали, просили расписаться на первом попавшемся под руку листе бумаги — коллекционирование автографов хоккеистов там, кажется, столь же распространено, как у нас коллекционирование марок…»

В декабре 1973 года в Москве прошел очередной розыгрыш Приза «Известий». Наша сборная и там снова стала лучшей — заняла 1-е место, забросив 32 шайбы.

Тем временем близился очередной мировой чемпионат, который должен был пройти в столице Финляндии городе Хельсинки. За месяц до его начала сборная СССР отправилась в турне по Европе (Чехословакия, Финляндия, Швеция), чтобы провести 6 матчей с национальными сборными этих стран. В этой поездке наши ребята одержали 3 победы, 2 матча свели вничью и 1 игру проиграли. Ими было забито 32 шайбы, из которых на долю харламовской тройки пришлось 10.

В Хельсинки советская сборная вылетела из Выборга 3 апреля 1974 года. Провожали наших хоккеистов сотни людей, в том числе несколько десятков школьников, которые ради этого дела сбежали с уроков. Спортсменов буквально завалили цветами. Напутствие было одно: победить.

Когда наши ребята приехали в Финляндию, их поселили за городом, в уютном отеле «Полар». Место великолепное: лес, тишина. Короче, лучшего места для того, чтобы хорошо подготовиться к предстоящим играм, нельзя было придумать. Однако первая же игра нашей сборной, состоявшаяся 5 апреля, оставила у большинства специалистов не самое радостное впечатление. Играли мы с аутсайдером турнира сборной ГДР и хотя победили со счетом 5:0, но многое у советских хоккеистов не получалось. Например, в один из моментов у немцев удалили игрока на 5 минут, а наши своим преимуществом так и не воспользовались.

Следом за восточными немцами наши победили финнов — 7:1. А 8 апреля наши ребята скрестили клюшки с самым принципиальным своим противником — сборной ЧССР. Этот «орешек» советским хоккеистам оказался не по зубам. Уже на 8-й минуте матча, после досадной ошибки Якушева, Недоманский открыл счет. Спустя 9 минут Махач увеличил разрыв, а еще через 2 минуты Мартинец и вовсе сделал счет неприличным — 3:0. Говорят, сам Брежнев так сильно метал громы и молнии перед телевизором на даче в Завидово, что его супруге пришлось вмешаться в происходящее и чуточку урезонить супруга. Но спокойствие генсека длилось ненадолго, и уже через несколько минут его крики снова стали сотрясать дачу.

Еще сильнее разошелся тогдашний советский посол в Финляндии, который в перерыве прибежал в нашу раздевалку и, потрясая кулаками, набросился на советских хоккеистов. Он кричал: «Вы же позорите страну! Я Леониду Ильичу сообщу о том, как вы себя ведете!» Понять посла было можно: от неуспеха нашей команды могла зависеть и его дипломатическая карьера. Но эти крики так и не придали сил нашим ребятам, и во 2-м периоде они окончательно расклеились и пропустили в свои ворота еще 3 безответные шайбы. Счет 6:0 на табло буквально обескураживал советских болельщиков. Таких поражений наша сборная не знала на чемпионатах мира целых 19 лет, когда проиграла в 1955 году канадской команде «Пентиктон Вииз» со счетом 5:0. Но кто помнил тот матч?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.